Лабиринт искажений (СИ) - Филатов Валерий Страница 46

Глава 21

Когда они приехали в прокуратуру, Ткачёв уже еле передвигал ногами и Хмель отобрал у него оружие.

— Прости, Андрей, но туда я пойти не смогу, — толкнул полковника агент. — Ты уж сам как-нибудь…

Андрей Викторович устало махнул рукой и стал разыскивать Михаила Ильича Рыкова. Он зашел к эксперту, но того не было. Зашел к следователям — там тоже никого не было.

— Кого-то потеряли, мужчина?

Стройная дама, уже не молодая, но явно следившая за своей внешностью, разглядывала Ткачёва.

— Мне нужен Рыков, — соизволил ответить полковник, в свою очередь, разглядывая женщину.

Она смутилась от такого пристального внимания.

— Михаил Ильич на совещании у прокурора города.

— Хм, — пошатнулся полковник, сморщившись. У него резко зачесалась грудь под бронежилетом. — А он мне очень нужен. Вы меня не проводите на совещание?

— Нет. Во-первых, вы пьяны. Во-вторых…

— Ну, не будьте такой занудой, — Ткачёв расстегнул куртку и, просунув руку под бронежилет, шумно почесался. От неловкого движения из кармана выпала пистолетная обойма и с тихим грохотом упала на паркет. — Вот, чёрт! У меня ещё патроны оставались…

Андрей Викторович присел и взял выпавшую обойму, попутно рассмотрев изящные лодыжки дамы, перетянутые ремешками босоножек. Потом выпрямился и, улыбнувшись, представился:

— Полковник Ткачёв. Можно — Андрей Викторович.

Испуг в глазах дамы быстро сменился любопытством.

— Надежда Ивановна. Я — секретарь прокурора города. Наслышана о вас…

— Да?! Мне повезло! Так вы меня проводите к прокурору на совещание? Честно, мне Рыков вот так нужен…

Он провёл ребром ладони у горла.

Секретарь смерила его уже насмешливым взглядом:

— Что же, пойдёмте…

Ткачёв шёл за ней и рассматривал её покачивающиеся бёдра.

«И о чём я только думаю?» — корил сам себя полковник, вдыхая едва уловимый сладкий шлейф, тянущийся за Надеждой Ивановной.

— Прошу вас, — она показала изогнутой ладонью на кабинет прокурора города.

— Благодарю, — выдохнул полковник и зашёл.

Все участники совещания дружно оторвались от обсуждения и уставились на Ткачёва, будто в кабинет свалился инопланетянин с Альфа Центавры. Первым опомнился прокурор города.

— Полковник, мы вас ждали! Где вы ходите?!

— Я из морга, — Андрей Викторович неожиданно икнул. — Чёрт, вспомнил кто-то…

Следователи заметили его состояние и улыбнулись. Прокурор покраснел.

— Пока вы были хм… в морге, второй секретарь горкома и начальник ГУВД друг друга перестреляли! Начальник ГАИ застрелился, а первый секретарь горкома пьян до бессознательного состояния! — крикнул прокурор.

Ткачёв опять икнул.

— Да что же такое! Товарищи, у кого-нибудь есть, чем закусить?

Пожилой мужчина, видимо, эксперт с готовностью протянул яблоко.

— Товарищ Ткачёв, не устраивайте балаган! — надрывался прокурор.

— Да что вы, — Андрей Викторович присел и с хрустом надкусил яблоко. — Если бы вы, товарищ прокурор города, не порвали бы тогда мою записку, то, глядишь, и ничего такого бы не было. А всё то, что произошло — есть следствие круговой поруки в руководстве города Зареченска. Второй секретарь горкома — тесть начальника ГУВД. Первый секретарь горкома спит с заместителем управляющего отделением Госбанка. Простите, спал… Заместитель начальника ГУВД муж зама управляющей отделением банка. Начальник ГАИ отправляет двух инспекторов, секунду внимания, на штурм ОКБ завода радиотехнических конструкций! Кстати, Михаил Ильич, там подобрали труп директора ОКБ?

Рыков кивнул.

— А что вы от меня хотите? — Ткачёв откинулся на высокую спинку стула. — Четвёртый день, как я сюда приехал, а не видел ни одной экспертизы! Оружия в городе — целый арсенал! Отстрелянных гильз — мешок наберётся, а я не видел ни одного заключения. Товарищ прокурор, и как вы это объясните? А что сейчас? Город без руководства, ГУВД — без руководства, ГАИ — без руководства… И что мне делать? Я и три дня назад был, как слепой котёнок… Так дайте мне хоть какой-нибудь факт, чтобы я смог оттолкнуться, а то у меня только догадки и предположения… И куча трупов. Вы чего-то боитесь, товарищ прокурор? Или боялись? Но теперь-то, чего бояться?

