Борис Громов - Лубянская ласточка Страница 4

Большинство новых знакомых Натали, также обладатели автомобилей, хотя и не иностранных, не давали ей прохода. У ее дома постоянно дежурил кто-нибудь из ее моторизованных обожателей, что было очень удобно. Она все больше и больше овладевала искусством манипулирования мужчинами: держа дистанцию с одними, она приближала или удаляла других, затем снова меняла их местами. При этом со всеми умудрялась оставаться многообещающе кокетливой, создавая, таким образом, «свободную конкуренцию».

Но теперь она предпочитала иметь дело с более зрелыми и независимыми мужчинами, которые могли поддержать ее материально. Натали быстро усвоила, что опытные мужчины с положением придерживаются определенной тактики – не создавать устойчивых любовных связей с незамужними женщинами, а, как говорят в народе, действовать по принципу «поматросил и бросил». Конечно, может быть, стоило побороться с этой банальной тактикой, попадись ей достойный объект. Однако такого пока не наблюдалось, и Натали решила попусту не тратить силы. Следовательно, путь наверх к положению и богатству она должна проложить себе сама. О замужестве решила до поры до времени не думать.

В то лето ее сексуальный опыт значительно возрос. Точнее, не опыт, а количество связей. Натали понимала: все это вряд ли имеет отношение к вершинам чувственных наслаждений, о чем она читала в романах французских классиков. Тем не менее не считала это время потраченным впустую, понимая: для того чтобы найти крупицу золота, даже опытному старателю приходится перебирать груды песка.

Впервые она ощутила радость оргазма в постели известного художника-оформителя Виктора Храпова, славившегося на всю Москву своей широтой, галантным ухаживанием и выдающимися мужскими талантами. Невысокий, лысоватый, с белесыми близорукими глазками, да вот поди же…

Каким-то непонятным образом Храпов распространял вокруг себя «синдром Казановы», что уж совсем необъяснимо. Тем не менее многочисленные его любовницы передавали Виктора своим подругам как эстафетную палочку. Они взахлеб рассказывали, какой он щедрый и интересный человек и, в первую очередь, какой необыкновенный мужик. При этом каждая настоятельно рекомендовала подругам обязательно встретиться с ним, предлагая организовать свидание, что, прямо-таки скажем, не характерно для женского племени. Вскоре Храпов превратился в легенду, своего рода «переходящее красное знамя» или, как сегодня говорят, в секс-символ.

Конкурентами Виктора на этом «поприще» были известный московский повеса Феликс Воробьев и грузинский красавец Томаз Пайчадзе, студент Всесоюзного государственного института кинематографии, которого после фильма «Римские каникулы», только что прошедшего в Москве, все за глаза называли Грегори Пеком. Эта троица пропускала через свои постели чуть ли не всех знатных красавиц столицы.

Первым из них познакомился с Натали все тот же вездесущий Храпов. Он-то и открыл ей просторы нового для нее, солнечного мира наслаждений, в который с той поры она не переставала стремиться при любых обстоятельствах и при каждом подходящем случае. Ее инициация в «фанклуб» Виктора Храпова случилась на его квартире в районе Сокола, куда ее завезла и, благословив, оставила новая знакомая Натали – Валентина Кустинская, жена известного журналиста. Эффектная шатенка с красивыми длинными ногами, большим чувственным ртом и бесстыжими зелеными глазами, Кустинская обладала низким прокуренным голосом и хорошо подвешенным язычком редакционной сплетницы. Она работала в АПН (Агентстве печати «Новости»), где и встретила своего первого мужа. Отношения у супругов сложились весьма свободные, в духе модных современных романов. Можно добавить, что у Валентины будет еще три мужа и армия любовников. Однако численность ее личного состава даже отдаленно не сможет приблизиться к количеству сражений, выигранных нашей героиней.

Итак, Валентина без малейшего труда уговорила Натали посетить обитель художника-декоратора, которую, по тем временам, никак нельзя было назвать скромной. Натали это предложение очень заинтересовало – она уже была наслышана о Викторе и жаждала испытать то, о чем ей так красочно и вдохновенно рассказала новая подруга, старше ее лет на восемь. Сама Валентина переспала с Виктором около недели назад и тут же решила «передать» его красотке Натали, попав под воздействие все того же необъяснимого синдрома. Возможно, ей просто хотелось позднее детально обсудить с новой и любознательной подругой «феномен» Храпова. Визит решили не откладывать, и на следующий день, предварительно позвонив Храпову около шести вечера они находились на Соколе.

