Андрей Ильин - Тень Конторы Страница 6

И это верно, эпидемии падения с балконов, как и всякие другие эпидемии, имеют тенденцию к разрастанию.

— Мне бы только узнать, чтобы успеть первым, — делился своими ближайшими планами бизнесмен.

Через неделю, окончательно протрезвев, он отправился в милицию.

— Мне бы с начальником встретиться.

— А документы у тебя есть? — поинтересовался дежурный, подозрительно косясь на изрядно помятую «после вчерашнего» физиономию просителя.

— Ах, ну да… — вспомнил, куда он явился, бизнесмен.

И вытащил из кармана и протянул милиционеру визитку.

Из визитной карточки следовало, что он владелец холдинга, который занимается лизингом в офшорах.

— А паспорта у вас нет? — уже более миролюбиво спросил дежурный.

Бизнесмен протянул паспорт.

— Прописка на шестой странице, — подсказал он. — Там закладка есть.

Закладка была. Шестая страница была заложена стодолларовой купюрой.

— Все в порядке?

— Да, конечно! — обрадовался дежурный. — Вы можете пройти.

До порога заветного кабинета московский бизнесмен предъявлял паспорт еще три раза, и всех его прописка устроила.

В кабинете он взял быка за рога.

— Желаю оказать органам правопорядка посильную спонсорскую помощь в их нелегком деле, — сообщил он свое заветное желание.

И выложил на стол пачку долларов.

— В каком конкретно деле? — поинтересовался милицейский начальник, прикидывая, хватит ли денег на машину и новую шубу жене.

Бизнесмен сказал.

— Мы постараемся сделать все, что возможно.

И сданные в архив дела вытащили обратно, бросив на них лучшие силы. Спонсор снабдил следственные бригады всей необходимой техникой — мобильными телефонами, видеокамерами, стиральными и посудомоечными агрегатами — и выставил две машины бесплатного пива.

Воодушевленные следователи рьяно взялись за дело, допросив две сотни свидетелей, которые раньше не находились, а теперь нашлись. Выяснилось, что свидетели видели какие-то неясные тени в окнах, подозрительных типов во дворах и подъездах и слышали чьи-то жуткие, с криминальным оттенком вопли и стоны. У следствия появились зацепки. Но типы оказались местными бомжами, тени — любовницами, а криминальные вопли — криками, издаваемыми любовницами в объятиях потерпевших.

То есть никто ничего не видел. В том числе любовницы, которые, сделав свое дело, убыли кто куда.

Долгим и затратным путем следствие вернулось к первоначальной версии коллективного несчастного случая.

Что очень напрягло заезжего бизнесмена. Если никто ничего не видел, это значит, что здесь действовали очень хорошо обученные профессионалы.

А поверить в случайную коллективную смерть трех компаньонов было мудрено. Хотя чего на свете не бывает… Может, их совесть заела и они, заранее сговорившись, одновременно свели счеты со своими непутевыми жизнями. Хочется верить… Но нельзя…

Пришлось привлекать специалистов со стороны. Для тех же дел, но совсем за другие деньги.

— Ну что здесь можно сказать… — чесали в затылках криминалисты с тридцатилетним стажем работы. — Рисунок брызг крови на ковровом покрытии, одежде и потолке типичен для подобного рода ранений. Но есть одно маленькое «но»…

Так, так, интересно. Что это за «но», которое ускользнуло от местных сыщиков?

— Вот здесь на одежде и на ковре должны быть капли крови, — показывали заслуженные эксперты с Петровки и Лубянки, ныне персональные и просто пенсионеры. — А их нет. Что довольно странно.

— Почему должны быть?

— Потому что когда человек стреляет в себя из ружья, то он это ружье роняет, потому что умирает, — растолковывали очевидные для них и неочевидные для периферийных экспертов вещи ветераны. — Ну вот представьте себе — вы держите ружье, нажимаете курок, пуля разносит вам череп, и вы… роняете ружье вниз. Отчего отраженные пороховыми газами капли выбитой из раны крови рисуют специфическую дорожку на одежде и полу. Которой нет. И, кстати, пороховой нагар здесь имеет округлую конфигурацию, хотя должен иметь форму запятой.

Ну и что с того?..

— То есть можно предположить, что ружье после выстрела не упало вниз под влиянием силы тяжести, а некоторое время продолжало находиться в горизонтальном положении. Что вряд ли возможно, если принять во внимание тот факт, что потерпевший, который его до того удерживал, в этот момент был уже без головы.

А ведь точно!.. Покойник ружье держать не может! У покойника ружье камнем падает вниз, оставляя в падении все эти запятые и дорожки.

