Чингиз Абдуллаев - Наследник олигарха Страница 6

— А твой завтрак? — зло спросил Ринат. — Или уже обед? У меня осталось всего триста долларов. Если они мне сейчас дадут тысячу, я готов подписать все что угодно.

И, словно услышав его, Леклерк сказал:

— Мы уже послали в банк за деньгами. Для ваших расходов сейчас привезут триста тысяч долларов. Вы возьмете в долларах или лучше получить в евро?

— Возьму в долларах, — вздохнул Ринат так, словно это была большая обременительная ноша. — А когда выдадут остальные деньги?

— Мы дадим вам чековую книжку и оформим все документы на право пользования ячейкой, — пояснил Леклерк. — Можете пользоваться своими деньгами уже с завтрашнего дня. Хотя это пока вся сумма, которую мы можем вам выдать. Остальные деньги и акции компаний поступят к вам только после нашей проверки.

— Я подожду, — великодушно решил Ринат.

Обед заказали в каком-то модном японском ресторане. Когда привезли коробки с суси и сасими, Дима от восторга даже вскрикнул. Правда, водки не было и даже саке не заказали. На работе Плавник мог подать всего лишь рюмку коньяку, да и то только для клиентов.

Их встреча затянулась до шести вечера. Они условились встретиться завтра утром и продолжить рассмотрение нужных документов. Когда они вышли из офиса, было уже темно, Осенью в Москве рано смеркается. У Рината в руках была небольшая сумка, в которой лежали деньги. Дима толкнул в бок ошалевшего от всего происходившего Рината.

— Сбылась мечта идиота. Ты стал миллионером.

— А я и не мечтал, — признался Ринат, — даже не представляю, что мне делать.

Завтра тебе дадут ключи от твоей московской квартиры, и ты сможешь туда переехать, — напомнил Дима. — И вообще, теперь ты не просто миллионер, а миллиардер. Потенциальный, конечно. Представляешь, какие гонорары ты можешь получить, если начнешь писать о своих первых впечатлениях. Хотя, что я говорю? Глупости все это. Какие гонорары? Ты теперь можешь купить любую газету, любой журнал, любого журналиста. Зачем тебе гонорары, если только проценты от твоих капиталов будут давать тебе больше, чем зарабатывают все журналисты Москвы. Ты меня слушаешь?

— Слушаю.

Они прошли к «малютке» Димы и сели в машину.

— Может, поедем и прямо сейчас купим тебе какую-нибудь крутую тачку? — предложил Дима. — И заявимся к твоей Лизе. Пусть подыхает от злости.

— Нет. Поедем домой. Я устал и хочу спать.

— Вот так всегда. Только сегодня стал миллионером и уже изменился.

— Оксана должна вечером приехать.

— Давай ей позвоним, — обрадовался Дима, — представляешь, что с ней будет?

— Не нужно. Я потом ей сам все расскажу. Дима огляделся по сторонам и тронул автомобиль с места.

— Ты посмотри, какое совпадение, — возбужденно напомнил он. — Ты встречаешься с Оксаной. И твой дед встречался с Оксаной. Может, это была ее бабушка.

— Нет. У Оксаны бабушка живет в Харькове.

— Все равно интересно…

— А потом, она его бросила из-за этого интенданта, — меланхолично заметил Ринат.

— Может, это твой дед ее бросил беременную, — возразил Дима.

— Не смей говорить гадости про моего дедушку.

— Я и не говорю. Просто в жизни разное бывает. Ты смотри, как он меня подрезает. Чуть не ударились…

Ринат даже не посмотрел в сторону проехавшей «Волги». Он думал о своем. Дима, поняв, что его восклицания неуместны, решил замолчать. Когда они подъехали к дому, Дима все-таки решился спросить:

— Может, мне подняться вместе с тобой? Как ты себя чувствуешь?

— Это можно пережить, — пошутил Ринат. — Не обижайся, Дима. Я все еще не пришел в себя. Мне нужно побыть одному.

— Тебе нужна хорошая дверь, — улыбнулся Дима, показывая на сумку. — Я бы завтра вызвал мастеров и поставил новую дверь.

— Завтра я перееду в другую квартиру, — напомнил Ринат. — И вообще нужно вести себя так, словно ничего не произвело. Спасибо тебе, что сегодня был со мной. Завтра утром я тебя жду. Нам нужно держаться вместе.

— Приеду, — кивнул Дима. — Сейчас я думаю, как важно напиться и забыть обо всем, что случилось. Если бы такое мне приснилось, то я бы решил, что это самый невероятный сон в моей жизни. Нужно еще сдержаться и никому об этом не рассказывать, что труднее всего.

— Для тебя да. — Ринат вышел из автомобиля и хлопнул дверцей.

