Олег Горяйнов - Дежурный по континенту Страница 52

В башке напоследок мелькнуло: зря это все, достанут.

Потом мелькнуло что-то по поводу часов: хорошие были часики.

И еще мелькнуло: неужели рискнут поднять стрельбу?..

Увы – Магдалина, ни секунды не размышляя, лязгнула затвором “калашникова” и выпустила все тридцать пуль веером в сторону убегающего “цэрэушника”. Серебрякова опрокинуло на землю, закрутило в судороге, и, скребя ногами по влажной траве, он испустил дух.

– Дура! – сказал снизу Побрезио взбесившейся бабе.

Голос его прозвучал довольно громко, потому что от этих выстрелов у себя над ухом он совершенно оглох.

– Дура! – повторил он. – Куда бы он от нас ушёл в браслетах? А теперь сюда сбегутся все ольварровские шавки…

Магдалина молча и деловито перезаряжала автомат. Аркадио благоразумно помалкивал.

– Теперь надо сматываться!.. – грохотал Побрезио. – Ни хера мы не сделали!.. Сматываться и ждать следующего удобного момента…

– А что делать с этим куском говна?.. – спросил Аркадио, наступив ногой на Акоку.

Магдалина дослала патрон в патронник и приставила раскалённый ствол к бедовой башке незадачливого героя-любовника.

– Не надо!.. – заплакал и заелозил Акока.

Грохнул выстрел. Акока замолчал.

Побрезио поднялся с земли и изобразил руками жест отчаяния. Видимо, это должно было означать, что с такими дурами, как эти бабы, никакого хорошего дела как надо не сделаешь. Хорошо, что было темно, и Магдалина этого жеста не видела. А то бы могла и обидеться. Побрезио перекинул свою винтовку за спину и захромал прочь от дороги, к перевалу, откуда они пришли сюда.

Глава 34. Интуиция, брат, великое дело

– Оппаньки! – сказал Бурлак и отставил в сторону бокал с холодным пивом. – Эй, mozo, сделай телевизор погромче!

Иван повернулся, едва не свалившись со стула. Некоторое время они любовались мёртвым лицом майора Серебрякова, труп которого нашли поутру с развороченной грудью в пригородах Маньяна-сити. Лощёный маньянский телеведун Ибанио Ибанес попугал зрителя нашествием русской мафии, напомнил, что это уже второй diplomato ruso, убитый этим летом в Маньяна-сити, некстати припомнил про скандал с полонием и начал рассказывать о том, что фестиваль Гвелагетца в честь ацтекской богини кукурузы Кентеотль, ежегодно проводящийся в Оахаке, в этом году привлёк рекордное количество туристов.

– Я… – начал Иван, но Бурлак жестом велел ему заткнуться. Командир думу думал.

Иван тихо допил свое пиво. Они прятались от полуденного пекла в ресторанчике на Пасео-де-ла-Реформа и медленно обедали, совершенно не зная, что им делать дальше. За стеклянной стеной, обливаясь потом, текла бурная человеческая река, с ненавистью поглядывая на тех, кто сидел в кондиционированных глубинах вытянувшихся в сплошную линию ресторанов с запотевшим пивом перед мордой и никуда не спешил.

Думал Бурлак довольно долго, а потом вдруг рассмеялся.

– Знаешь, я могу предположить с вероятностью процентов восемьдесят, что это мудло, царство ему небесное, охотилось за твоей бабой, за что и было пришито её корешами-подпольщиками.

Иван вытаращил на собеседника глаза:

– Откуда вы знаете?..

– У меня большой опыт оперативной работы, – сказал Бурлак. – А это здорово развивает интуицию.

– Мне кажется, какой опыт ни будь, всё равно через стенку ничего не видно…

– Кажется – крестись, – сказал Бурлак. – Одного из смежников она уже порешила два месяца назад…

– Ну и что?

– А смежники работают на ЦРУ. У них в Маньяне – совместное предприятие. По поимке сначала Октября, потом ‑ твоей тёлки.

– Да?.. – сказал Иван и замолчал.

– Ты поешь чего-нибудь рыбного, – посоветовал ему Бурлак. – Сильно активизирует работу мозга. Особенно после того, как бабу из-под носа уводят…

– Мне кажется, мало ли из-за чего этого гэбэшника могли грохнуть… Непонятно мне, почему вы с такой уверенностью…

– Я же говорю – уверенность восемьдесят процентов! А двадцать кладём на русскую мафию, маньянских хулиганов и незапланированный метеоритный поток.

– Так значит… – Иван поднял глаза на Бурлака.

– Ну, а я что говорю! – сказал Бурлак. – Конечно, они её нашли.

‑ И что теперь?

‑ Известно что. Авксентьича надо брать за афедрон.

‑ Кто это – Авксентьич?

‑ Главный смежник. Резидент Службы внешней разведки.

‑ А он расколется?

‑ Куда он, падла, денется. Так или иначе, у нас других возможностей на неё выйти на сегодняшний день нет.

‑ А Володя?

