Чингиз Абдуллаев - Допустимая погрешность Страница 4

– Они приехали непосредственно перед выездом?

– Нет, гораздо раньше. Часа за три. И где-то через полчаса приехала другая пара. Мы пили чай – скоро надо было ехать в театр, когда приехала моя секретарша.

– Не спешите, – попросил Дронго. – Значит, вы были дома с супругой, когда приехала ваша сестра с мужем. Верно?

– Да.

Эдгар Вейдеманис делал отметки в своем блокноте.

– Вы сказали, что потом приехала другая пара. Кто эта пара?

– Миша Денисенко и его супруга. Вы, вероятно, иногда встречаете его фамилию среди режиссеров популярных телевизионных передач. Он работает на телевидении.

– Он журналист? – уточнил Вейдеманис, впервые подав голос.

Ратушинский нахмурился, услышав его хриплый шепот.

– Почему вы так разговариваете? – спросил он. – Что с вашим голосом?

– У господина Вейдеманиса удалена часть легкого, – пояснил Дронго. – Значит, ваш гость был режиссером?

– Почему был? Он и сейчас режиссер, – возразил Ратушинский. – Мы дружим семьями уже много лет. Наши жены – подруги, работают в одном институте и дружат уже лет десять.

От внимания Дронго не ускользнуло, что, рассказывая об этой паре, Ратушинский вел себя несколько скованно.

– Мне кажется, вы должны были понять мотивы нашего повышенного интереса к господину Денисенко, – пояснил Дронго. – Насколько я понял, он был единственным среди находившихся в доме людей, кто имеет отношение к средствам массовой информации, к той же журналистике, например.

– Да, конечно, – неожиданно улыбнулся Ратушинский. – Но нужно знать Мишу, чтобы отмести от него любые подозрения. Это абсолютно порядочный человек, добрый и мягкий. Никогда в жизни он не пойдет ни на какую подлость. Скорее я сам мог бы отдать кому-нибудь документы, чем Миша позволил бы себе их взять. Это типичный интеллигент-шестидесятник. Хотя в то время он был совсем мальчиком – ему сейчас около пятидесяти. Но он словно пришел из того времени. Любит песни бардов, многие знает наизусть. Высоцкий, Окуджава, Визбор – его любимые авторы. Он и сам хорошо играет на гитаре, поет. Нет, нет. Это не он.

– А его супруга? – предположил Дронго. – Чтобы помочь мужу в его карьерных устремлениях? Такое возможно?

– Только теоретически, – ответил Борис Алексеевич. – Мы дружим семьями несколько лет. В прошлом году даже вместе отдыхали в Испании. Нет, она тоже не могла взять документы.

– Вы так доверяете людям? – удивился Дронго.

– Нет. Это не доверие. Скорее умение разбираться в людях. Супруги Денисенко – последние из тех, кого я начал бы подозревать. Мне кажется, что, познакомившись с ними, вы со мной согласитесь.

– Посмотрим, – уклонился от конкретного ответа Дронго, – и тем не менее остался еще шестой человек, о котором вы пока не сказали. Или ваша секретарша пришла позже других?

– Нет. Она появилась после того, как пришли моя сестра с мужем. И до того, как появились супруги Денисенко. Я сам ее вызвал, чтобы просмотреть некоторые документы.

– Вы часто так делаете? Вызываете секретаря к себе домой?

– Нет, не часто. Но случается. Я же вам говорил, что мне нужно было лететь в Лондон, поэтому я и вызвал ее к себе. Точнее, послал за ней машину. Мы немного поработали в моем кабинете.

– Значит, она была у вас в кабинете?

– Да, была.

– И вы не выходили из кабинета?

– Выходил. Но мне кажется, что глупо подозревать собственного секретаря. У меня на работе остается гораздо больше важных документов, которые проходят через ее руки. Кроме того, она бы не выручила за эти документы больше пяти-шести тысяч долларов. Зачем ей рисковать своей работой? Она получает у меня полторы тысячи долларов.

– Какие большие зарплаты у секретарей, – усмехнулся Дронго. – Неужели она получает такую зарплату по ведомости?

– Нет, конечно, – нахмурился Ратушинский. – По ведомости она получает только двести долларов. Остальное в конверте. Я надеюсь, что вы не работаете заодно и в налоговой инспекции?

– К сожалению, нет, – ответил Дронго, – хотя иногда очень тянет на сотрудничество с этой почтенной организацией. У меня вообще такое ощущение, что зарплата в Москве выдается только в «конвертах», минуя налоговые органы.

– Девяносто процентов компаний так и делают, – усмехнулся Борис Алексеевич. – Сейчас никто не доверяет государству. И уж тем более никто не платит налогов. Хотя говорят, что платить налоги в России стало выгодно. Всего тринадцать процентов. Это гораздо лучше, чем сорок или пятьдесят в других странах. Но гораздо хуже, чем вообще их не платить.

