Георгий Черчесов - Под псевдонимом Ксанти Страница 5

…Хаджумар, как и положено коммерсанту, отчаянно торгуясь, приобрел табачную лавчонку, а с ней и лицензию. Труднее было приобрести навыки торговца. Наставления тех, кто дотошно рассказывал Хаджумару, как следует вести дело, помогли на первых порах. Но надо было постоянно держать ухо востро, чтобы в условиях конкуренции не прогореть. А главное — требовалось заиметь свою клиентуру. У каждого торговца есть маленькие хитрости и способы обхаживать покупателей, да так, чтобы каждый из них считал, что именно ему в этой лавчонке отдают предпочтение, ему припрятывают лучший табак, его вкусы учитывают при заказе товаров. И всегда важно быть обаятельным и интересным собеседником — многих покупателей притекает не только пачка нужных ему папирос, но и сам процесс купли-продажи, возможность перекинуться с продавцом парой фраз.

Хаджумар был с покупателями доброжелателен, учтив, то и дело шутил, но давал понять, что он знает цену и себе, и своему товару. От него веяло удачей, которая вместе с запахом табака как бы передавалась и покупателю. Хаджумару удалось не только сохранить постоянную клиентуру прежнего владельца лавки, но постепенно завлечь новую. Он не забывал предостережение Ивана Петровича — ни в коем случае не переборщить, добиваясь успехов в торговле. Они должны быть в меру, ровно настолько, чтоб вызвать у конкурентов уважение, а не зависть и ненависть. Но нельзя показывать и слабинку: незаинтересованность в получении прибыли вызовет подозрение.

Хаджумар дал понять конкурентам, что ему нелегко сводить концы с концами: «При такой кризисной ситуации в Европе то, что мы имеем, и так много значат; подождем лучших времен, может, тогда удастся по-настоящему подняться на ноги…»

К прилавку тянулись люди. Хаджумар протягивал папиросы, рассчитывался, записывал заказы, улыбался, шутил, но глаза его ни на минуту не отрывались от толпы, особенно внимательно оглядывал мужчин высотой в метр семьдесят.

Глаза его дотошно изучали лицо каждого из них, выискивая черты схожести с портретом, мысленно отвечая на вопросы: свои ли волосы или парик? Похож ли лоб? Нос? Подбородок? Ухо?

Люди двигались двумя потоками навстречу друг другу с семи утра до двух часов ночи, в часы пик — сплошным валом, в остальное время тонкой, но нескончаемой струйкой, — и каждого следовало окинуть взглядом.

Тяжелым испытанием для него было видеть несчастных и обездоленных, которых кризис лишил работы, выбросил в ряды голодных. Они были согласны на любые условия, лишь бы получить чашку похлебки. У них не было денег на папиросы, многие из них жались к лавчонкам и часами стояли в ожидании, когда обеспеченный клиент бросит на землю окурок. И хотя Хаджумар знал, что нельзя идти на поводу у чувств, что это вызовет недоумение и кривотолки, он однажды поддался нахлынувшему чувству жалости при виде пожилого и, судя по осанке, гордого человека, которого жизнь довела до точки, но который еще не опустился до того, чтобы на глазах у прохожих поднимать недокуренную папиросу. Он сперва прикрыл ее, будто невзначай, начищенным до блеска стареньким ботинком и, уловив момент, когда никто не обращал на него внимания, нагнулся и, будто бы поправляя шнурок, подхватил с земли окурок. Именно ему-то и сунул в ладонь пачку папирос Хаджумар. У мужчины в изумлении дернулись вверх брови, он сердито сказал: «Я не могу заплатить за это». «Потом заплатите, — сказал Хаджумар, — честного человека по глазам видно». Такое объяснение удовлетворило безработного, и он попросил: «В таком случае я прошу вас поменять эту пачку папирос на любимую мною марку…»

Из стоящего напротив отеля по десять-двенадцать раз за смену прибегал шустрый подросток-рассыльный. Он шумно и весело, настаивая на комиссионных, приобретал папиросы и сигареты для богатых постояльцев. В один из первых дней работы Мамсурова рассыльный обежал несколько лавок и магазинов в поисках сигар нужной марки, а нашел их у Хаджумара и с того времени, какой бы заказ ни был, напрямик направлялся к нему. Через неделю рассыльный заявил, что господину из двести шестого номера понравились сигары и он потребовал, чтобы каждую субботу с утра продавец доставлял ему полсотни сигар. «Он так много курит?» — удивился Хаджумар. «Он босс по рекламе. Денег у него!.. Ваши сигары он выставляет во время совещаний, которые проводит в конференц-зале. На нем неплохо заработаешь». «Прекрасно. — Довольный Хаджумар подмигнул подростку: — Значит, и тебе перепадут комиссионные».

