Роберт Уилсон - Компания чужаков Страница 4

— Геринг присоединит вооружение и боеприпасы к своему Комитету по четырехлетнему плану.[3] Он отвечает за военную экономику. Все сходится.

— По мне, так сходится только одно. Видишь, кто там сидит?

— Как Шпеер попал сюда?

— Застрял в Днепропетровске. Прошлой ночью прилетел вместе с капитаном Найном.

— Найн доставил его? — с тревогой уточняет первый голос.

— Нет, капитан Найн прилетел вместе с генералом СС Зеппом Дитрихом и прихватил с собой Шпеера.

— Шпеер о чем-то говорил с генералом?

Стоило прозвучать такому предположению, и воцарилось молчание. Фосс перешел к группе военных летчиков, обсуждавших детали катастрофы.

— Он привел в действие механизм самоуничтожения.

— Кто? Пилот?

— Нет, Тодт. Дернул случайно за ручку.

— Разве на борту был механизм самоуничтожения?

— Откуда? Самолет новый. Механизм не был установлен.

— С какой стати он летел на двухмоторном? Фюрер раз навсегда запретил.

— Тодту вчера напомнили об этом. Он так разозлился, что фюрер махнул рукой: черт с ним, пусть летит на этом.

— Вот почему с утра сделали проверочный полет.

— Так ты уверен, что механизма самоуничтожения не было?

— На все сто.

— Три взрыва… Диспетчер отчетливо слышал три.

— Три?

— Значит, все-таки был механизм…

— Не было никакого механизма!

Фосс сходил к шифровальщикам проверить, не поступила ли новая информация о позициях на фронте. Забрал расшифровку и направился в оперативный штаб. В коридоре тихо, обычно день фюрера начинается не раньше одиннадцати. Однако сегодня, разумеется, все будет по-другому? Но нет, дверь личных апартаментов плотно закрыта, эсэсовцы-часовые стоят неподвижно.

Вебер уже работал, разбирался с поставками украинского провианта. Он даже головы не поднял. Фосс начал перебирать расшифровки.

— Тебя искал полковник СС Вайсс, — сообщил Вебер.

— Не говорил зачем? — спросил Фосс и почувствовал, как узлом затягиваются кишки.

— Что-то насчет ящиков с документами…

— Ты уже в курсе, Вебер?

— Насчет авиакатастрофы?

— Рейхсминистр Тодт погиб.

— И наши документы были на борту?

— Да, — буркнул Фосс рассердившись: Веберу хоть бы хны.

— Черт! Вот Цайтлер обозлится!

— Вебер! — с упреком повторил Фосс. — Тодт мертв.

— Todt ist tot. Да, мертв. Ну и что теперь? Фюрер только обрадуется, когда этот ворон перестанет каркать у него над головой.

— Господи боже ты мой! Вебер!

— Сам подумай, Фосс: Тодт с самого начала выступал против русской кампании, а уж когда фюрер объявил войну Америке… пуфф!

— Что — «пуфф»?!

— Тодт был человек осторожный, очень осторожный, в отличие от нашего фюрера, который… как бы это сказать…

— Отважен.

— Ага, отважен. Хороший такой, крепкий эпитет. На этом и остановимся.

— К чему ты клонишь, Вебер?

— Не высовывайся, смотри в свои бумажки. Что происходит за дверью, тебя не касается. Делай свое дело, не болтай, вот и все, что от тебя требуется. — Обеими руками Вебер очертил вокруг себя магический круг. — Ты новенький, еще не знаешь, на что здешние способны.

— Они уже говорят о Шпеере и о том, что рейхсминистру наследует Геринг…

— Ничего не хочу знать, — заявил Вебер, прикрывая уши ладонями. — И тебе знать ни к чему. Соображай побыстрее, что случилось с нашими документами, как они оказались на борту и зачем ты понадобился полковнику СС Вайссу. Если бы Вайсс в такое утро захотел поговорить со мной, я бы уже сидел в сортире. Шевели мозгами, Фосс, подумай о себе самом: здесь, в Растенбурге, никто другой о тебе не позаботится.

Хватило и упоминания о сортире, чтобы Фосса вынесло из штаба. Сидя в кабинке, уткнувшись лицом во вспотевшие ладони, он чувствовал, как прожигает кишки густая, горячая струя.

Полковник Вайсс настиг его, когда Фосс мыл руки. Они говорили, глядя не друг на друга, а на отражение собеседника в зеркале; лицо Вайсса зловеще искажалось в стекле.

— Те документы… — заговорил Вайсс.

— Документы генерала Цайтлера?

— Вы проверяли их, капитан Фосс, прежде чем приняли на свою ответственность?

— Принял их на свою ответственность? — беззвучно переспросил Фосс. Он понимал, чем грозит ему такая «ответственность».