‑ Володя твой жидко обделался. Это ему не за чеченами по горам бегать. Тут головой работать надо.

‑ Ну, вы к нему несправедливы. Он разве виноват в том, что его источник скоропостижно скончался?

‑ Результата нет – значит, виноват. Он в военной разведке работает, а не в кассе взаимопомощи.

‑ Но как же?..

‑ Должен был предусмотреть.

‑ Но разве все предусмотришь?

‑ На том наша служба, сынок, построена. Это у смежников, если вербовка сорвалась, можно руками развести, сослаться на непредвиденные обстоятельства – и тебя простят, сопли утрут, по головке погладят, да ещё конфетку дадут, чтобы не плакал. У нас должен быть стопроценный результат. И только так. Какие бы там не случились независящие от тебя события – якобы независящие, – бьют по голове. И очень больно.

Бурлак принялся за пиво.

‑ А у вас что, вербовки никогда не срывались? – спросил Иван.

‑ Срывались. Так я и огребал по-полной. А как иначе? Иначе никак.

‑ А Авксентьича есть, чем за афедрон брать?

‑ Есть.

‑ У вас что, на всех жителей этого континента компромат припасен?

‑ На всех, Ваня. Я же теперь дежурный по континенту. Хотел я отсидеться на берегу океана, побыть неприметным пенсионером – да вот тебя повстречал на свою беду.

‑ Не смешите. Какой из вас пенсионер? Вы сами-то себя представляете сидящим с удочкой на берегу?

‑ Смотря чего на берегу. С удочкой, не с удочкой… Нет, с удочкой не представляю. Только со стаканом. А это, пожалуй, мысль. Эй, камареро! Подбеги к нам, братец. Надо, Ваня, выпить стаканчик за упокой души коллеги, как ты думаешь?

‑ Хорошо его знали?

‑ Сталкивались. Неплохой был мужик. Хоть и сволочь, как все они. Сучонку моему разок рыло начистил.

‑ Что это за сучонок?

‑ Заместитель у меня был такой. Тебя, кстати, курировал.

Бурлак заказал подошедшему официанту бутылку Rey Sol Anejo из голубой агавы и энчиладос с острым сыром и сладко потянулся.

‑ Стучал на меня как юный пионер в жестяной барабан. А я с ним ничего поделать не мог. У него близкий родственник был в Генштабе. Тоже сука редкостная.

‑ Он что же, до сих пор там вместо вас? – Иван кивнул в сторону улицы Хосе Васконселоса, где размещалось российское посольство.

‑ Вот ему! – Бурлак сделал неприличный жест. – Володя говорит, отозвали его. И поставили жирный крест на карьере разведчика.

‑ За что?

‑ За то, что диппаспорт потерял по пьяни. И никакой высокопоставленный родственник ему не поможет.

‑ Неужели за потерю паспорта такое суровое наказание?

‑ Когда как.

‑ А отчего это зависит?

‑ Что?

‑ Степень наказания.

‑ От того, в какой форме резидент преподнесёт это в своем рапорте. А я уж с сучонком-то расстарался, можешь мне поверить на слово.

Официант принёс текилу и стаканы. Открыв бутылку, он нагнул её над стаканом Бурлака. Владимир Николаевич положил сверху на бутылочное горлышко тяжёлую ладонь и не отпускал, пока стакан не наполнился как надо. Камареро оказался понятливым парнем: наливая Ивану, он его тоже не обидел.

‑ Ну что, брат Ваня, ‑ сказал Бурлак. – Помянем коллегу?

‑ Помянем, ‑ отозвался Иван.

‑ Ты хоть понимаешь, что мы с тобой завтра-послезавтра попрёмся в ту же самую жопу, где покойник схлопотал себе в потроха килограмм свинца?

‑ Понимаю.

‑ А что мы можем то же самое схлопотать вслед за ним – понимаешь?

‑ Из чего вы исходите?

‑ Из здравого смысла.

‑ Владимир Николаевич, ‑ сказал Иван. – Давайте рассуждать здраво.

‑ Ну, давай, попробуем, ‑ сказал Бурлак, любуясь переливами света в наполненном благородным напитком стакане.

‑ Вы всё бросили, сбежали хрен знает куда. Так?

‑ Так.

‑ Я всё бросил, сбежал хрен знает куда. Так?

‑ Так.

‑ Вдруг мы с вами хрен знает где встречаемся нос к носу. Вам нужны деньги. Они у меня есть. Мне нужна квалифицированная помощь. Вы – единственный человек на свете, который может мне её оказать.

‑ Ты хочешь сказать, что с позиции здравого смысла такое не могло произойти?

‑ Наоборот. Именно с позиции здравого смысла всё произошедшее выстраивается в одну очень логическую цепочку.

‑ То есть всё подстроено некими высшими силами? Так, что ли?

‑ Да, ‑ сказал Иван и посмотрел на Бурлака сквозь свой стакан. – И из этого следует, что у нас с вами всё получится.

‑ Что ж… За это мы выпьем по-второй. А первую – давай все-таки за смежника. В его судьбе верхние ребята уж точно никак не поучаствовали.