ZERO – псевдоним - Юрий Горюнов Страница 4

После похорон были поминки в кафе. Тётя Таня всегда была рядом, но ненадоедливо возле меня, а в пределах видимости.

Домой мы ехали на черной «Волге». Откуда она взялась меня не интересовало. Водитель был крепкий молодой парень; рядом с ним сидел мужчина, лет пятидесяти, коротко стриженный, плечистый. «Наверное, с папиной работы», – мелькнула мысль. Я несколько удивился, насколько мог в том состоянии, что находился, когда мужчина по прибытии к дому, велел водителю:

– В гостиницу съездишь и привезешь мои вещи. Дальше посмотрим.

Тот, ни слова не говоря, дождался, когда мы вышли из машины и отъехал. Втроем мы поднялись в квартиру. «Кто он такой? Почему идет с нами?» – думал я, но посчитал, что всё проясниться. Дома тётя Таня представила его мне:

– Егор, это твой двоюродный дядя, со стороны отца. Ты не видел его, поэтому он тебе не знаком и ему есть о чём с тобой поговорить. Он поживёт у тебя, а я побуду у себя дома.

– Хорошо, – мне было всё равно, кто будет. Я понимал, что одного меня пока не оставят, поэтому кто будет в доме кроме меня, мне было всё равно, лишь бы не надоедали. Я взглянул на него. Взгляд его был спокойный, уверенный, не расположенный к участливым беседам. Когда тётя ушла, он прошёл и сел на диван:

– Давай знакомится. Меня зовут Иван Семенович, можно просто дядя Ваня. Тебе за последнее время много говорили, сочувствовали. Я тоже приношу свои соболезнования. Ты меня не можешь помнить, я тебя видел совсем маленьким, так как долго жил вне пределов страны, а когда вернулся, дела одолели. Мы поддерживали с твоим отцом хорошие отношения, так у нас сложилось, хотя близкими никогда не были. Но я счел обязанным приехать проводить их, а также поговорить с тобой о твоём будущем. Я поживу у тебя с недельку, у нас будет время поговорить… Не сегодня. Поверь, я много что видел и простые человеческие отношения, соучастие в жизни других, для меня не пустой звук, но об этом потом.

Примерно через час водитель привез его вещи. Остаток дня он не надоедал мне; он читал книгу, потом приготовил ужин и позвал меня. Есть не хотелось, но надо было занять себя. Я сидел и ковырял вилкой в тарелке.

– Съешь, сколько можешь, но в будущем надо помнить, что есть надо всегда, неизвестно, когда придется в следующий раз. Завтра, если хочешь, в школу не ходи, я договорился, а потом надо возвращаться к учёбе. Как бы ни высокопарно звучало, но жизнь продолжается, и если есть жизнь на небесах, то ты должен пытаться сделать всё, чтобы родители гордились тобой глядя на тебя сверху, они в тебя верили, я это знаю.

Я сидел, молча, не реагируя на его слова. Он больше никаких наставлений не давал и вообще был не навязчивым, и даже симпатичен тем, что не сюсюкал, а разговаривал спокойно, взвешенно.

На другой день, после завтрака, он предложил мне прогуляться по городу. Я согласился, так как сидеть в квартире было тошно. Машина, но с другим водителем, ждала у подъезда. Я ничего не спрашивал, сам расскажет, он же хочет поговорить со мной.

День был теплый, и мы гуляли по парку, обедали в кафе. Я видел веселые лица людей, которые радовались весне, радовались своему настроению, но не я. Когда шли по алле, он, не поворачиваясь, сказал:

– Егор, я думаю, время рассказать тебе чуть больше о себе. Ты наверняка обратил внимание, что за мной приезжает машина, но не спрашивал, почему и кто я. Твоя выдержка достойна похвалы, но к делу. Я генерал комитета госбезопасности.

Я взглянул на него. Роста мы были почти одинакового, и он встретил мой взгляд.

– Этим объясняется отношение ко мне. Как бы тяжело тебе ни было, но ты, оканчиваешь школу, и тебе надо думать о будущем, что делать после окончания. Ты что-то для себя решил?

– Собираюсь или собирался в политехнический, а теперь не знаю.

– У меня к тебе другое предложение. Я навел справки о тебе. Ты умный, сообразительный, у тебя не плохо с английским, занимаешься спортом, и вообще тебе легко дается учёба. Так вот. Может, оставим инженерное дело другим? Я предлагаю тебе поступать в военное училище, там и на всем готовом, а не то, что в институте быть студентом и думать о хлебе насущном. После окончания училища помогу.

– И в какое училище? Танкистом, летчиком? Кем? Мне не хочется ездить по частям по стране. Честно.

– Что честно это хорошо, но училища бывают разные, я предлагаю тебе училище, где готовят специалистов иного профиля. Там тоже есть специализация, но всё же, иная. Это училище готовит сотрудников для службы в госбезопасности. Ты его не найдешь ни в одном справочнике. Туда берут только по рекомендации, а она у тебя в моём лице есть. Чему там учат? Тому, что нужно в жизни: технике, психологии, языкам и не одному. Сам понимаешь специфика. Закончишь, возьму к себе. Нам такие умные парни нужны.

– А если не соглашусь? Не нравиться мне ходить в форме.

– Не согласишься, настаивать не буду, но предлагаю подумать. Способности думать у тебя есть. Взвесь «за» и «против». А форма? Я не хожу в форме, думаю, и тебе не придется её надевать, разве на специальные мероприятия. Подумаешь?

– Подумаю.

Больше мы к этому разговору не возвращались. Он пробыл у меня еще несколько дней. Я начал ходить в школу, где сразу заметил изменившееся отношение к себе: мне сочувствовали, но старались не напоминать. Я так же ходил с парнями после школы, но весёлости мне эти прогулки не придавали, а мне нужно было занять себя, вот я и ходил с ними.

Тётя Таня переехала ко мне. Так время и шло. Что-то готовила она, что-то научился я. Занимался делами по дому: убирался, стирал, делал то, что раньше и не думал. Всё это время я размышлял о предложении дяди Вани. Если я поступлю в институт, то, конечно, студенческая жизнь была более свободной, и не факт, что я не расслаблюсь. А то, что предложил он, было заманчиво. Да, там дисциплина, но это была работа, скрытая от глаз,