Жерар Вилье - SAS против ЦРУ Страница 4

Несмотря на усталость, он не мог уснуть. События последних дней не давали ему покоя.

...Все началось с телефонного звонка. К нему на нью-йоркскую квартиру позвонил управляющий отделом Среднего Востока.

— Вы можете приехать в Вашингтон? — без обиняков начал он. — Я хотел бы позавтракать с вами сегодня утром.

Предложение было заурядное, а Малко как раз нуждался в средствах. Реставрация замка в Австрии стоила ему бешеных денег, а к началу зимы необходимо было завершить ремонт кровли над главной башней. На это уйдет не менее тридцати тысяч долларов, но восстановление родового замка он сделал целью своей жизни.

Когда-то давно замок был продан, но перед войной Малко удалось выкупить его за смехотворную цену, оправданную, однако, его состоянием. Замок разрушался на глазах. Вот с тех пор он и начал работать на ЦРУ.

В Вашингтоне его ценили по двум причинам. Во-первых, у него была феноменальная память. Спустя двадцать лет он способен был вспомнить имя человека, с которым виделся пять минут. Благодаря своей удивительной памяти он знал несколько языков, в том числе и восточных — турецкий, фарси. Кроме того, он ненавидел коммунистов и все, что было связано с ними, а с русскими у него были личные счеты. Они отрезали часть его владений, проведя границу, оставив только главное здание и парк...

Малко был пунктуален и вовремя явился в маленький ресторан на тихой улочке. Вильям Митчел уже ждал его. Завтрак прошел спокойно, они поговорили о том о сем, но когда подали кофе, Митчел сказал:

— Дорогой Малко, я попал в неприятную историю и совершенно запутался.

Австриец рассмеялся:

— Какую такую новую гадость вам подстроили ваши «друзья» из Москвы?

— Эти — ничего.

— Тогда китайцы?

— Тоже нет. Еще хуже.

— Тогда кто же? До Луны вы еще не добрались, а де Голль ушел в отставку.

— Слушайте внимательно. То, что я расскажу, настолько секретно, что по-хорошему следовало бы отправиться в какую-нибудь пустыню и там говорить об этом, но такой возможности у нас нет. Будем говорить здесь, благо поблизости никого нет... Два дня назад меня вызвали к Президенту, Он только что получил из Москвы по красному телефону крайне секретные новости. Советская разведка пронюхала, что люди из одного подразделения ЦРУ, находящегося в Тегеране, готовят маленькую революцию. Они собираются свергнуть, а может быть, и убить шаха и поставить вместо него своего человека.

— Только и всего? — удивился Малко.

— Постойте! Русские не ограничились этим сообщением. Они ясно дали понять, что если мы не наведем порядок, они будут считать свержение шаха актом агрессии и не преминут воспользоваться договором 1948 года, чтобы ввести свои войска в северную часть Ирана. Это будет означать, что американский президент не способен контролировать людей, поставленных им в Тегеране. Вы представляете себе, какие могут быть последствия? Президент был вне себя. Он дал мне три дня сроку, чтобы найти человека, который в течение пятнадцати дней сможет выяснить, в чем там дело. Ну, и соответственно навести порядок, если возникнет такая необходимость. Руководит тамошним отделом ЦРУ генерал Шальберг. Человек твердой закалки и трудный в общении. Это он сверг Моссадеш в 1952 году. Кроме того, он знает Иран как свои пять пальцев.

— Почему вы не отзовете его?

— Это довольно трудно сделать без каких бы то ни было видимых причин. Если донесение русских верно и он что-нибудь почувствует, то может вполне спровоцировать несчастный случай, и тогда...

— А если все это выдумка и провокация со стороны русских?

— Не исключено. Этот Шальберг для них большая помеха. Они его ненавидят. Возможно, они все подстроили, чтобы возвести на него напраслину, а проверить мы ничего не можем. Никто не сможет доказать наличие заговора, если мы помешаем осуществить ему то, что он якобы собирается сделать. Это слишком большой риск.

— Чего вы ждете от меня?

— Я хочу, чтобы вы поехали в Тегеран.

— И что я должен там делать? Вежливо спросить у Шальберга, не собирается ли он придушить шаха и меня в придачу?

— Нет, у меня есть предлог для вашего визита. В данный момент отделение ЦРУ в Тегеране нуждается в неофициальной денежной помощи. Вы прекрасно знаете, что материальная помощь малоразвитым странам не всегда проходит через банки. А пересылать по почте сумму в десять миллионов долларов практически невозможно.

— Сколько? Десять миллионов? Сколько же в этом Тегеране неразвитых паршивцев? Или, наоборот, слишком хорошо развитых?