Виктор встретил их у подъезда большого сталинского дома, церемонно раскланялся, старомодно поцеловал ручки. Валентина под каким-то пространным предлогом сразу распрощалась и уехала. Натали и Виктор поднялись в лифте на пятый этаж и вошли в большую квартиру с высокими потолками, где все указывало на безукоризненный вкус, финансовые возможности и интересы хозяина. О вкусе можно и не упоминать – ведь хозяин самый модный художник-дизайнер Москвы, а значит, и всего Союза. За деньги, и весьма немалые, он рисовал все: уличную рекламу, иллюстрации к модным журналам, декорации к постановкам Большого театра и еще много чего другого. Месячные гонорары составляли астрономические по тем временам суммы.

Его почитателями были не только женщины: многие журналисты, писатели, молодые работники МИДа и Внешторга с радостью приезжали на его дачу в Серебряном бору, где их всегда ожидало гостеприимство хозяина и интересное общество. Жил он широко, тратил много и, похоже, никогда ничего не оставлял на завтрашний день. Как впоследствии оказалось, поступал правильно: Храпов рано умер от инфаркта, так и не осуществив свою заветную мечту – съездить в Париж.

Итак, Натали, войдя в гостиную, продолжала рассматривать с большим вкусом обставленную квартиру. Виктор же, как истинный художник и ценитель всего прекрасного, восхищенно смотрел на Натали, пытаясь найти в ее облике хоть какой-то изъян. Решив, что занятие это бесполезное и что у него еще будет возможность поближе познакомиться с геометрией ее тела, Виктор предложил Натали расположиться в удобном кресле у журнального столика. Сам сел напротив, на огромный диван, над которым висела одна из его лучших картин – изображение откровенной сцены из жизни императора Нерона. Натали, незаметно поглядывая на действо, разыгрываемое на картине, стала мысленно примерять себя к исполнению роли одной из прекрасных чернокожих наложниц, пристроившейся между ног сластолюбивого тирана с лицом, отдаленно напоминавшим хозяина квартиры.

Виктор знал, что разговор так или иначе коснется картины, напротив которой он усадил Натали – это был его отработанный ход в подобных ситуациях. Всегда, после короткой светской беседы, наступала пауза, используемая собеседницей для углубленного изучения деталей картины. Затем следовали разговоры о технике любви, которая, по мнению «опрошенного большинства», не претерпела со времен Римской империи значительных изменений.

Но Натали повела себя неординарно. Она сделала вид, что полностью проигнорировала эротический шедевр, и начала задавать множество вопросов о живописи, последней нашумевшей выставке в Манеже, модных авангардистских течениях, проявив неподдельный интерес. И главное – желание узнать больше. Виктор почувствовал, что перед ним не просто одна из наивных девчонок, с которой можно занятно провести вечер или даже ночь, а нечто более сложное, заслуживающее особого внимания.

Нужно отдать должное его провидению. Будучи натурой чувственно одаренной и к тому же хорошим психологом, он увидел в Натали московскую версию Галатеи, уличную девчонку, начинающую продавщицу собственного тела, – воск, из которого можно, если постараться, сделать и светскую даму. Предмет вожделения, восхищения и зависти в том кругу, в котором он вращался. Виктору было приятно рассказывать и объяснять Натали то, чего она не знала или не понимала. Он по-доброму завидовал ее будущему: впереди у нее радость познания необъятного мира искусства и человеческих страстей и много-много другого.

– У меня есть предложение, – решительно заявил Виктор, прерывая свою затянувшуюся лекцию, – после аперитива мы поедем поужинать в «Националь», а затем вернемся и послушаем кое-что из моей коллекции пластинок. А по дороге ты расскажешь о себе то, что сочтешь интересным.

Виктор подошел к бару, поставил на журнальный столик два бокала, бросил в них кубики льда, смешал соломинкой джин с тоником. Затем церемонно вложил высокий бокал в ладони Натали.

Предложение поужинать в ресторане она приняла с энтузиазмом, поскольку порядком проголодалась. Ей импонировала манера Виктора излагать свои мысли: ненавязчивая, но в то же время не терпящая возражений в силу своей галантной простоты.