Эрик Ластбадер - Предательство Борна Страница 56

Взяв канистру бензина, Карим открутил крышку и выплеснул треть содержимого в колодец.

– Аллах даже снабдил нас идеальным козлом отпущения – Хитнером.

Открыв крышку бензобака машины Овертона, он вылил почти все, что осталось, в салон. Ни один эксперт-криминалист ничего не сможет извлечь из того, что уцелеет. Развернувшись, Карим аль-Джамиль попятился к двери черного хода, оставляя на полу полоску бензина.

Они подошли к большому умывальнику из стеатита, стащили рукавицы и тщательно отмыли окровавленные руки и лица. Затем сняли фартуки и бросили их на пол.

Когда они уже были у двери, Анна напомнила:

– Нельзя забывать также о Лернере.

Карим аль-Джамиль кивнул:

– До тех пор пока я не решу, как с ним быть, ты должна соблюдать предельную осторожность. От Лернера нельзя избавиться так же просто, как от этого Овертона.

Он чиркнул спичкой и бросил ее под ноги. Голубое пламя, вспыхнув с громким шелестом, устремилось к машине.

Анна открыла дверь, и они шагнули в темноту гетто.

Задолго до того, как «Эм-энд-Эн кузовные работы» озарился огнем, Тайрон засек мужчину и женщину. Он сидел на каменной стене, в густой тени старого дуба, раскинувшего свои узловатые ветви опрокинутой чашей щупалец медузы. На нем была черная толстовка, капюшон натянут на голову. Тайрон с нетерпением ждал, когда Ди-Джей Танк принесет ему перчатки, потому что, черт побери, было очень холодно.

Он как раз дул на руки, пытаясь их согреть, когда к развалинам здания подъехала машина. В течение нескольких месяцев Тайрон присматривался к этому месту: он надеялся, что оно заброшено, и лелеял мечту устроить в нем базу своей банды. Но полтора месяца назад ему доложили, что там была замечена какая-то активность, причем ночью, когда вся законная деятельность замирает. Поэтому он прихватил с собой Ди-Джея Танка и отправился на разведку.

И действительно, внутри были люди. Два бородача. Что еще любопытнее, третий бородач дежурил на улице. Когда он обернулся, Тайрон отчетливо разглядел у него на поясе блеснувший пистолет. Ему было известно, кто носит такие бороды: ортодоксальные евреи или арабские экстремисты.

Когда они с Ди-Джеем Танком подкрались к зданию и заглянули в покрытое толстым слоем грязи окно, бородачи обставляли зал канистрами, инструментом и каким-то оборудованием. Хотя электроснабжение было восстановлено, никаких ремонтных работ, очевидно, не предусматривалось. Уходя, бородачи заперли ворота на огромный навесной замок, и Тайрон, бросив на него опытный взгляд, сразу же понял, что вскрыть такой невозможно.

С другой стороны, оставалась дверь черного хода, спрятанная в узком глухом переулке, о которой вряд ли кто-нибудь догадывался. Однако Тайрон о ней знал. В его владениях не было почти ничего такого, о чем он не знал или не мог получить сведения в считаные минуты.

После отъезда бородачей Тайрон вскрыл замок на двери черного хода, и они проникли внутрь. И что же он увидел? Обилие мощного электроинструмента, которое не раскрыло ему ровным счетом ничего о таинственных бородачах и их намерениях. Но вот канистры – это уже была совершенно другая история. Тайрон изучил их одну за другой: тринитротолуол, пентрит, дисульфид углерода, гексаген. Разумеется, он знал, что такое тротил, но об остальных веществах ему еще не приходилось слышать. Тайрон обратился к Дерону, и тот его просветил. За исключением дисульфида углерода, все остальные вещества были мощной взрывчаткой. Пентрит, известный также как ПЭНТ, используется в детонаторах. Гексаген, известный также как ГМКС, представляет собой связанное полимером взрывчатое вещество, твердое, вроде Си-4. В отличие от тротила, гексоген нечувствителен к удару и тряске.

С той самой ночи увиденное не выходило у Тайрона из головы. Ему хотелось разобраться в происходящем, поэтому он организовал постоянное наблюдение за автомастерской, и вот сегодня его бдительность была вознаграждена.

Только посмотрите: на стальном верстаке посреди зала лежит тело. А женщина и мужчина в фартуках и рукавицах потрошат его, словно тушу оленя, черт побери. Вот до чего доходят люди! Тайрон покачал головой. Они с Ди-Джеем Танком смотрели сквозь грязное стекло окошка наверху. И вдруг Тайрон ощутил затылком укол. Он узнал лицо трупа на верстаке! Это был тот самый человек, который несколько дней назад следил за мисс Ш, тот самый, о котором, по ее словам, она намеревалась позаботиться сама.