— И не говорите! Два года назад содержание генерала обходилось в тысячу долларов в год, теперь надо платить вдвое больше. Черт их разберет, чем они там занимаются и кем командуют. Но... закончим наш разговор. Поскольку посылать такую сумму дипломатической почтой слишком рискованно, было решено отправить надежного и честного курьера.

— И кому предназначены эти десять миллионов?

— Генералу Шальбергу.

— Та-ак... Великолепно. Деньги попадут в надежные руки.

— Вы передадите деньги, а потом можете недельку отдохнуть в Тегеране.

— Но я ничего не понимаю! Чтобы устроить революцию, как раз и нужны деньги. Главным образом для покупки оружия. Вы что же, сами даете ему в руки...

— Все верно. Мы как бы протягиваем ему спасительную соломинку.

— Соломинку или виселицу?

— Ладно, ладно, не надо черного юмора. Вы предупреждены, и этого достаточно. Если же с вами что-нибудь случится, мы точно будем знать, что русские ничего не выдумали и их информация основана на фактах.

— Хорошо. Предположим, что ваши милые дружки не отправят меня на тот свет из-за этих денег. Кто сможет помочь мне разобраться в этой путанице?

— Никто. Вся операция будет проведена лично Шальбергом, поэтому вам лучше не прибегать к его помощи.

Единственный человек, с которым вы можете связаться и попросить совета, некий бельгийский журналист. Он иногда сотрудничает с нами. В частности, когда находился в Египте. Его зовут Жан Дерио. Он работает понемногу на всех. Конечно, с ним надо быть осторожным, не доверять полностью, но он прекрасно знает страну и может быть весьма полезным.

— Если на то пошло, я мог бы попросить помощи у русских. Коль скоро они так хорошо осведомлены о наших делах.

— Пока вы ограничитесь Дерио.

— А что я должен делать потом? Упаковать Шальберга в ящик и отправить его по почте?

— Я дам вам полную свободу действий. Карт-бланш. Если то, что сообщили русские, правда, нужно во что бы то ни стало помешать Шальбергу привести свой план в исполнение. Даже если... даже если понадобится устранить его.

— Понятно. Но прежде чем писать завещание, я должен знать, что могу завещать, а точнее, на что могу рассчитывать, выполняя эту миссию.

После этих слов они погрязли в досадных для Малко пререканиях и торговле.

Драгоценный дипломат ему вручили перед самым отъездом. Никогда прежде он не видел такого количества денег и внезапно пришел к заключению, что быть честным не всегда полезно.

Вопреки своей воле, исключительно по настоянию Митчела, он взял с собой сверхплоский пистолет, выданный ему вместе с дипломатом. Митчел отправился провожать его в аэропорт, давая по дороге последние советы и наставления.

— Я виделся с Президентом. Он желает вам удачи. Вы обязательно должны выиграть. В самом крайнем случае, если не будет иного выхода, вам разрешается поставить в известность шаха и предупредить его о грозящей опасности. Наш посол сумеет добиться для вас аудиенции. Но не прибегайте к ней без крайней необходимости. Это будет слишком унизительно для нас.

Сопровождаемый этими последними ценными указаниями, Малко занял забронированное место в самолете и сразу уснул. Начиная с Парижа, путешествие стало менее скучным благодаря Хильдегард...

В полумраке комнаты Малко смотрел на лежащую рядом с ним девушку. Слабый свет пробивался сквозь неплотно задернутые занавески. Было уже около четырех часов утра. Предстоящий день обещал быть трудным и хлопотным.

Хильдегард пошевелилась, ее нога придвинулась к ноге Малко. Прикосновение было теплым и приятным. Ему совершенно расхотелось спать. Но Хильдегард спала крепко, как ребенок, вздыхая легко и мило. Малко недолго думал, как ему поступить. Он дотянулся до стоящей в изголовье кровати лампы, подтянул ее на самый край и резким движением сбросил на пол, а сам откинулся на подушку.

Грохот был невероятный. Молодая женщина проснулась и, ничего не соображая, закричала, замахала руками, натолкнулась на Малко и очутилась в его объятиях.

— Что это? — спросила она испуганным шепотом. — Что это за шум?

— Не знаю, — тоже шепотом отозвался Малко. — Я крепко спал.

— Мне страшно, — сказала Хильдегард, теснее прижимаясь к нему.

— Наверное, ночная птица ударилась о стекло. Не бойся.

Он все сильнее и сильнее прижимал ее к себе. Теперь она прильнула к нему всем телом. Ее голова лежала на его плече, он вдыхал аромат ее волос и потихоньку гладил по спине.