В течение трех месяцев каждую субботу Хаджумар поднимался на третий этаж отеля и стучался в двести шестой номер. Услышав жесткий голос босса, несмело открывал дверь и поспешно здоровался с Корзиным, встречавшим его в богатом пестром халате. «А-а, это вы…» — небрежно ронял Иван Петрович и нетерпеливым взглядом спрашивал, как идут дела, на что Хаджумар пожимал плечами: пока ничего… Босс вел непринужденную беседу о сигарах, табаке, новых марках, интересовался мнением продавца, который охотно и подробно отвечал. Слушая их, никому в голову не пришло бы, что за произносимыми сортами табака, марками сигар скрывались другие понятия. Корзин дотошно уточнял необходимые ему сведения, а узнав то, что требовалось, давал Хаджумару ясные и четкие распоряжения и советы.

Однажды владелец подробно рассказывал боссу, как выращивают турецкий табак. Речь шла о табаке — на самом деле Хаджумар сообщил тревожную весть: в его вещах копались неизвестные. В ответ босс поделился своими впечатлениями о поездке в Португалию, успокоив, что тайные посещения его жилища не должны пугать — они находятся в стране, где каждая горничная связана с полицией, а то и с другими службами.

В одну из встреч Хаджумар предложил:

— Надо изменить тактику поиска. Этот вариант малоперспективен. Я намерен стать чистильщиком обуви.

— Из владельца лавки — в чистильщики? Кто вам поверит?

— Но могу же я прогореть, обанкротиться! Скажем, я неудачно приобрел сопревший табак и вылетел в трубу. Я вынужден стать чистильщиком и ищу того, кто всучил мне гнилой товарец. Более того, я попрошу у чистильщиков помощи. Месть — понятное чувство.

— Убедительно, — задумался Корзин. — Если бы сможете зажечь их своей местью, шансы резко повысятся. Но учли ли вы фактор конкуренции? А вдруг они не примут вас. и станут выживать с площади?

— В худшем случае они применят силу. Но я готов отстоять право быть чистильщиком обуви, — пошутил Хаджумар.

— Заманчиво, — прищурился Иван Петрович. — Действуйте. Если отыщите объект, следуйте строго по инструкции. Никаких побочных решений! Никакой отсебятины! Ясно? Я появлюсь через месяц. Остановлюсь опять в этом отеле. Ждите рассыльного: он будет у вас спрашивать, где достать мои любимые сигары.

Через месяц, возвратясь в город, Корзин прошелся по площади. Он увидел нового чистильщика обуви, ловко орудовавшего щетками.

Услышав от рассыльного, что лавка принадлежит другому, а бывший хозяин ее чистит обувь своим прежним покупателям, босс нахмурился и поинтересовался, как это случилось. Потом кивнул рассыльному на свою обувь: «Ну что ж, пусть теперь почистит и мои туфли. А заодно узнаем у него, где нам теперь доставать мои любимые сигары… Зовите его».

Корзин услышал приятную новость: тот, кого искали найден. Хаджумар лично проверил — ОН!

— Было так, как мы и предполагали. Хозяин отеля, у. которого я взял взаймы деньги, прослышав о гнилом товаре и возникших трудностях, потребовал немедленного возврата долга. Пришлось продать лавку, и после расчета с кредиторами денег осталось ровно столько, чтоб приобрести сапожные принадлежности. Чистильщики встретили меня в штыки. Была и рукопашная. Ночью. В переулке. Вшестером напали. Пятеро убежали. Шестого я пригласил в ресторан. Выпили. Под секретом сообщил ему, что буду чистильщиком до тех пор, пока не найду поставщика гнилого товара. Лицо его смутно помню, но шрам на щиколотке может помочь… Слух о том, каким негодяем оказался человек со шрамом на щиколотке, пошел по цепочке от одного чистильщика к другому. Они конкуренты, но, оказалось, когда надо, могут стать заодно. И вот четыре дня назад ко мне привели парнишку, что работает на площади, расположенной в новом районе города. Два месяца назад у него чистил обувь человек со шрамом, и паренек даже знает, где он живет. Я проверил. Видел его в трех метрах от себя. ОН! И парик носит очень удачный, непосвященному не догадаться. Усы отпустил. Уже три дня, как чистильщики с нетерпением ждут, когда я свершу акт мщения; Среди новых друзей нашлись и охотники помочь мне свести счеты с негодяем, пустившим меня по миру. Я отнекиваюсь, ссылаюсь на то, чего не желаю ни на кого навлекать беду… Надо поскорее принимать меры, — попросил Хаджумар. — Я боюсь, что чистильщики, которым я пришелся по душе, сами отомстят.

— Пришелся по душе? — усмехнулся, кивнув на синяк под глазом, Корзин.