Эвелин Энтони - Наемник Страница 50

— Тогда попробуем по-другому. Когда у вас возник план убийства Джексона?

Кинг прошел хорошую школу. Самообладание ему не изменило. Он не побледнел, не показал виду, какой ужасный шок он испытал. Значит, Элизабет Камерон успела им все рассказать. Однако он надеялся, что сейчас она уже мертва и по крайней мере не сможет выступить свидетелем. Но она полностью раскрыла их заговор. Поэтому его и арестовали. Хоть бы подосланный им убийца не сразу ее прикончил, чтобы она помучилась. Как бы ему хотелось, чтобы она долго лежала одна, умирая в муках! А вдруг ради безопасности ее тоже забрали? На лбу у Кинга выступил холодный пот. Он поднял глаза на Лиари. В них была железная решимость не сдаваться. Только он все еще не знал, сколько прошло времени.

— Я хочу встретиться со своим адвокатом. Это мое конституционное право. Вы не можете держать меня здесь, предъявляя мне эти чудовищные обвинения!

— Я и не собираюсь держать вас здесь, — сказал Лиари. — Я знаю, что вы — не Эдвард Кинг из Миннесоты. И конституционных прав у вас нет, потому что вы не американец. Вы русский шпион. Мне это известно. И вы знаете, что мне это известно.

Дверь в комнату открылась. Все, в том числе и Кинг, повернули головы. Вошла женщина. Она подошла прямо к Лиари и что-то тихо сказала. Тот вскочил, побледнев. А потом, как рассвирепевшая змея, набросился на Кинга:

— Ах ты, мерзавец, дождался-таки своего. Сидел, тянул время, пока свершится грязное дело!

Все смотрели на Кинга. Он обвел взглядом все лица, остановив его на человеке, который минуту назад уничтожал его с таким победоносным видом. Теперь торжеством светились глаза Кинга.

— В чем дело? — спросил он. — Дурные вести?

Лиари трясло — сдали возбужденные кофеином нервы.

Казалось, сам дьявол исполнял на его нервах токкату. Он смотрел на холеное лицо Кинга с уже проступившей щетиной, светлые глаза под славянским лбом, внимательно следившие за ним, и злился на самого себя. Опоздал, слишком затянул это дело! Будто не видел, какая дата на календаре! Будь он пожестче с Кингом с той минуты как его арестовали, убийство в соборе святого Патрика можно было бы предотвратить. Он люто ненавидел сидевшего напротив врага, но себя ненавидел еще больше.

— Убили! Прямо среди мессы! Мерзавец! — Лиари шагнул вперед и неожиданно ударил Кинга. Удар оказался сильным, несмотря на тщедушное телосложение Лиари. Голова Кинга откинулась назад. На губе показалась кровь. Он вынул платок и вытер рот.

— Если вы намерены действовать такими методами, то мне лучше дать показания.

Ну вот и все. Держаться дольше он не сможет. Но задание свое выполнил. Возможно, в ближайшие годы ему не видать своей московской квартиры и не писать писем за дорогим французским бюро, но он потерпит. Свои люди вызволят его. Сейчас надо только признаться, что под прикрытием журнала он руководил агентурной сетью. В заговоре Хантли Камерона он не принимал никакого участия. Только слышал о плане убийства от самого Хантли. Одна лишь Элизабет могла бы изобличить их обоих. Но теперь она-то умолкла навечно.

— Я готов дать показания, — повторил Кинг. Лиари, потирая кулак, наблюдал за ним. На платке Кинга осталось кровавое пятно.

— О'кей, — сказал Лиари. — О'кей. Мы занесем ваши показания в протокол.

Вопросов Кингу не задавали. Лиари не хотел его прерывать. Кинг признался в шпионаже, в том, что он советский агент. И даже назвал свое истинное имя — Александр Турин, майор Советской Армии. Выдал трех второстепенных агентов — двух в Западной Германии и одного во Франции. Больше ему признаться не в чем. Кинг рассчитывал, что, как только его показания будут отпечатаны, ему предложат подписаться под ними.

Но ничего подобного не произошло. Лиари продолжал сидеть, прихлебывая кофе и постукивая карандашом о стол, что начинало действовать Кингу на нервы.

— Я рассказал все. Готов подписать свое заявление.

Усталые глаза Лиари смотрели на него с неприязнью.

— Я обвиняю вас не в этом, — сказал он. — Мне наплевать, кто вы — агент КГБ или Эдди Кинг из Миннесоты. Вас отправят в тюрьму не за шпионаж, мистер Кинг. Я передаю вас полиции. За убийство женщины по имени Даллас Джей. — Лиари встал и пошел к двери. Но перед тем как выйти, обернулся и сказал:

— Вы будете приговорены к пожизненному заключению.

