Йоханнес Зиммель - В лабиринте секретных служб Страница 41

— Бонжур, месье, что угодно? Рюмочку пастиса?

Томас слышал, что Оливье гонит его из спирта анатомического института, применявшегося там для консервации отдельных органов человека.

— Двойной коньяк, но настоящий. Оливье подал рюмку.

— Послушайте, Оливье, мне нужно поговорить с Бастианом.

— Бастианом? Не знаю такого.

— Не валяйте дурака, я знаю, что он квартирует за вашей стенкой и к нему можно пройти через стойку. Мне известно, что о всех желающих его видеть вы должны ему докладывать.

Оливье надул щеки, как хомяк, его глазки стали вдруг колючими.

— Ты, паршивец, верно, из полиции. Чеши отсюда, мне достаточно подать знак, и твое рыло так начистят, что век не забудешь.

— Я не из полиции. — Томас отпил глоток коньяка и вынул из кармана свои любимые часы с боем. Он спас их, несмотря на все перипетии судьбы, даже от костариканской консульши. Часы пробили восемь раз. Оливье поразился, глядя на Томаса, он спросил:

— Откуда ты знаешь, что он здесь живет?

— От него самого. Давай скажи, что его друг Пьер хочет с ним говорить. И если он не пожелает, то через пять минут здесь произойдет…

С распростертыми объятиями и сияющей улыбкой Бастиан Фабре шел навстречу Томасу Ливену. Они встретились в узком коридоре, соединяющем кухню заведения с кварти-рой Бастпана. Великан хлопнул своими огромными кулачищами по плечу Томаса.

— Вот это радость, малыш! А я как раз собирался тебя искать!

— Убери прочь свои лапы, бандит, — зло проговорил Томас и, оттолкнув Бастиана в сторону, пошел в его квартиру. В прихожей в беспорядке валялись автопокрышки, канистры с бензином, ящики с сигаретами. В следующей комнате на огромном столе была вмонтирована игрушечная железная дорога со станциями, мостами, туннелями, доли нами, горами и селениями.

— Это мое хобби, — скромно заметил Бастиан. — Не облокачивайся, пожалуйста, на ящик, ты сломаешь трансформатор… Скажи, что привело тебя в ярость?

— Ты еще спрашиваешь? Вчера ты пропал, сегодня Шанталь. Два часа назад полиция арестовала обоих гестаповских агентов. Господин Лессе выехал с золотом, валютой и драгоценностями. А в Марсель прибыл пустым. Полиция перевернула весь состав вверх ногами, но ничего не нашла.

— Посмотрите-ка на него! — Ухмыляющийся Бастиан нажал кнопку на пульте. Один из поездов, начав движение, скрылся в туннеле. Томас вырвал штепсель из розетки, поезд остановился. Два вагона торчали из туннеля. Бастиан вскрикнул.

— Сейчас ты получишь по зубам, — он выглядел, как разъяренный орангутан. — Что тебе надо?

— Я хочу знать, где Шанталь, где золото.

— Здесь, в моей спальне!

— Где? — переспросил Томас.

— Ты что подумал, парень? Что она убежала с поездом? Она хотела все должным образом подготовить. Свечи, цветы, чтобы доставить тебе радость. Бастиан громко спросил:

— Все готово?

Дверь открылась, и появилась Шанталь. На ней были брюки из зеленой замши, плотно облегавшие бедра, белая блузка, перехваченная в талии черным поясом. В сверкающей улыбке ее зубы поблескивали, как жемчуг. «Привет, сладкий мой», — проговорила она и, взяв Томаса за руку, повела его в комнату. В ней горели свечи в пяти канделябрах. Их мягкий свет освещал старомодную спальню с огромной двуспальной кроватью. На кровати лежали, сверкая и переливаясь в огне свечей, груды золотых монет, кольца, колье, браслеты современной и старинной работы, распятья, инкрустированные драгоценными камнями оклады икон, две дюжины золотых слитков и пачки банкнот: доллары и фунты. При виде такого сокровища Томас почувствовал слабость в ногах и свалился на жалобно заскрипевший стул. Стоявший рядом с Шанталь Бастиаи потер от удовольствия руки: «Ошалел парень от радости».

— Чудесный для всех нас день, — проворковала она. Понемногу приходя в себя, Томас увидел на их лицах выражение детской радости, без фальши и наигрыша.

— Я все-таки был прав, вы ограбили его, — простонал Томас. Бастиан хлопнул себя по бокам.

— Да, но для тебя! Для нас! Мы обеспечили себя на зиму. Парень, парень. Может, глотнешь из бутылки?

Шанталь подошла к Томасу и покрыла его лицо и руки горячими поцелуями.