Тайрон наблюдал за действиями мужчины и женщины, однако теперь, после потрясения, он уже не обращал внимания на то, чем они занимаются. Вместо этого он старался запомнить их лица. У него возникло ощущение, что мисс Ш будет очень любопытно узнать, чем занималась эта парочка.

Затем ночная темнота озарилась, Тайрон почувствовал, как ему в лицо пахнул нестерпимый жар, и к небу взметнулись языки пламени.

Тайрону не раз приходилось сталкиваться с пожарами – точнее, поджогами, поэтому он не мог сказать, что случившееся его потрясло. Лишь опечалило. «Эм-энд-Эн кузовные работы» он потерял навсегда, это уж точно. Но затем ему в голову пришла одна мысль, и он шепнул пару слов Ди-Джею Танку.

Когда они забрались в зал в первый раз, там все было забито разнообразной взрывчаткой и катализаторами. Если бы все эти вещества оставались на месте, взрыв снес бы целый квартал и его с Ди-Джеем Танком в придачу.

И вот теперь Тайрон задал себе вопрос: если взрывчатки не было внутри, где она?

Министр обороны Э. Р. Бад Хэллидей ел тогда, когда получалось, в любое время дня и ночи. Строгого графика трапез у него не существовало. Но если только его не вызывал к себе для очередной взбучки президент, если только ему не приходилось отчитываться перед сенатом, если он не переливал из пустого в порожнее с вице-президентом и не возглавлял заседание Объединенного комитета начальников штабов, Хэллидей предпочитал поглощать пищу в своем лимузине. Если не считать редких вынужденных остановок, вызванных различными причинами, лимузин, подобно акуле, находился в непрерывном движении, катился по улицам и бульварам Вашингтона.

Мэттью Лернер пользовался в обществе министра некоторыми привилегиями, не последней из которых была возможность составить ему компанию за столом, как это предстояло сегодня вечером. В мире за тонированными стеклами лимузина для ужина было еще слишком рано. Однако здесь был мир министра Хэллидея, и в нем час ужина уже пробил.

После короткой молитвы они вонзили зубы в солидные порции барбекю по-техасски: здоровенные говяжьи ребра, покрытые толстым, блестящим слоем красного мяса. На гарнир были жареные бобы с вкраплениями огненного перца чили. И все это заливалось бутылками пива, сваренного, как не переставал с гордостью повторять Бад, в Форт-Уэрте.[9]

Быстро расправившись с едой, министр вытер руки и лицо, затем схватил еще одну бутылку пива и откинулся назад.

– Итак, директор ЦРУ нанял тебя своим личным убийцей.

– Похоже на то, – подтвердил Лернер.

Раскрасневшиеся щеки министра блестели от тонкой пленки говяжьего жира.

– Есть какие-нибудь мысли на этот счет?

– Я еще ни разу в жизни не отступал, – сказал Лернер.

Хэллидей бросил взгляд на листок бумаги, который Лернер ему протянул, садясь в лимузин. Разумеется, министр уже был знаком с его содержанием, сделал это он только для эффекта, в чем очень преуспел.

– Мне пришлось хорошенько покопаться, но теперь мы знаем, где сейчас находится Борн. Его лицо зафиксировала камера видеонаблюдения в международном аэропорту имени Кеннеди. – Подняв взгляд, министр выковырял из зубов кусочек мяса. – Это задание отправляет тебя в Одессу. Далековато от штаб-квартиры ЦРУ.

Лернер понимал, что тем самым Хэллидей хочет сказать, что ему на время придется забросить поручение самого министра.

– Я выполню это поручение Старика, и директор окажется передо мной в неоплатном долгу. И мы оба будем это знать. Это можно использовать как хороший рычаг, – ответил он.

– А что насчет Анны Хельд?

– Я поручил ее одному человеку, которому доверяю. – Лернер промакнул коркой хлеба остатки густого острого соуса. – Это очень упорный тип. Для того чтобы от него отвязаться, его надо убить.

Борну снова явились видения. Но только теперь он знал, что это не сон. Он переживал заново осколок воспоминаний, еще один элемент мозаики, вставший на свое место.

В грязном одесском переулке Сорайя стоит перед ним на коленях. Он слышит в ее голосе горечь сожаления.

– Этот ублюдок Тарик ибн Саид с самого начала водил меня за нос, – говорит она. – На самом деле он сын Хамида ибн Ашефа Надир аль-Джаму. Это он выдал мне «информацию», которая завела нас в западню. Джейсон, я все испортила.

Борн садится. Хамид ибн Ашеф. Он должен был разыскать этого человека и убить его. Приказ Алекса Конклина.

– Тебе известно, где сейчас находится Хамид ибн Ашеф?