Чингиз Абдуллаев - «Гран-при» для убийцы Страница 52

— Спасибо, старик, — сказал Дронго, — но нам поручили важное дело, и мы должны его выполнить. Мы не можем отсюда уехать; пока Мул в городе, в нем останемся и мы.

Старик пожал плечами и, бормоча что-то себе под нос, стал выбираться из подвала.

— Будьте осторожны, — сказал он, — я уберу лестницу, чтобы вас не смогли найти, даже если обнаружат подвал. Прыгнуть вниз никто не рискнет. За водопроводом есть второй выход, но он забит землей. Если вам все равно нечего делать, вы можете его прорыть, чтобы у вас был запасной выход. Лопаты я вам брошу сверху.

— Спасибо. Это как раз то занятие, которое нам необходимо, — улыбнулся Дронго.

Когда старик ушел, он сел на стул, стараясь не смотреть в сторону женщины. Она села рядом.

— Вам действительно здесь скучно? После случившегося они снова перешли на «вы». И хотя в любом случае это была английская форма обращения — «уоu», тем не менее он подсознательно считал, что всегда обращался к ней только на «вы». В этом был его собственный выбор, он всегда обращался на «вы» к женщинам, с которыми был близок.

— Я этого не говорил.

— Но вы так обрадовались лопатам.

— Просто я считаю важным, чтобы у нас был второй выход.

— А я подумала иначе. Может, вам неприятно оставаться здесь со мной?

— Кажется, у нас уже семейные сцены, — пробормотал Дронго. И они рассмеялись.

— Простите, — сказала она, — у меня тоже нервы.

— Понимаю, — кивнул Дронго, — длительное сидение в подвале да еще наша неподвижность угнетают нас обоих. Мы ведь слишком деятельные люди.

— Вы действительно думаете, что Мул все еще в Дамаске? По нашим сведениям, он должен был выехать в Бейрут.

— Не знаю. Но я хочу точно знать, почему он приехал в Дамаск, что ему здесь нужно. Он ведь мог выехать в Бейрут из Алеппо. Зачем ему нужно было лезть в этот муравейник? Она молча смотрела на него.

— Кроме того, — продолжал Дронго, — мы еще не знаем, благодаря кому к нам прислали таких опытных мойщиков окон, как наши убийцы. По-моему, мы должны узнать и это.

— Иногда я думаю, что вам при рождении повредили голову, — восхищенно сказала женщина, — или вы никогда не ошибаетесь?

— Сколько угодно, — пробормотал Дронго, — на самом деле ошибок у меня гораздо больше. Просто люди по-прежнему хотят верить в сказки.

— Может быть, — согласилась она, подняв руку и дотрагиваясь до его щетины на лице.

— Черт возьми, — пробормотал Дронго, — я так не люблю ходить небритым.

В следующий раз попрошу старика принести мне бритву.

— Вы же знаете, что он этого не сделает. У вас должна быть борода, когда мы отсюда выйдем. Ваше бритое лицо будет сразу бросаться в глаза.

— Знаю, — невесело сказал Дронго, — поэтому и терплю.

Она дотронулась до его глаз, опуская палец ниже, к губам.

— Простите меня, — несколько сконфужснно сказал Дронго, — я не хотел вас сегодня обидеть. Просто не считаю себя секс-символом и поэтому бываю несколько скован в обращении с красивыми женщинами.

— Какая глупость, — сказала Алиса Линхарт, — по-настоящему сексуальным мужчину делает его ум. Неужели вы действительно считаете, что высокий рост или мускулы более важны для женщины, чем голова ее избранника? Самая сексуальная часть мужского тела — это его мозг. Боюсь, что вы еще не поняли этой простой истины.

— Спасибо. Я буду считать это утешением для себя, — кивнул он, глядя ей в глаза. В подвале был не слишком яркий свет, но они видели глаза друг друга.

Она вдруг сказала:

— У вас седая борода. Совсем седая. Вам никто этого не говорил?

— Нет. Но иногда мне кажется, что эта борода отражает состояние моей души.

— Не надо. — Она снова дотронулась пальцами до его губ. — Мне бывает страшно, когда вы впадаете в меланхолию.

Ночью неожиданно над головой послышался шум, и они бросились доставать оружие. Но это был тот самый старик. Он принес лестницу, осторожно спустился вниз, подсвечивая себе фонариком. Закрыл за собой люк. Сказал, обращаясь к Дронго:

— Вы были правы. В отеле действительно живут несколько боевиков Мула.

Но его самого там нет.

— Что они там делают?

— Не знаю. Но, похоже, кого-то ждут. Их человек пять-шесть. От безделья не знают, чем себя занять.

— Чего они ждут? — нетерпеливо спросил Дронго.

— Этого мы не знаем.

— Может, они готовят какую-то акцию? — нерешительно предположила Алиса Линхарт.