— Ах, если бы ты знал, как ты сейчас выглядишь! Я с ума схожу по тебе. Я съем тебя! — Она уселась ему на колени. При этом стул опасно заскрипел. Томас вновь почувствовал, как его охватывает слабость, как сквозь вату доносился голос Шанталь: «Я сказала своим ребятам — мы должны провернуть одно дельце. Для этого мой дорогой не годится, слишком большой моралист, и не надо его этим отягощать. А когда мы это добудем, он обрадуется!» Томас отрицательно покачал головой и тихо спросил:

— Как вам удалось это провернуть?

На вопрос ответил Бастиан.

— Ну, когда вечером я с тобой посетил эту свинью, месье Берго, он сказал, что его компаньон Лессе сядет в поезд с огромным багажом в Бандоле. Я с тремя товарищами срочно туда выехал. В этом городе у меня есть парочка друзей. Они мне сказали, что Лессе связан с железнодорожниками и избегает контроля. Хотел, негодяй, провезти драгоценности, спрятав под углем в тендере паровоза. В тендере, понял? — Бастиан пытался сдержать свой смех. — Мы дали ему это сделать. Потом подсунули ему шикарную куклу, которая весь вечер угощала его коктейля ми. Слава Богу, он не вегетарианец, как Берго. Ну, малышка блестяще выполнила инструкции. Так хорошо, что на следующее утро он был пьян в стельку и еле держался на ногах.

Да, так, — проговорила Шанталь. Она страстно, призывно глядела на Томаса, поглаживая его волосы своими пальцами.

— Возьми себя в руки, — сказал ей Бастиан. — Пока Лессе был занят с девчонкой, я с товарищами сыграл роль железнодорожников. Ведь железная дорога — мое хобби. На каждой станции столько тендеров, и все они одинаковые.

— А Лессе не выставил охрану у своего тендера?

— Даже двух парней. Он им подарил за это один слиток золота. Мы дали им еще два — и дело в шляпе.

— Вот сила золота, — сказала Шанталь, прикусывая Томасу мочку левого уха.

— Шанталь!

— Что, мой сладкий?

— Встань с коленей.

Она обиженно вскочила и стала рядом с Бастианом, который обнял ее плечи своей огромной рукой. Так стояли они молча, без движений, два еще радостных и чем-то испуганных ребенка. Поблескивали слитки, переливались монеты, играли в свете свечей цепи, кольца, колье… Томас тоже встал и безучастным голосом, печально сказал:

— Боже мой, мое сердце разрывается, но я должен омрачить вашу радость, окончить спектакль.

— Что ты имеешь в виду? — спросил Бастиан. Его голос звучал сухо и отрывисто.

— Мы не можем это оставить себе. Мы должны отдать все Кусто и Сименону.

— Сумасшествие! — Рука, лежавшая на плече Шанталь, бессильно свалилась. Как огромный сенбернар, Бастиан беспомощно смотрел на Шанталь.

— Он сошел с ума!

Шанталь стояла молча. Ноздри ее носа забились в нервном тике. Томас спокойно объяснял:

— Я заключил договор с Кусто и Сименоном. Они получают списки шпионов и коллаборационистов, а также все, что Лессе и Берго награбили в свободной зоне. Мы получаем деньги из несгораемых сейфов, которые утащили из спальни Берго, что-то около шестидесяти восьми милли онов франков.

— Шестьдесят восемь миллионов франков — закричал Бастиан, — франков, франков. В стране, где их курс ежед невно падает!

— И ты пришел за этим? — совсем тихо, почти шепотом спросила Шанталь, показывая на кровать. — Здесь минимум сто пятьдесят миллионов в твердой валюте, идиот!

Томаса охватила ярость.

— Это французские ценности. Они украдены у Франции. А деньги из сейфов принадлежали гестапо. Их мы можем спокойно оставить себе. Боже милостивый! Неуже ли я должен напоминать вам о вашем патриотическом долге?

— Это наши заботы, — тихо ответил Бастиан. — Мы украли, оставив гестапо с носом. Я думаю, мы достаточно сделали для Отечества!

Между Томасом и Бастианом разгоралась ссора.

— Успокойся, — сказала Шанталь Бастиану. — Это твоя квартира. Наш идиот должен сначала из нее выйти, чтобы привести Кусто и Сименона.

Томас пожал печами и направился к двери. Одним прыжком Бастиан очутился перед ним, держа в руках револьвер.

— Что ты хочешь?

— Пойду позвонить.

— Еще один шаг, и я уложу тебя на месте.

В наступившей тишине послышался щелчок отбрасываемого предохранителя револьвера. Томас сделал два шага вперед. Ствол упирался ему в грудь. Он сделал еще два шага. Бастиан застонал и сделал два шага назад.

— Малыш, будь разумным, я ведь, правда, убью тебя.

— Я пойду, — он сделал еще шаг. Теперь Бастиан упирался спиной в дверь. Томас нажал на ручку, и дверь за спиной Бастиана открылась.

— Подожди, — простонал великан. — Что эти свиньи будут делать с сокровищем? Проворачивать свои грязные дела, покупать, продавать… Полиция, государство, тайная служба… Отечество. Все это чепуха! Они все сами преступники.