Роберт Ладлэм - Идентификация Борна Страница 5

Человек без прошлого задержал дыхание и прошептал:

— Значит, время пришло.

— Да, пришло, — повторил за ним Восборн. — Я думаю, что понимаю ваше состояние. Чувство беспомощности, дрейф без компаса и курса. Я был вашим компасом, а теперь меня с вами не будет, и я ничего не могу с этим поделать. Но вы должны верить мне — вы не бесполезны и найдете свой путь. — В Цюрих, — добавил пациент. — Да, — согласился доктор. — Здесь я собрал кое-что для вас. Все это в прорезиненном мешке. Обмотайте его вокруг пояса.

— Что это такое?

— Все деньги, что у меня есть, около двух тысяч франков. Это немного, но для вас это будет поддержкой. И мой паспорт: он может вам пригодиться. Мы оба одного возраста. Паспорту восемь лет, люди меняются с возрастом. Не позволяйте никому внимательно его изучать: это просто официальный документ.

— А что же вы будете без него делать?

— Вряд ли он мне понадобится, если я не получу от вас известий.

— Вы очень порядочный человек.

— Думаю, вы тоже... По крайней мере, я узнал вас с этой стороны.

Человек стоял, держась за поручни и наблюдая, как уносятся вдаль огни Порт-Нойра. Рыбацкая лодка уносила его в темноту, точно так же, как и пять месяцев назад.

Но теперь он несся в другую бездну.

Глава 3

Огней не было на всем вообразимом пространстве французского побережья, только отблески луны в волнах прибоя позволяли разглядеть контуры скал. Лодка находилась в двухстах ярдах от берега. Капитан махнул рукой в сторону побережья.

— Между этими скалами имеется небольшой кусок пляжа. Вы легко доберетесь до него, если будете плыть, держась правой стороны. Мы можем подойти еще на тридцать или сорок футов, но не более.

— Вы сделали больше, чем я ожидал. Благодарю вас.

— Не стоит. Я просто плачу свои долги.

— И я один из них?

— Почти так... Доктор на Порт-Нойра вполне прилично заштопал трех моих ребят после этого шторма пять месяцев назад. Вы были не уникумом, то есть не единственным, кто в него угодил.

— Шторм? Вы знаете меня?

— Вы лежали белый как мел на докторском столе, но кроме этого я ничего не знаю и знать не желаю. У меня не было денег, ни улова, но жизнерадостный доктор сказал, что я могу заплатить, когда предоставится для этого возможность. Вы и есть моя плата.

— Мне нужны документы, — произнес человек, чувствуя в собеседнике источник поддержки. — Мне нужно переделать паспорт.

— Почему вы спрашиваете об этом меня? — удивился капитан. — Я лишь обещал высадить вас на берег, и это все. Я не могу доставить вас в Марсель. Я не могу рисковать, потому что на побережье постоянно бродит полиция. Они охотятся за наркотиками.

— Ваше поведение говорит о том, что я могу достать документы в Марселе, а вы можете мне в этом помочь.

— Я этого не говорил.

— Нет, вы сказали. Вы отказались доставить меня в Марсель, но в то же время дали мне понять, что вы поговорите со мной в Марселе, если я смогу попасть туда самостоятельно. Вот вы что мне сказали.

Шкипер молча изучал лицо незнакомца. Решение еще не было отчетливым, но оно уже созрело.

— Есть кафе на площади Сарацинов, к югу от Старой Гавани. Ле Бок дю Мер... Я буду там ночью между девятью и одиннадцатью. У вас должны быть деньги, хотя бы часть для аванса.

— Сколько?

— Это вы решите с тем, с кем будете договариваться.

— Я должен знать хотя бы приблизительно. Сколько?

— Будет дешевле, если вы имеете документ для переделки. В противном случае, его необходимо будет выкрасть.

— Я уже сказал вам, что документ у меня есть.

Капитан пожал плечами.

— Около двух тысяч франков. Долго мы будем еще терять время?

Пациент подумал о прорезиненном мешке, обмотанном вокруг талии. Деньги нужно было истратить в Марселе. Но он получал переделанный паспорт, паспорт для поездки в Цюрих.

— Я достану их! — решительно сказал он, сам не понимая, откуда взялась эта решительность. — До вечера.

Капитан всматривался в дымку береговой линии.

— Дальше мы продвигаться не можем. Теперь добирайтесь сами. Запомните, если мы не встретимся в Марселе, вы никогда меня не видели, а я не видел вас. Никто из моей команды не видел вас раньше.

— Я буду на месте. Ле Бок дю Мер, улица Сарацинов к югу от Старой Гавани.