— Отсюда нельзя исключить, что выстрел был произведен из оружия, которое держал не потерпевший, а кто-то еще. Либо потерпевший и кто-то еще, кто, выкрутив руки потерпевшему, направил ствол ему в голову и нажал на спусковой крючок.

Значит, все-таки «кто-то еще»…

А в тех двух случаях? В тех все было не так очевидно.

— Вот если бы можно было взглянуть на тела… Отчего нельзя, можно… Если надо. Ночью в хибарку сторожа Семеновского кладбища постучал неизвестный.

— Здорово, отец! — радостно приветствовал он заспанного охранника. — Заработать хочешь? А кто не хочет?..

— Пять штук, — без запинки, хоть и со сна, буркнул сторож.

— За что пять штук? — удивился ночной посетитель, потому что даже еще сказать ничего не успел.

— За каждого мертвяка.

Бизнес сторожа был по профилю — похоронный. К нему привозили ночами мертвяков, которых он определял «на подселение», то есть раскапывал свежие могилы, бросал покойника сверху, на крышку гроба, и засыпал землей, выравнивая холмик. Был один покойник — стало два. И никакая собака и никакой прибор такой труп ни в жизнь не учуют, потому что этих трупов кругом…

Таким образом кладбищенская братия умудрялась снимать с каждого места по два урожая — днем с родственников безвременно усопших, ночью — с незваных визитеров. Бизнес шел так хорошо, что иногда поверх гроба приходилось укладывать по два, а то и по три покойника.

Но нынешний случай был особый — нынче никого никуда подселять не нужно было, нужно было выселять.

— Как же так? — поразился сторож. — Зачем его оттуда? И куда?

— Я его в другом месте похоронить хочу, — популярно объяснил посетитель. — С видом на море.

— Тогда десять.

— Ты же говорил — пять! — возмутился посетитель.

— Пять, если бы ты мертвяка привез, а если на вынос, то тогда больше, — популярно объяснил сторож.

— Тогда шесть…

Сошлись на восьми.

Несмотря на кромешную темноту, сторож быстро нашел нужную могилу и в полчаса раскопал ее.

Похититель трупов свесился вниз, различив в темноте что-то неясное, светлое.

— Этот, что ли?

— Нет, этот не твой, этот чужой. Твой ниже. Пронзительно заскрипели выдираемые из дерева гвозди. Глухо стукнула крышка.

— Давай тяни.

Посетитель ухватился за вылезшие из тьмы ямы бледные руки, потащил их вверх, пятясь от могилы. Покойник был голый.

— А почему он голый?

— Потому что ему один хрен — что голому, что одетому. Ему на танцы не ходить, — популярно объяснил сторож.

Вот тебе и еще одна статья доходов! Это какие же они с квадратного метра земли бабки снимают, если посчитать, сколько вокруг, друг на дружке, да в два-три слоя голых трупов лежит?!

— Ну что, твой, что ли?

— Мой.

— Ну тогда забирай…

В могиле что-то глухо стукнуло. Повезло подселенному покойнику — должен был лежать, скрючившись на крышке, а лег в освободившийся и очень даже приличный гроб. А тот, «выселенный», поехал в Москву на «КамАЗе»-рефрижераторе, вмороженный в коровьи туши. Туши пошли на отбивные и котлетки москвичам, труп — экспертам…

— В целом картина ясная, — оценили картину повреждений отставники-криминалисты. — Потерпевший упал с двадцати — двадцатипятиметровой высоты на твердую поверхность, бетон или асфальт… Правда, вот эти вмятинки…

Еле заметные синяки были на запястьях рук. Даже не синяки, так — тени.

— Если бы он жил дольше, они, возможно, оформились бы в полноценные внутренние кровоподтеки, — сообщили эксперты. — А так не успели.

— Вы хотите сказать, что покойника кто-то перед смертью с силой удерживал за руки?

— Может быть…

Криминалисты вытащили увеличительные стекла и стали копаться в голове трупа.

— Ну точно, — обрадовались они. — Вот, полюбуйтесь.

Любоваться особо было не на что, но нужно. Пальцы экспертов залезли в мертвую шевелюру.

— Вот видите, здесь можно увидеть отдельные оборванные волоски и небольшие проплешины.

— Ну и что?

— А то, что эти проплешины и эти оборванные волоски свежие и вряд ли образовались в результате неаккуратной стрижки. Эти волоски из потерпевшего кто-то выдирал. И если хорошенько поискать, то их можно найти в квартире, в ворсе ковра, на одежде покойного, и, посмотрев кончики в микроскоп, убедиться, что они порваны, а, к примеру, не срезаны. Потому что если срезаны, то спил будет другим.