К Кингу подошли двое. Он встал сам, не давая им дотронуться до себя. С трудом проглотил слюну. Комната показалась ему меньше и темнее, чем когда он вошел в нее.

— Я никого не убивал. И кардинала тоже не убивал. Вы не можете меня за это осудить.

— Кардинала никто и не убил, — сказал рядом чей-то голос. — Вы неправильно поняли, мистер Кинг. Сегодня убили Джона Джексона.

Было без пяти двенадцать, когда Элизабет вошла в здание Восточной авиакомпании в аэропорту Кеннеди. Автоматические двери распахнулись, пропуская ее, и бесшумно закрылись. Ее всегда пугало это новшество. Меньше месяца назад она стояла в зале прибытия среди такого же людского потока в ожидании кого-то, кто должен был встретить Келлера. Но никто не пришел, и они вышли из здания вместе. Келлер держал ее под руку, чтобы она не улизнула от него, о чем она тогда уже подумывала. Прошло меньше четырех недель, но ей казалось, что за это время она прожила целую жизнь.

Как персонажей греческой трагедии, их с Келлером свела неумолимая судьба. Элизабет никогда прежде не верила в предопределенность человеческой жизни, пока не встретила Келлера. Она думала об этом, пробираясь в толпе к месту, где они условились встретиться и где их ждали билеты.

Как она опоздала! Она чувствовала, что вот-вот не выдержит и разрыдается. Вдруг он устал ждать и ушел? А может быть, решив, что она не придет, улетел другим самолетом? Неужто по воле злой судьбы, преследовавшей греческих персонажей, которым Элизабет уподобила себя с Келлером, им было предначертано так сблизиться, преодолеть все препятствия и потом потерять друг друга? Люди оглядывались на нее, пока она торопливо проталкивалась сквозь потоки пассажиров. Элизабет всегда привлекала к себе внимание безукоризненным вкусом и красотой. Блестящая представительница высшего американского общества, напоминающая элегантностью самых известных манекенщиц. Но теперь костюм от Ива Сен Лорана и ниспадающее с плеч черное норковое пальто только подчеркивали выражение отчаяния и озабоченности на ее лице. Элизабет обогнула книжный киоск, вокруг которого толпилось много народу. Она даже не обратила внимания на то, что они ничего не покупали, а слушали по транзистору передаваемые новости. Элизабет ничего не слышала, торопясь к билетной кассе. Она сразу заметила бы Келлера в любой толпе, но его нигде не было.

Она остановилась, стараясь не расплакаться от разочарования. Нельзя же так глупо себя вести, сразу предполагая самое худшее. Может быть, Келлер просил ей что-либо передать.

Но узнать немедленно было невозможно. У кассы стояло несколько человек. Элизабет встала в конце очереди, оглядываясь по сторонам, — а вдруг появится Келлер!

— У меня заказано два билета до Мехико на имя мисс Элизабет Камерон.

Она так дрожала, что вынуждена была ухватиться за конторку. Часы напротив показывали двенадцать. Она опоздала на целый час. Келлер, наверное, приходил и ушел. Если только он не застрял в транспортной пробке. Ну, конечно же, это вполне возможно. Вышел поздно, не рассчитав, что на дорогах могут возникнуть заторы из-за процессии в честь Дня святого Патрика.

От этой мысли ей стало легче, и она опять чуть не заплакала. Похоже, она на все теперь может реагировать только слезами. Конечно, он опаздывает. Они не успеют на свой рейс, но это не важно. Полетят другим самолетом. Но где же он? Боже, где?

— Вот ваши билеты. Но посадка закончена двадцать минут назад. Боюсь, вам придется лететь следующим рейсом в пять часов вечера.

— Нам нужно попасть в Мехико как можно раньше, — сказала Элизабет. — Мы полетим ближайшим самолетом любой авиакомпании.

Сколько же можно ждать, не теряя надежды? Час, два? У нее сохранился адрес его гостиницы. Попробовать позвонить? Элизабет открыла сумочку и удостоверилась, что адрес на месте. А потом сделала то, что делает любая женщина, ожидающая мужчину. Взглянула на себя в зеркало. Лицо было бледное, губная помада стерлась. И вдруг в круглом зеркальце, вделанном в косметический набор, Элизабет увидела фигуру Питера Мэтьюза, стоявшего с краю толпы у книжного киоска.

Она подкрасила губы, попудрила лицо, совершая все обычные женские манипуляции. Все время, пока она не закрыла косметичку, фигура Мэтьюза виднелась в зеркальце. Когда Элизабет немного повернула голову, он исчез из виду.

— Через час есть самолет на Мехико компании Браниф. Я могу вам забронировать места... Что с вами, мадам? Вам плохо? — озабоченно спросила красивая молодая мексиканка с гладкой кожей и черными виноградинами глаз. Ей показалось, что эта американская дама сейчас упадет в обморок. — Не хотите ли сесть?