Войдя в подъезд, он невольно поморщился. Почему он раньше не замечал, какой здесь неприятный запах? Он медленно поднялся по лестнице, держа в руках сумку с деньгами. Открыл дверь. Вошел в квартиру. Сумку он бросил в угол, рядом с вешалкой. Раздеваясь на ходу, прошел в комнату.

Он сел на кровать, оглядел комнату. Небольшой телевизор в углу, старая мебель, столик, за которым он работал, его компьютер, принтер. Все как обычно. Потертые занавески. Немного пожелтевшая люстра. Неужели его жизнь сделала такой невозможный оборот и он теперь будет жить совсем в других условиях? Он вспомнил про деньги. Поднялся и вышел в коридор. Взял сумку и принес ее в комнату. Пачки стодолларовых купюр лежали небрежной кучей. Он достал одну пачку, сорвал обертку. Посмотрел на деньги. Теперь он может никогда в жизни не думать о деньгах. Он может путешествовать, посещать самые экзотические места, жить в лучших отелях, обедать в самых изысканных ресторанах. Он может читать книги, лично знакомиться с самыми выдающимися мудрецами, посетить Тибет, увидеть Иерусалим, побывать в Риме. Он может пригласить лучших архитекторов и соорудить нечто невообразимо прекрасное. Сможет писать умные книги, для которых не нужны спонсоры и издатели… Ринат положил деньги на столик, убрал сумку в шкаф.

О каких глупостях я думаю, поморщился он. Как только появились деньги, я сразу думаю, как их потратить. Нужно вложить их в какое-то дело, открыть новый журнал, нанять хорошую команду журналистов, поставить главным редактором Диму. Хотя Дима не сможет руководить. Он должен быть скорее главным советником, а командовать людьми нужно доверить другому. Ринат улыбнулся. Хорошо, что его не слышит Дима, иначе он бы страшно обиделся.

В дверь позвонили. Ринат вспомнил, что сегодня должна приехать Оксана. На часах было уже около восьми. Кажется, он слишком увлекся распределением будущих доходов. Он поднялся и пошел открывать дверь, запоздало вспоминая, что не успел ничего купить к ужину и в доме нет хлеба.

Оксана вошла в квартиру, привычно поцеловала его в щеку. Она была высокого роста, даже чуть выше Рината. У нее были длинные соломенные волосы, которые она обычно собирала в пучок, правильные черты лица, голубые глаза, немного вздернутый носик. Они познакомились в прошлом году у продюсера и с тех пор встречались только дома у Рината.

Она привычно прошла на кухню. Приезжая к нему после работы, она обычно здесь ужинала, или они куда-нибудь ездили, если у него бывали деньги. Но на этот раз она сразу прошла на кухню. Открыла холодильник, и из кухни донесся ее недовольный возглас:

— У тебя пустой холодильник. Ты совсем опустился. Неужели ты сегодня вообще ничего не покупал? Или не выходил из дома?

— Выходил. Но ничего не покупал, — уныло подтвердил Ринат, войдя на кухню в одних трусах.

В последнее время ты совсем сходишь с ума, — сказала Оксана, захлопнув холодильник. — У тебя даже сметана уже провоняла. И сыр загнулся. Весь желтый, хотя он должен быть белый. А хлеба тоже нет?

— Нет, — выдавил Ринат. — У меня было много работы, и я только недавно появился дома.

Она поставила чайник на огонь, включив газовую плиту. Затем оглядела кухню.

— Тебе нужна домработница, — заявила Оксана, усаживаясь на стул, — и здесь давно пора прибраться. У тебя вообще ничего нет покушать?

— Печенье, — вспомнил Ринат, — в шкафу новая банка датского печенья.

— Это лучше, чем ничего.

Она достала печенье, налила себе чай.

— И долго ты будешь так жить? — спросила Оксана, оглядывая Рината.

Он почувствовал себя голым. Пожал плечами. Сейчас ему меньше всего хотелось разговаривать. Он так нуждался в ее ласках, в ее теле.

— Пойдем, — предложил Ринат, — я соскучился.

Она не почувствовала интонацию его голоса.

Наверное, была слишком голодна. Или обижена на него за невнимательность. Он ведь знал, что она должна к нему заехать, и мог хотя бы купить хлеба и одеться к ее приезду.

— Подожди, — отмахнулась Оксана.

— Пойдем в комнату, — снова повторил Ринат, — мне так много нужно тебе сказать.

Опять в постель? — В ее голосе прозвучало некоторое презрение. — Ну хватит уже, сколько можно. Тебе не кажется, что мы должны закончить наши неудачные отношения? Я, собственно, и заехала, чтобы сказать тебе об этом.

— Понимаю. Поужинать и попрощаться.

— А ты не остри. Мне надоели твои вечные шутки. Ты такой невнимательный и грубый. Мне иногда кажется, что тебе вообще не нужны рядом партнеры. Тебя никто не интересует…