Андрей Троицкий - Операция «Людоед» Страница 41

– Что-нибудь есть?

Стерн остановился в двух шагах от парня.

– В смысле, что есть?

– Ты знаешь, что. Не волнуйся, я не мент.

– Да я и не волнуюсь, – усмехнулся малый. – Сколько надо?

– Две-три дозы. На пробу. Если понравится, возьму больше.

– У меня только два чека.

– Давай, – кивнул Стерн.

– Это ты давай, – покачал головой молодой человек. – Деньги. Тут так заведено. Ты отстегиваешь. Потом я говорю тебе, где взять дрянь. Ты идешь и забираешь. Понял?

– Сколько?

Парень назвал цену. Стерн покопался в кармане, сунул мятую купюру в кулак парня.

– Тут только половина.

– Остальное получишь, когда возьму дрянь. Не бойся, я никуда не денусь. Вон моя тачка.

Стерн показал пальцем на белую «Волгу», стоявшую на противоположной стороне улицы. Толкач объяснил, как пройти до места, где найти пакетики. Стерн дошагал до первой арки, свернул в нее, внутри старого двора увидел пятиэтажный дом из силикатного кирпича. Зашел во второй подъезд, пешком поднялся по лестнице, остановился на площадке между третьим и четвертым этажом. На серой от грязи стене кто-то накарябал гвоздем короткое ругательство. Значит, здесь. Стерн шагнул к трубе парового отопления. Поднял руку, нащупал пакетик, приклеенный к задней стороне трубы. Стерн оторвал клейкую ленту, вытащил пакетик, вытряхнул на ладонь два крохотных чека, дозы, завернутые в тонкую вощеную бумагу. Он распечатал один чек, высыпал на запястье белый порошок, слизал его языком. И тут же, поморщившись, выплюнул. Ясное дело, героин дерьмовый, вдвое разбавлен тальком и сахарной пудрой. Стерн опустил второй чек в карман, сбежал по ступенькам вниз, вышел из подъезда.

Толкач топтался на прежнем месте возле аптеки, ожидая вторую часть гонорара. Стерн подошел к нему, заглянул в глаза.

– Слышь, я хорошо разбираюсь в этом дерьме, – сказал Стерн. – Меня очень трудно кинуть. И сейчас мне нужен героин, а не отбросы с помойки. Верхняя губа парня задергалась.

– Да пошел ты, умник. Не хочешь брать, не надо. К вечеру покупателей много набежит. Давай обратно.

Парень вытащил из кармана скомканную в шарик купюру, хотел вернуть деньги Стерну. Руки толкача дрожали. Судя по ускользающему неуловимому взгляду, по дрожи рук, по верхней губе, которая опускалась и поднималась, будто ее дергают за нитку, толкач сам баловался дрянью. Зарабатывал на дозу тем, что разбавлял свой товар. Стерн глянул по сторонам. Пешеходов не видно, аптека закрылась на обед. Он распахнул плащ, вытащил из-под брючного ремня «ТТ» и ткнул стволом в живот парня.

– Тебя как зовут? – шепотом спросил Стерн.

– Ю… Ю… Юра.

Парень попятился, Стерн свободной рукой попридержал его за куртку, толкнул к стене.

– Вот что, Юра… Ты меня прямо сейчас проводишь к тем людям у кого берешь товар. Иначе, Юра, я шлепну тебя в честь прошедшего праздника. Прямо тут, Юра, на твоем рабочем месте. А потом сяду в машину и уеду. И меня даже искать не станут, потому что все заинтересованные лица знают, кто ты есть. А тех, кто мочит толкачей, никогда не ищут. Ты меня понял?

Юра заглянул в глаза Стерна. В этих глазах, как в зеркале, он увидел то ли свою скорую смерть, то ли вечную жизнь.

– Понял.

– Если я возьму, что мне надо, если все пройдет нормально, ты получишь премиальные. И, главное, останешься цел. Куда идти?

– Прямо по улице. Я покажу.

Глава тринадцатая

Стерн и Юра прошагали два квартала. И еще долго плутали по городской окраине, по каким-то дворам и подворотням, среди покосившихся деревянных сараев, помоек, между полусгнивших, но еще живых тополей и разоренных детских площадок. Бедность здесь была такая, что впору снимать кино в духе итальянского неореализма середины прошлого века. Ветхие вросшие в землю дома с облупившимися фасадами, с бельевых веревок гроздьями свешиваются латаные подштанники, на лавках расселись колоритные беззубые старухи. Унылую картину дополняют стаи худых голодных собак, перебегающие со двора на двор. Через полчаса путешествие подошло к концу. Юра, который всю дорогу изнемогал под тяжестью недобрых предчувствий, остановился у какого-то ржавого гаража и сказал:

– Вон тот синий дом за моей спиной. Средний подъезд, последний третий этаж, двадцать вторая квартира. Эту хату снимают два таджика. Торгуют мелким оптом, сами развешивают, расфасовывают по пакетикам. А я дальше не пойду. Я не могу. Это кошмар…

– Твой главный кошмар – это я, – прищурился Стерн. – Если не пойдешь, не обижайся. Тебя отсюда увезут. На труповозке, в оцинкованном корыте.

