Джек Хиггинс - Холодная гавань Страница 4

— Мне повезло, — заметил Осборн.

— Да, особенно если учесть, что все это не имеет ко мне никакого отношения. Как бы там ни было, Рене сказал, что ты мог побежать только в эту сторону.

Она закурила, положив ногу на ногу, как всегда элегантная в черном костюме с бриллиантовой брошью у воротника белой шелковой блузки. Лоб закрыт челкой, завитки волос обрамляют лицо, подчеркивая изящную линию скул и подбородка с ямочкой.

— Куда это ты смотришь? — спросила она вызывающе.

— На тебя, — ответил он. — Как всегда, слишком много помады, а в остальном — само совершенство.

— А ну-ка ступай под сиденье и заткнись, — бросила она и сдвинула ноги в сторону, пока он забирался в ящик под сиденьем, убрав откидную доску. Наконец он устроился там, и она вернула доску на место. Мгновение спустя они увидели «кюбельваген», стоявший поперек дороги, и полдюжины эсэсовцев рядом с ним. — Спокойно, Рене, не торопись, — сказала Анн-Мари.

— Заваруха? — глухо прозвучал голос Крэйга Осборна.

— Не волнуйся, — мягко ответила она. — Я знаю офицера. Он останавливался в замке.

Рене остановил «роллс». К ним направлялся молодой лейтенант СС с пистолетом в руке. Его лицо просветлело, и он убрал пистолет в кобуру.

— Мадемуазель Треванс? Какой приятный сюрприз!

— Лейтенант Шульц. — Она открыла дверцу и подала руку, которую он галантно поцеловал. — Что все это значит?

— Несчастный случай. Какой-то террорист только что застрелил генерала Дитриха в Сен-Морисе.

— Мне кажется, я слышала стрельбу, — сказала она. — Как генерал?

— Он мертв, мадемуазель, — ответил Шульц. — Я видел тело. Ужасно. Убит во время исповеди в церкви. — Он покачал головой. — Не верится, что в мире могут быть такие люди.

— Искренне сожалею. — Она участливо тронула его за руку. — Вы должны навестить нас. Графиня вам очень симпатизировала. Мы так жалели, когда вы уехали. Шульц покраснел.

— Пожалуйста, передайте ей мои наилучшие пожелания, не смею вас больше задерживать.

Он громко отдал приказ, и один из солдат убрал «кюбельваген». Шульц отдал честь, и Рене тронул машину с места.

— Мадемуазель, как всегда, дьявольски везет, — заметил он.

Анн-Мари Треванс закурила новую сигарету, а Крэйг Осборн подумал про себя: «Ты ошибся, дружище. Она сама Дьявол».

На ферме они поставили «роллс-ройс» в сарай, и Рене пошел на разведку. Осборн снял форму и оторвал пропитанный кровью рукав рубашки.

Анн-Мари осмотрела рану:

— Не так чтобы очень плохо. Но рана не сквозная, а это опасно, имей в виду.

Рене вернулся со свертком, в котором была одежда и кусок белой ткани, которую он начал рвать на полосы:

— Перебинтуй его.

Анн-Мари тут же взялась за дело, и Осборн спросил:

— Как дела?

— Только старый Жюль здесь, и он хочет, чтобы мы побыстрее убрались, — сказал Рене. — Смени одежду, он сожжет твою форму в печи. Есть кое-что от Большого Пьера. Он связался с Лондоном. Тебя возьмут на борт торпедного катера у Лиона сегодня ночью. Пьер не может сделать этого сам, но там будет один из его людей, Блеро, я его знаю. Хороший парень.

Осборн зашел за машину и переоделся. Он вернулся в твидовой кепке, вельветовой куртке, брюках, видавших виды, и рваных туфлях. Он сунул вальтер в карман и передал форму Рене, который тут же унес ее.

— Как я выгляжу? — спросил он Анн-Мари. Она громко расхохоталась.

— С трехдневной щетиной было бы в самый раз, а если честно, то ты и в таком виде похож на йелльского пижона.

— Это дает мне чувство уверенности в себе. Вернулся Рене и опять сел за руль.

— Нам следовало бы поторопиться, мадемуазель. Мы доберемся туда не раньше чем через час.

Она толкнула доску, закрывающую ящик под сиденьем.

— Полезай на место и веди себя хорошо. Крэйг послушался, сказав напоследок:

— Я тот, кто будет смеяться последним. Ужин в «Савое» завтра вечером. Кэрролл Гиббонс поет, девочки танцуют.

Анн-Мари резко хлопнула крышкой, залезла в машину, и Рене выехал на дорогу.

Это был рыбацкий поселок, настолько маленький, что там даже не было причала, так что большинство катеров просто вытаскивали на берег. Из маленького бара раздавались звуки аккордеона, и это был единственный признак жизни. Они проехали по неровной грунтовой дороге мимо недействующего маяка к крошечной гавани. С моря надвигался плотный туман, и откуда-то со стороны раздавался монотонный звук ревуна. Рене подошел к берегу с сигнальным фонарем в руке.

