Джон Гарднер - Никто не живет вечно Страница 4

Несколько человек уже столпились вокруг бесформенной кипы, лежавшей на мощеной дорожке, и застыли в молчании. Бонд медленно обошел толпу и взглянул на труп. Пол Кордова по кличке Крыса, лежал на спине. Его колени были поджаты, одна рука откинута, а голова вывернута под неестественным углом, из-за глубокого пореза на горле. Кровь уже растеклась по булыжной мостовой.

Бонд выбрался из нараставшей толпы и вернулся на берег озера. Он не верил в совпадения. Утопленники, ограбление бензоколонки, взрыв на автомагистрали и появление Кордовы во Франции были взаимосвязаны, а общим знаменателем был он — Бонд. Плакал его отпуск. Нужно немедленно связаться с Лондоном, отчитаться и ждать указаний. Еще один сюрприз ждал Бонда при входе в отель. У стойки регистрации, в коротком кожаном наряде голубого оттенка, вероятно от «Меренлендер», стояла Сьюки Темпеста.

3. Сьюки

— Джеймс Бонд! — Ее восторг казался искренним, хотя с красивой девушкой ни в чем нельзя быть уверенным.

— Он самый, — ответил Бонд, подходя ближе.

Только сейчас он увидел, насколько красивыми были ее глаза — большие, с фиолетовым оттенком, обрамленные длинными изогнутыми ресницами. Глаза, которые либо губят мужчину, либо окрыляют. Бонд бросил взгляд на роскошные формы ее груди под обтягивающей одеждой. Заметив это, девушка выпятила нижнюю губку и сдула нависшую над глазами прядь волос — совсем как в прошлый раз.

— Честно говоря, не ожидала вас снова увидеть. — Ее чувственный ротик расплылся в теплой улыбке. — Но я рада. Ведь я так и не поблагодарила вас за вчерашнее… — Девушка отвесила легкий поклон. — Я обязана вам жизнью. Большое вам спасибо. Я, правда, очень вам благодарна.

Бонд занял позицию у стойки для регистрации так, чтобы видеть одновременно и девушку, и парадный вход. Интуиция подсказывала ему, что опасность где-то рядом. Возможно, опасной была сама девушка.

Суматоха снаружи продолжалась. На место преступления прибыли полицейские, а со стороны главной улицы донесся вой сирен. Теперь нужно было постоянно быть начеку.

— Что-то случилось? — спросила Сьюки.

— Во дворе церкви кого-то убили.

Девушка слегка пожала плечами.

— Сейчас убийством никого не удивишь. В Риме, например, это обычное дело, хотя для Швейцарии, да, это немного странно.

— Теперь это обычное дело везде, — Бонд попытался изобразить на лице обворожительную улыбку. — Однако… что вы здесь делаете, мисс Темпеста? Или правильнее сказать «синьора»?

Девушка сморщила носик и закатила глаза:

— Принцесса, если уж официально.

Бонд изогнул бровь.

— Принцесса Темпеста?.. — Он почтительно кивнул головой.

— Но вы, мистер Бонд, можете называть меня просто Сьюки. — Девушка доброжелательно улыбнулась, хотя в ее глазах все же блеснула легкая насмешка.

— Тогда я просто Джеймс.

— Джеймс, — повторила она.

В этот момент к девушке подбежал хозяин гостиницы, чтобы закончить оформление документов. Увидев на регистрационном бланке титул, он мгновенно преобразился и тут же рассыпался в комплиментах, то и дело кланяясь и расшаркиваясь, чем вызвал у Бонда кривую усмешку.

— Вы так и не сказали мне, что здесь делаете, — прервал он излияния хозяина гостиницы.

— Я могу это сделать за ужином? Все-таки я в долгу перед вами.

Девушка коснулась рукой его предплечья, и он почувствовал, как между ними пробежала искра. Однако в голове зазвучал сигнал тревоги. «Нельзя рисковать, — подумал Бонд, — особенно с привлекательной незнакомкой». А вслух он произнес:

— Ужин — это прекрасно. Но как вы оказались на Лаго-Маджоре?

— У моей ласточки барахлит мотор. В автосервисе говорят, что дело серьезное и что ремонт займет несколько дней, хотя я думаю, что все дело в свечах.

— А куда вы направляетесь?

— В Рим, куда же еще! — Сьюки вновь сдула со лба непокорную прядь волос.

— Какое счастливое совпадение! — Бонд отвесил еще один поклон. — Если я могу быть вам полезен…

Какое-то мгновение она колебалась.

— О, несомненно. Может, встретимся здесь за ужином через полчаса?

— Я буду ждать, принцесса.

Девушка последовала за хозяином гостиницы, но Бонду показалось, что, уходя, она вновь сморщила носик и, словно озорная школьница, показала ему язык.