– Я не могу. Я брал у них… Короче, мне доверяют, а я…

– Не терзайся комплексом вины. Думай о премиальных, которые я тебе пообещал. Сразу станет веселей.

Стерн поднял руку, потрепал своего нового знакомого по щеке. – Вы сами все сможете сделать, – на глаза парня навернулись слезы.

– Пожалуйста, не тащите меня с собой. Нужно только позвонить в дверь двумя короткими звонками и одним длинным. Это что-то вроде пароля. Если они дома, то откроют.

Стерн покачал головой.

– Пошли, – тихо сказал он. – Или… Место тут тихое, выстрелов никто не услышат. Делаю тебе последнее предложение. Ну, выбирай.

Юра плюнул на землю и, понурив голову, зашагал к дому. Вошли в сырой темный подъезд, пропахший сырой угольной пылью. Юра шел первым, передвигал ноги тяжело, будто тащил за собой пудовые вериги. Он остановился, не дойдя одного лестничного марша до площадки третьего этажа. Обернулся к Стерну. От волнения губа парня снова задергалась, из носа закапала соленая водичка. – Послушайте. Я сделаю, все, что вы хотите. Только не тащите меня с собой.

– Я хочу только одного. Чтобы ты позвонил в дверь. И сказал, что ты привел с собой проверенного человека, своего друга, который возьмет сразу грамм десять-пятнадцать. – Если я это сделаю, то не доживу до вечера. Крышу этим чуркам делают местные менты. Еще до захода солнца меня найдут, переломают руки, а потом утопят в Клязьме.

– Если ты не сделаешь, что я сказал, умрешь еще раньше, – пообещал Стерн.

Юра вздохнул, поднялся вверх на десять ступеней, остановился перед дверью, обитой черным дерматином. В нескольких местах дверную обивку порезали бритвой мальчишки, наружу вылез желтый поролон. Стерн прижался спиной к стене, он не хотел, чтобы хозяева, заглянув в дверной глазок, сразу же увидели его физиономию.

– Звони, – скомандовал он.

Вытерев ладонью воду, бежавшую из носа, Юра трижды приложился пальцем к кнопке звонка. Наступила такая тишина, стало слышно, как за лестничным окном шуршат листья старых тополей. Юра стоял перед дверью и просил бога о том, чтобы хозяев съемной хаты не оказалось дома. Но тут в коридоре что-то скрипнуло, видимо, один из таджиков уже разглядывал гостя через глазок. – Кто там?

– Это я.

Щелкнул сначала верхний, а затем нижний замок. Дверь открылась, Стерн отошел от стены, встал за спиной Юры. На пороге стоял низкорослый человек в клетчатой рубахе с длинными рукавами и тренировочных брюках. Хозяин напоминал муравья, подыхающего от физического истощения. Глаза таджика глубоко запали, кожа на щеках и на лбу истончилась, сделалась морщинистой, серо-желтой. Видимо, этот хмырь сам сидел на игле уже не первый год.

– Руслан, со мной товарищ, – Юра показал себе за плечо большим пальцем. – Он хочет кое-что взять. Мой старый приятель, я за него отвечаю, как за самого себя.

Голос Юры звучал не то чтобы уверено, но не дрожал. Из темноты прихожей Руслан внимательно смотрел на Стерна и молчал. Видимо, что-то решал для себя. Алчность и разумная осторожность боролись в его душе. Победила осторожность. Руслана был опытным человеком, он знал, в каких случаях следует отвечать твердое «нет». Незнакомый мужчина, которого привел Юра, не наркоман и не сбытчик дряни, это видно без очков. И не мент из Москвы, иначе Руслана предупредили местные друзья из городского управления. Тогда кто же он? Если продаешь дрянь первому встречному, да еще на своей квартире, жди беды. Вопрос задержания, следствия, суда, наконец, реального лагерного срока – это вопрос времени.

– Ты не знаешь, как дела делаются? – спросил Руслан. – Ну вот. А ты приходишь ко мне, когда тебе хочется. Без звонка, днем.

– Просто очень надо.

– Сейчас нет ничего, – таджик говорил тихим голосом, почти шепотом. – Заходи вечером, часов в семь. Один приходи. Поговорим.

– Но мне сейчас нужно, – Юра шмыгнул мокрым носом. – Не хочешь продавать ему, продай мне.

– Все, разговору конец. Вечером придешь. Только позвони сначала.

Руслан хотел захлопнуть дверь, но тут из-за спины Юры, вперед шагнул Стерн. Он успел сунуть ногу между дверью и косяком, легко оттолкнул в сторону таджика, обернулся к молодому человеку.

– Ну, заходи сюда, – Стерн ухватил парня за куртку, дернул на себя.

Едва Юра перелетел порог, Стерн повернул замок, накинул дверную цепочку. Даже в полумраке прихожей можно было разглядеть, что хозяин хаты побледнел.