— В Дамаске? — повернулся к ней Дронго. — И поэтому их привезли сюда и держат в отеле? Нет, на обычные действия террористов это не похоже. Ни один мало-мальски подготовленный террорист не станет так рисковать группой своих сторонников и тем более так выставляться. Они действительно чего-то ждут. И явно не сигнала к террористическим действиям. Черт возьми, я должен выйти на поверхность.

— Нет, — твердо сказал старик, — тебя сразу опознают. С таким ростом, как у тебя, трудно остаться незамеченным.

— Послушайте, — обратился к нему Дронго, — постарайтесь запомнить мои вопросы и завтра дать мне на них ответ. Вы запомните?

— Я запомню, — кивнул старик.

— Первый вопрос: когда они приехали? Второй вопрос: сколько их человек?

Мне нужно точное число. Третий вопрос: как они живут? В одном номере или в разных? Четвертый вопрос: они все остаются в отеле или иногда кто-то уходит, и если уходит, то на какое время? И наконец, пятый вопрос: как они общаются между собой?

— Я не понял твой пятый вопрос, — спокойно ответил старик, — они говорят по-арабски. Это тебя интересует?

— Нет. Я понимаю, что по-арабски. Мне нужно знать, как они разговаривают, обращаясь друг к другу. Может, к кому-то с большим почтением, к кому-то с меньшим. Если можете, сделайте их снимки, я хочу посмотреть их фотографии. Может, у них в группе кто-то старший, кто-то, наоборот, не вызывает никакого уважения. Вы меня понимаете?

— Хорошо, — кивнул старик, — мы все узнаем. — Он тяжело поднялся и вдруг, посмотрев на Дронго, сказал:

— В наших местах про тебя разное говорят.

Некоторые считают, что ты продал душу дьяволу, который поэтому дал тебе такую голову. Другие говорят, что ты не человек, а робот. Третьи уверяют, что ты предсказатель судеб и поэтому умеешь увидеть все заранее. Четвертые считают, что тебе сделали операцию и ты можешь чувствовать других людей так, как не чувствует никто на свете.

Дронго видел, как замерла за спиной старика женщина, вслушиваясь в его слова. Он видел лицо старика, который произносил эти слова, глядя перед собой полуприкрытыми, туманными глазами. И Дронго молчал, ожидая, какой вывод сделает сам старик.

— Но я понял, — сказал тот, — ты просто необыкновенный человек. И силу тебе дает не дьявол, а Бог. По рождению я араб и, значит, должен быть мусульманином, по своей вере я христианин, а служу, как ты сам видишь, иудеям.

И знаешь почему? Потому что Бог един. Он един у мусульман, у христиан, у иудеев. И если человек верит в Бога, в истинного Бога, значит, он не верит в дьявола. А если поклоняется дьяволу, то неважно, какого он вероисповедания. И я знаю, кто такой Ахмед Мурсал. Он сын дьявола и слуга дьявола. И он будет проклят.

Дронго слушал внимательно. Он не хотел улыбаться, чтобы не обидеть старика, но он видел глаза стоявшей за ним женщины и понимал, что этот разговор нечто гораздо большее, чем схоластические рассуждения о Боге и дьяволе. И гораздо большее, чем все слова старика, сказанные до сих пор. Поэтому он поднялся и молча стоял перед стариком, который продолжал говорить своим мерным, ровным голосом, словно читая молитву.

— Мне говорили, что ты безбожник, — продолжал старик, — говорили, что ты пришел из той страны, в которой нет Бога и в которой люди разрушили храмы.

Но я знаю, что это не правда. Потому что в тот страшный час, когда дьявол соберет под свои знамена всю нечисть земную, чтобы стереть нас с лица Земли, истинный Бог призовет под свои знамена всех посвященных. И ты будешь одним из них.

Дронго взглянул на женщину. В ее глазах что-то блеснуло.

— Ты сам не знаешь, кому ты служишь, — сказал старик, — ты явился в этот мир по Его воле и служишь истинному Богу. Ты противостоишь слугам дьявола и поэтому ты всегда будешь побеждать.

Он повернулся и молча пошел к лестнице. Дронго остался на месте, глядя в глаза Алисы Линхарт. И она смотрела ему в глаза, словно впервые его видела.

Старик, подсвечивая себе фонариком, поднимался по лестнице наверх, а они стояли и смотрели в глаза друг другу, словно продолжая уже начатый разговор.

Тель-Авив. 12 апреля 1997 года

— Мы установили с ними постоянную связь, — докладывал офицер, — в настоящее время непосредственной угрозы их жизни не существует, хотя обстановка вокруг них весьма тревожная. Мы делаем все, чтобы вытащить их оттуда как можно быстрее. — Он закончил доклад и сел. Это был невысокий полноватый офицер с веснушками на лице и рыжей шевелюрой.