Крэйг обратился к Анн-Мари:

— Вам, видимо, не очень хочется идти туда. Вы только испортите свои туфли. Оставайтесь в машине.

Она сняла туфли и сунула их в багажник «роллса».

— Верно, дорогой. Однако, благодаря моим друзьям нацистам, у меня неистощимый запас шелковых чулок. Я могу позволить себе испортить одну пару ради друга. — Она взяла его за руку, и они пошли вслед за Рене.

— Дружба? — удивился Крэйг. — Насколько я помню, в прежние дни, в Париже, было кое-что значительно более существенное.

— Старая история, дорогой мой. Лучше всего ее забыть. — Она сжала его руку, и Осборн задохнулся от резкой боли, чувствуя, что его рана теперь болит по-настоящему. Анн-Мари повернула голову и посмотрела на него. — С тобой все в порядке?

— Проклятая рука слегка побаливает, вот и все.

Подойдя к берегу, они услышали бормотание и обнаружили Рене и еще одного человека рядом с маленькой лодкой с подвесным мотором, поднятым над кормой.

— Это Блеро, — сказал Рене.

— Мадемуазель, — Блеро прикоснулся к фуражке, приветствуя Анн-Мари.

— Это и есть тот самый катер, я полагаю? — спросил Крэйг. — И что я буду с ним делать?

— Завернете за мыс и увидите огни Гросне, мсье.

— В этом тумане?

— Катер сидит очень низко. — Блеро пожал плечами. — Я положил в него сигнальную лампу и еще на всякий случай вот это. — Он взял сигнальный люминесцентный шарик из кармана. — Их дает нам ИСО. Они здорово работают в воде.

— Учитывая погоду, я думаю, что закончу путешествие вот там, — буркнул Крэйг, бросая взгляд на волны, грозно набегавшие на берег.

Блеро достал спасательный жилет и помог Крэйгу надеть его.

— У вас нет выбора, мсье, вам необходимо идти. Большой Пьер говорит, что немцы переворачивают всю Бретань вверх дном, разыскивая вас.

Крэйг ждал, пока Блеро застегнет ремни жилета.

— Они взяли заложников?

— Конечно. Десять человек в Сен-Морисе, включая мэра и отца Поля. Еще десять на окрестных фермах.

— Бог мой! — тихо сказал Крэйг.

Анн-Мари закурила «Жиган» и передала ему пачку.

— Таковы правила игры, любовничек, мы оба с тобой это знаем. Все это не твоя забота.

— Хотелось бы верить, — ответил Крэйг.

Рене и Блеро тем временем старались столкнуть лодку. Блеро залез в лодку и завел мотор. Потом быстро выпрыгнул на берег.

Анн-Мари поцеловала Крэйга.

— Ты должен идти, будь хорошим мальчиком и передай привет Гиббонсу.

Крэйг запрыгнул в лодку и взялся за руль. Потом повернулся к Блеро:

— Так вы сказали, что меня подберет моторный катер?

— Или канонерка. Британских ВМС или французской Армии Освобождения. Они будут там, мсье, они еще ни разу нас не подводили.

— Счастливо, Рене, берегите ее, — крикнул Крэйг, когда они оттолкнули его от берега и крошечный подвесной мотор потащил лодку в море.

Обогнув мыс и оказавшись в открытом море, Крэйг попал в сложную ситуацию. Волнение росло, ветер свежел, на воде появились белые барашки, и вода хлестала через борт, так что он стоял по колено в воде. Блеро был прав. Он видел огни Гросне через разрывы в тумане и держал туда курс, но мотор вдруг заглох. Он яростно старался завести мотор, дергая за шнур, но лодка по-прежнему беспомощно дрейфовала.

Высокая волна, значительно превосходившая другие по размерам, не торопясь, подошла, подняла лодчонку высоко вверх, где она на мгновение застыла, и вода пошла через борт.

Лодка опрокинулась, и Крэйг Осборн беспомощно поплыл по течению, поддерживаемый на поверхности спасательным жилетом.

Было очень холодно, даже боль в руке постепенно затихла. Подошла следующая большая волна, подхватила его, и он оказался на более спокойной воде.

«Нехорошо, мой мальчик, — сказал он себе. — Совсем нехорошо». И тут вдруг ветер снова разорвал завесу тумана и он услышал приглушенный стук мотора и заметил темный силуэт катера.

Он собрался с силами и закричал:

— Я здесь!

Потом вспомнил про люминесцентный сигнальный шарик, который Блеро дал ему, достал его из кармана, неловко перебирая замерзшими пальцами, и поднял вверх.

Туман снова закрыл огни Гросне, и Крэйгу казалось, что стук мотора исчез в ночи.

— Я здесь, сюда, черт вас дери! — закричал Осборн, когда из тумана выплыл торпедный катер, словно корабль-привидение, и стал приближаться с наветренной стороны.