— Все в руках божьих, — промолвил шкипер, делая знак человеку у руля. Где-то внизу загудели двигатели. — Между прочим, клиентура на площади Сарацинов не пользуется парижским диалектом.

— Спасибо за совет, — сказал пациент, спускаясь через планшир и погружаясь в воду. — Увидимся ночью, — тихо добавил он, глядя на темный силуэт лодки.

На ней уже никого не было видно: капитан исчез. Слышались только приглушенные шумы двигателя.

“Теперь я должен идти один”, — подумал он.

Человек дрожал и вертелся в холодной воде, стараясь держаться под углом к берегу. Он плыл на боку, направляясь к группе скал, выступающих справа. Если он все правильно понял, то течение должно вынести его на скрытый от глаз участок пляжа. Последние 30 ярдов были самыми трудными, так как прибрежный песок мешал движению. Через минуту он уже сидел на дюне, покрытой дикой травой. Высокий тростник мягко покачивался на утреннем ветру. На ночном небе проявились первые признаки рассвета. Через час взойдет солнце, и вместе с ним он должен двинуться в путь. Он открыл непромокаемый мешок, в котором находились все его вещи. Когда он покинул лодку, то уложил их плотно и компактно. Где он мог этому научиться? Вопросы были нескончаемы.

Да, он прошел через первое испытание. Сейчас он поверил в инстинкты и знал, что и когда нужно сказать или сделать. Час назад у него еще не было конкретной цели, кроме главной — попасть в Цюрих. Теперь он еще знал, что необходимо для этого сделать.

— Что-то меня ждет? — прошептал он.

“Вы не беспомощны. Вы должны найти свой путь”.

Прежде чем закончить день, он должен выйти на встречу, чтобы достаточно профессионально переделать паспорт, для того, чтобы с ним можно было передвигаться через границы. Это был первый конкретный шаг, но для него были нужны деньги. Две тысячи франков, которые ему дал доктор, было недостаточной суммой для этого предприятия. Надо как-то добыть деньги. Он должен об этом подумать.

Переодевшись, он долго лежал на песке, уставившись в небо, которое с каждой минутой становилось все светлее. Зарождался новый день, и он возрождался вместе с ним.

Он бродил по узким, покрытым камнем улицам Ла Сьоты, заходя в разные магазины скорее для того, чтобы просто поболтать с клерками и продавцами. Человек помнил совет капитана и старался поддерживать свой французский более гортанным, что делало его неприметным в человеческом потоке, двигающемся через город.

Деньги... Он очутился в той части Ла Сьоты, которая предназначалась для состоятельных клиентов. Магазины были чище и товары в них более дорогими, рыба более изысканная, а куски мяса больше, чем в обычных районах. Здесь даже овощи выглядели иначе: большая часть их была импортирована из Северной Африки или Среднего Востока.

Деньги... Он зашел в мясную лавку, уверенный, что ее владелец будет попросту равнодушен к нему, так как его облик не давал повода принимать его за солидного клиента. Продавец сопровождал парочку среднего возраста, весь облик которой говорил о том, что это домашняя прислуга из ближайшего загородного имения. Они были весьма настойчивыми и требовательными.

— Телятина на прошлой неделе была едва-едва сносной, — говорила женщина. — Дайте нам получше, чтобы нам не пришлось заказывать ее в Марселе.

— А прошлым вечером, — добавил мужчина, — маркиз жаловался мне, что отбивные были слишком тонкими. Я повторяю — полных полтора дюйма.

Хозяин вздыхал и пожимал плечами, произнося извинения и заверения. Но резкость голоса женщины не уменьшилась:

— Дождитесь, — обратилась она к своему спутнику, — пока продукты будут упакованы, и отнесите их в машину. Я буду у бакалейщика, так что встретимся там.

— Хорошо, моя дорогая.

— Вот так каждый день, Марсель, — вздохнул мужчина, обращаясь к продавцу.

— Отбивные действительно были тонкими? — спросил тот.

— Бог мой, конечно, нет! Но она чувствует себя лучше, когда я с ней соглашаюсь, ты же знаешь это, — ответил мужчина, доставая сигареты.

— А где же сейчас маркиз?

— Здесь неподалеку ждет проститутку из Тулона. После обеда я должен отвезти его домой. Он будет в стельку пьян. Он пользуется для этих занятий комнатой Жан-Пьера, расположенной над кухней. Ты знаешь об этом.

— Да, слышал.

При упоминании имени Жан-Пьер, пациент доктора Восборна отвлекся от витрины с дичью. Это был автоматический рефлекс, но движение привлекло внимание продавца.

— Что вы хотите?

Наступило время показать знание французского языка.

— Мне рекомендовали вас мои друзья из Ниццы, — его произношение напоминало сейчас бульвар Орсей, а не Ле Бок дю Мер.