Ткачёв смолк. Молчал и прокурор. Потом робко заметил:

— У меня один эксперт, и то, только с лупой…

— Товарищ прокурор, — не выдержал полковник, но кричать не стал. — Вы знали, что город будет расширяться. Но не вы, не Гладышев так и не подняли вопрос о переоснащении своих структур. О расширении парка машин и оборудования. Вы только лебезили перед Козыревым, думая, что он возьмёт вас с собой в Москву. Москва же давала городу деньги на расширение! Но вы даже заикнуться не смели о расширении своих штатов, поскольку любовница Козырева — Шмелёва, полностью контролировала всё распределение денег. Но как потом выяснилось, Елена Петровна была агентом иностранной разведки, а у вас под носом действовала целая группа террористов. Я свою задачу выполнил — группа террористов уничтожена. А до ваших внутригородских разборок мне дела нет. И вообще, я сегодня докладываю наверх о выполненной работе, и если не будет больше указаний, то уезжаю.

И добавил очень тихо: — Только с ребятами попрощаюсь…

Полковник вернул эксперту огрызок яблока и под удивленный взгляд прокурора вышел из кабинета.

На выходе он столкнулся с Надеждой Ивановной — женщина явно подслушивала. Она сделала вид, что оказалась случайно на его пути и, сделав шаг к шкафу, нагнулась над нижней полкой. Полковник сначала смотрел на оттопыренную попу секретаря, потом быстро подошёл и положил ладони на это великолепие. Надежда Ивановна сильно вздрогнула и тут же выпрямилась. Он тихо шепнул ей на ухо:

— Я не верю, что вы никогда и ничего не слышали. Наверняка, вы сможете мне что-то сказать…

Она прикрыла глаза и шепнула в ответ:

— Вроде у Гладышева были документы, компрометирующие прокурора. Я слышала, как они ругались…

Андрей Викторович провел ладонями вверх-вниз, замечая, как лицо женщины краснеет:

— Как замечательно, что секретари подслушивают.

Из прокуратуры Ткачёв вылетел, будто его ошпарили кипятком. Залетев в машину, сильно ткнул в бок спящего Хмеля.

— Летим к дому Топтыги. Шевелись же!

Очнувшись, агент завёл машину, и они помчались к жилищу «авторитета».

— Ты чего такой ошампуренный? — недоумевал Хмель. — Коньяка больше нет.

— Коньяк не нужен, зато есть мысль как словить этого бармена. А где мой пистолет? У меня ещё обойма осталась.

Хмель внял важности момента и пистолет отдал. Полковник залихватски вставил в него обойму и воткнул оружие в кобуру.

К дому Топтыги они «долетели» минут за пять — у Хмеля оказалась чудной зрительная память. Ткачёв буквально на ходу выскочил из машины и добежал до двери. Сильно постучал.

— Серафима, открывай!

Но дверь открыл сам Мишин.

— Чего кричишь, полковник?

— О, вот ты мне и нужен! Ну-ка, зайдем в дом…

Ткачёв затолкал «авторитета» в прихожую.

— Говори, у Гладышева есть дача?

— У него нет. У жены его — Ирки есть домик.

— Ты там бывал?

Топтыга отвел взгляд.

— Я вижу, что бывал. Собирайся…

— Начальник, погодь…

— Некогда годить. Надевай валенки и дуй за мной. Покажешь мне дачу этой Ирки. Я в накладе не останусь.

Топтыга поверил полковнику. Ткачёв ему не сделал ничего плохого, а наоборот, предупреждал об опасности не раз.

В машине Андрей Викторович передёрнул затвор пистолета и поставил оружие на предохранитель. У Хмеля на коленях лежал приготовленный автомат, и он рулил, поглядывая на сидевшего рядом Топтыгу. «Авторитет» указывал дорогу к даче Гладышевой.

— Чем же тебя взял начальник ментовки Зареченска? — Ткачёв задал вопрос и Мишин запнулся.

Но потом, все же ответил:

— Хитрый он, гад. Директор нашего рынка — Серафиме свояк. Они вместе на зоне когда-то пересеклись. Ну, подружились. Свояк нам скидывал маляву — кто и с какими деньгами с рынка уходит. Мы там пощипали несколько раз… Короче, узнал Гладышев, чем мы занимались, и терпил на признание подписал. Вот мы и договорились, срок-то нехилый светил. А оказалось, что это Серафима ему всё рассказывала, ну ты слышал, что он на кошельке её взял. Она ему и Цыгана сдала, когда тот в город приехал по просьбе Автондила. Гладышев быстро с Цыганом сошелся — тот ему девочек поставлял, и пистолет с глушителем продал. Тогда мы с Цыганом крепко поговорили, он обещал и божился, что не будет больше…