— Итак, проверяли, капитан? Проверяли? — настаивал Вайсс.

— Я не был уполномочен. И даже если бы я имел право заглянуть в них, с какой стати я стал бы копаться в груде бумаг, не имеющих ни малейшего отношения к моей работе?

— Так кто же упаковал их?

— Я не видел, как их упаковывали.

— Не видели? — взревел Вайсс, и Фосс почувствовал, как рушится в бездну страха, ничем уже не затормозить падение. — Вы погрузили ящики в самолет рейхсминистра не проверив?!

— Наверное, вам следовало бы спросить об этом капитана Вебера, — в отчаянии, пытаясь отвести угрозу от своей головы, предложил Фосс.

— Капитан Вебер. — Вайсс внес еще одно имя в книгу мертвых.

— Я оказал ему услугу, погрузил документы на самолет, я оказал услугу и… — Под убийственным взглядом Вайсса Фосс поперхнулся и поспешно сменил тему: — Это официальное расследование, майн герр?

— Это предварительный допрос. Официальное расследование проведут представители воздушных войск, поскольку с технической точки зрения авиакатастрофа относится к их ведению, — смягчившись, ответил Вайсс, но тут же вновь подбавил хрипоты в голосе: — Однако вам хорошо известно, что за вопросы безопасности в этой зоне отвечаю я… И от меня мало что ускользает, капитан Фосс!

Вайсс отвернулся от зеркала и впервые глянул на молодого офицера в упор, глаза в глаза. Фосс отшатнулся, пяткой уперся в стену и все же заставил себя прямо посмотреть в страшный глаз над шрамом. Новое знание приобреталось со стремительностью свободного падения. Фоссу казалось: вокруг свистит ветер, от напряжения такой же шрам вот-вот рассечет его собственное лицо.

— Вот декларация, — произнес Вайсс. — Потрудитесь прочесть копию.

Он протянул Фоссу бумагу, и тот прочел сначала имена людей, погибших на борту (Шпеер был внесен в список пассажиров, а затем его имя вычеркнули), потом — описание груза. Фосс быстро пробежал список глазами и добрался до последних строк: четыре ящика с документами для Генерального штаба (доставить в Берлин) и личный багаж Тодта, сопутствовавший ему в Мюнхен. Металлический чемодан, адресованный в штаб-квартиру СС, Берлин-Шарлоттенбург, не упоминался.

Паника отступила. Теперь он отчетливо видел выбор со всеми его последствиями. Настал момент истины, или, вернее будет сказать, он подошел к роковой черте, да, к черте, подобной линии фронта, четкой, черной, без размытой серости, без ничейной полосы — к некой этической границе, — переступив ее, он окажется заодно с Вайссом, примет его мораль. Упомянув «исчезнувший» чемодан, он также переступит линию, отделяющую его жизнь от смерти. Как все просто, подумал Фосс и усмехнулся. Внезапная ясность мыслей посреди смятения ободрила и оживила его.

— Теперь вам понятно, — продолжал Вайсс, — почему я вынужден провести небольшое расследование по поводу этих ящиков с документами.

— Так точно, герр полковник, — откликнулся Фосс. — Вы совершенно правы, майн герр!

— Отлично. Итак, мы достигли взаимопонимания?

— Да, — подтвердил Фосс. — Один лишь вопрос, герр полковник… Разве на борту не было…

Вайсс закаменел, только резко пульсировал шрам на щеке.

— Разве не было на борту механизма самоуничтожения? — выкрутился Фосс.

Здоровый глаз Вайсса расширился, полковник кивнул, подтверждая и удачную догадку Фосса, и установившееся взаимопонимание. Он повернулся и вышел из туалета. Фосс кинулся к умывальнику и принялся плескать в горящее лицо холодной водой — не отмыться, но хоть прийти в себя, осмыслить, оправдаться, как-то приспособиться к только что принятому поспешному, вынужденному решению. Обтерев лицо, он глянул на себя в зеркало, и странное чувство, из тех странных наитий, что посещают порой каждого человека, охватило его: на самом деле никто из нас не знает, как он выглядит в глазах других людей. Нам знакомо только наше отражение, и теперь, подумал Фосс, в глазах всех окружающих его образ станет другим — и это правильно. Отныне он будет таким как все.

Он вышел покурить, «разносить» свое новое самоощущение, как разнашивают новые башмаки. Старшие офицеры мелькали мимо него, на голодных губах одна только тема, только два имени: Шпеер и Тодт. С последней затяжкой к Фоссу пришло открытие: офицеры все так же сновали взад и вперед и твердили все те же два имени, однако теперь все печально качали головами, и среди уже знакомых имен Фосс разобрал слова «механизм самоуничтожения — несчастная случайность».