– Учебник новой политэкономии, – указал на гостя Дронго, обращаясь к Вейдеманису. – Учись, Эдгар. Это называется «новые рыночные отношения». Итак, что вы можете рассказать о своем секретаре?

– Юлия Геллер. Ей двадцать восемь лет. Не замужем. Образование высшее. Свободно владеет английским. Работает у меня более двух лет, точнее, около двух с половиной. Исполнительная, дисциплинированная, очень пунктуальная. Весьма целеустремленная. Собирается защищать кандидатскую диссертацию. В общем, идеальный секретарь.

– Вы взяли ее по чьей-то рекомендации?

– Да, конечно. В нашей компании существует жесткий отбор. Мы не берем людей с улицы, тем более секретарей. Она работала в телефонной компании. У нее были отличные рекомендации. Но на прежней работе она получала около четырехсот долларов. А ей хотелось роста. Когда у нас появилась вакансия секретаря для моего заместителя, она принесла свои документы.

– Откуда она узнала о вакансии?

– Наша служба безопасности все проверила. Ее двоюродная сестра работала в нашей компании. Сейчас не работает. Вышла замуж за дипломата и уехала с ним в Непал. А Юлия подошла нашему вице-президенту. Проработала она у него около пяти месяцев. Я обратил внимание на деловые качества этой молодой женщины. И мы решили, что будет лучше, если она будет работать у меня. И я должен сказать, что не ошибся. Она действительно хорошо справляется со своими обязанностями.

– Красивая? – неожиданно спросил Дронго.

– Что? – не понял Ратушинский.

– Мне кажется нормальным, если на эту работу вы взяли красивую женщину, – предположил Дронго.

– Да, – сдержанно согласился Борис Алексеевич, – она симпатичная. Нравится мужчинам, если вы имеете в виду именно это обстоятельство.

– И вы обратили на нее внимание только потому, что она хорошо работала или в силу других причин?

– В силу комплекса причин, – ответил, немного подумав, Ратушинский. – Конечно, я обратил внимание на эффектную молодую женщину, потом узнал, как она работает, потом проверил ее в деле. Да, она мне подошла, и я ее взял.

– Ваша супруга не ревнует вас к Юлии?

– Нет. Моя жена достаточно разумный человек. Она никогда не устраивает мне сцен. Во всяком случае, не стоит за дверью и не подслушивает, о чем мы говорим.

– Ясно, – кивнул Дронго. – Итак, получается шесть человек. И кроме мужа вашей сестры, к которому вы испытываете естественное недоверие из-за его частых провалов в бизнесе, все остальные вне подозрений?

– Да, я думаю, что так. Именно поэтому я и пришел к вам.

– Вы убеждены, что документы, которые опубликовал Лисичкин, попали к нему из вашего кабинета?

– Абсолютно. Там были некоторые детали, которые присутствовали только в моих документах. О них не знали даже в банке, который занимался переводом денег. Нет, нет, здесь нет никаких сомнений. Документы, которые опубликовал Лисичкин, попали к нему из моего кабинета. В этом нет никаких сомнений.

Дронго посмотрел на Эдгара Вейдеманиса. Тот пожал плечами: в любом случае все решал Дронго.

– Когда вы можете собрать всех шестерых, о которых мы сегодня говорили? – спросил Дронго.

– Когда угодно, – удивился Ратушинский. – Хотя бы сегодня вечером. Они все в Москве, никуда не уезжали. Хотя летом мы обычно живем за городом. Я могу пригласить всех в свой загородный дом, и это не вызовет никаких подозрений.

– Лучше завтра, – предложил Дронго. – Завтра вечером вам нужно собрать всех шестерых на ужин. И пригласить нас с господином Вейдеманисом. Нужно придумать повод, чтобы мы у вас появились. Разумеется, никому не нужно сообщать о том, чем мы занимаемся и почему собираемся у вас ужинать. Возможно, в результате встречи мы придем к какому-то конкретному результату.

– Значит, вы согласны! – обрадовался Ратушинский. – Я пришлю за вами машину.

– Во всяком случае, у меня есть время подумать до завтра, – уклонился от прямого ответа Дронго. – И если я соглашусь, нужно будет сделать так, чтобы я попал в ваш загородный дом раньше остальных.

– Договорились, – кивнул гость. – Я позвоню утром. Надеюсь, что, подумав, вы не откажетесь.

Борис Алексеевич поднялся. Настроение у него явно поднялось. Он поочередно пожал руки Дронго и Вейдеманису и, попрощавшись, ушел.

Когда дверь за ним закрылась, Эдгар вернулся в кабинет и молча забрал стакан, чтобы вымыть его на кухне. Дронго посмотрел на друга. Тот был чем-то явно недоволен.