Вернувшись в номер, он подключил к телефонному аппарату скремблер и позвонил в Лондон. Бонд сообщил о Поле Кордове, попросил пробить по базе Интерпола Сьюки Темпесту и поинтересовался, что удалось выяснить о владельце «БМВ» — господине Темпеле из Фрайбурга.

— Пока ничего, — ответил дежурный, — но сегодня днем М получил кое-какие документы по этому делу. Если что-то прояснится, мы вам сообщим.

«Удобная штука», — невольно подумал Бонд, убирая скремблер СС-500 в кейс. Это устройство, которое можно было подключить к любому телефону, шифровало сигнал таким образом, что разговор слышали только сами собеседники, а перехватчик слышал только треск и шум. Таким скремблером были снабжены все сотрудники МИ-6 — будь то при исполнении или в отпуске, а в целях безопасности коды доступа менялись ежедневно.

До встречи с девушкой оставалось десять минут, хотя Бонд сомневался, что она придет вовремя. Он быстро принял душ, обработал лицо и волосы одеколоном, надел поверх рубашки синий хлопчатобумажный пиджак и торопливо спустился к машине. Во дворе церкви по-прежнему трудилась полиция, и место преступления было ярко освещено дополнительными прожекторами.

Сев в машину, Бонд дождался, когда лампа освещения салона погаснет, и нажал на главной панели кнопку, открывавшую потайное отделение. Проверив пистолет, он прикрепил компактную кобуру под мышкой и прицепил к поясу чехол с дубинкой. Вокруг творилось что-то неладное: уже погибли как минимум двое, если не больше, и у Бонда не было желания становиться следующей жертвой. Вернувшись в отель, он с удивлением обнаружил, что Сьюки уже сидела в баре.

— Как послушная женщина, я ничего не заказывала и ждала вас.

— Мне нравятся послушные женщины.

Бонд присел на барный стул рядом с девушкой, слегка повернувшись так, чтобы видеть огромные стеклянные двери парадного входа.

— Что будете пить? — спросил он.

— Нет-нет. Сегодня вечером угощаю я. В честь того, что вы спасли мою честь, Джеймс.

И вновь ее рука скользнула по его предплечью, вызвав уже знакомое ощущение электрического разряда. Бонд уступил:

— Насколько я знаю, Тичино славится граппой, но я все же предпочитаю легкие напитки. Например, «Кампари» с содовой, если можно.

Сьюки заказала то же самое, после чего к ним подскочил с меню хозяин гостиницы. Кухня была простой, объяснил он, домашней.

— Что ж, — сказал Бонд. — Почему бы и нет? Для разнообразия можно и домашнюю отведать.

Сьюки попросила его сделать заказ для них обоих. Бонд ответил, что он довольно привередлив и обязательно что-нибудь изменит. Для начала он заказал дыню в вишневой водке, но без водки. Бонд не любил, когда в еду добавляют алкоголь.

— В этих краях, если не считать пасты, есть только одно лучшее блюдо.

— Бедро барашка? — спросила девушка с улыбкой, и Бонд кивнул.

На севере это довольно острое блюдо называлось «лямм-гиго». Здесь, в кантоне Тичино, баранина была не такой нежной, но изрядная доля чеснока придавала блюду пикантность. И Бонд, и Сьюки дружно отказались от овощей, согласившись лишь на листья зеленого салата, вместе с лучшим белым вином. Едва взглянув на выбор шампанского, Бонд тут же признал его «пригодным разве что для заправки соусов». Девушка рассмеялась, однако смех ее был резковатым и, как показалось Бонду, слегка наигранным.

Едва они сели за стол, Бонд сразу же предложил ей помощь в предстоящем путешествии.

— Утром я еду в Рим и с удовольствием подброшу вас. Если, конечно, вашего принца не заденет то, что ее супругу повезет простолюдин.

Сьюки слегка надула губы:

— Он не в том положении, чтобы обижаться. Принц Паскуале Темпеста умер в прошлом году.

— Простите, я…

Девушка отмахнулась.

— Не стоит извиняться. Ему было восемьдесят три. Мы были женаты два года. Это было удобно, вот и все. — Эти слова были сказаны спокойно и без тени улыбки.

— Брак по расчету?

— Нет, просто нам обоим это было удобно. Мне нравятся хорошие вещи, а у него были деньги. Он был стар и нуждался в ком-то, кто согревал бы его по ночам. Помните, как в библии? Царь Давид в старости взял в прислужницы юную девушку — Ависагу Сунамитянку, чтобы та «ходила за ним и лежала с ним».

— Меня воспитали в традициях кальвинизма, но я припоминаю, как мы в четвертом классе смеялись над этой историей.

— Вот я и была для Паскуаля той самой Ависагой, и он наслаждался этим. А теперь я наслаждаюсь тем, что он мне оставил.

— Для итальянки вы превосходно владеете английским, — перевел тему Бонд.