Лев Зильвер - Быть на-чеку! Страница 6

Вот и сейчас Лева залег и притаился, крепко сжимая в руке подаренное мамой ружье.

Но игре помешали. Щелкнул замок входной двери, скрипя сапогами, вошел Василий Иванович. Не входя к себе, он постучал в комнату Левы. Ответа не было. Тогда приоткрыв наружную дверь, Василий Иванович кого-то позвал.

В коридор тихо вошел мужчина в плаще, со свертком.

Лева притаился в углу. Воображение его разыгрывалось. Ему даже казалось, что он охотится за преступником.

Игра становилась интересной.

Мужчины прошли в комнату к Василию Ивановичу. Дверь оставалась приоткрытой, и мальчику было слышно и видно, что там происходило.

— Как вам удалось проскочить? — спросил Василий Иванович.

— Это длинная история, — отозвался незнакомец. — Сейчас я — Сергеев. Остановился в гостинице «Дон». Понятно? Эту штуку, — он показал на сверток, — завтра на завод, в цех синтеза.

«Там, где мама», мелькнула мысль у Левы. Прислушивался внимательнее.

Незнакомец продолжал:

— Помните мою инструкцию, как обращаться. Спрячьте где-нибудь в укромном месте, зарядите и айда с завода! Подальше! А то и костей не соберете… Да, вот вам от организации… — он полез в карман и передал Василию Ивановичу пачку денег. — В случае успешного выполнения задания будет еще. А мне задерживаться нельзя. Сегодня вечером уезжаю.

Мужчина встал, вышел из комнаты, тихо закрыл за собою дверь квартиры.

Бережно Василий Иванович взял оставленный сверток, поднял одну из паркетных плит и сунул сверток под пол. Затем он запер комнату и ушел.

Лева лежал еще несколько секунд неподвижно. Сердце его бешено колотилось. Он выскочил из засады и, не надевая кепки, без пальто и галош, бросился на улицу. Капли дождя ударили в лицо. Под ногами захлюпали лужи, но он не замечал ничего.

«Скорее! Скорее!»

Вот постовой милиционер. Бросился к нему:

— Мне нужно к товарищу Ежову! Скорее! — Милиционер удивленно посмотрел на его возбужденное лицо:

— А что такое случилось?

Леве было трудно говорить:

— Тут завод… Завод хотят взорвать… — от волнения он готов был заплакать.

Милиционер понял, что дело серьезное. Бегом бросился к телефонной будке и вызвал нужный номер.

Через несколько минут двое мужчин в гимнастерках с красными петлицами внимательно выслушивали рассказ Левы.

Он рассказывал подробно обо всем.

Назвал гостиницу и фамилию человека, бывшего у Василия Ивановича.

В этот же день враги были арестованы. Лева предотвратил взрыв и разрушение завода, он спас сотни человеческих жизней.

Неспособная ученица

Сережин отец дал в газету объявление:

«Нужна домработница в небольшую семью».

Семья действительно невелика: отец, крупный военный работник, мать — врач и Сережа — пионер четырнадцати лет. Вот и вся семья.

Скоро пришла работница. У нее была неплохая рекомендация, документы были тоже в порядке.

Работницу звали Нюра. Она умела стирать, гладить, готовить… С виду такая застенчивая, скромная. Она понравилась Сережиной матери.

На вопрос, грамотная ли она, Нюра ответила отрицательно и даже вздохнула, — не пришлось учиться.

Мать была удивлена.

— Странно… Теперь так мало неграмотных, как ты ухитрилась до сих пор не выучиться? Сережа, — обратилась она к сыну, — тебе необходимо срочно ликвидировать этот прорыв. Он у нас старый общественник, — шутя добавила она, — во время выборов в Верховный Совет двух стариков в нашем доме быстро выучил писать, а ты моложе, память лучше, дело пойдет еще быстрее.

Работница охотно согласилась. Сережа тоже не возражал против этой дополнительной нагрузки.

Скоро начались занятия. Нюра оказалась очень неспособной ученицей. Грамота ей давалась с большим трудом. Она почти моментально забывала все, что ей объяснял молодой преподаватель.

Родители уже начали понемногу подтрунивать над сыном.

— Ну, профессор, как дела? — иронически иногда говорил отец, обращаясь к сыну. — Туговато, говоришь, двигается обучение. Это тебе не в волейбол играть. Ну, раз уж назвался преподавателем, доводи до победного конца.

Но Сережа не собирался отказываться от уроков. Еще чаще, после школы, он усаживался со своей малоуспевающей ученицей и терпеливо втолковывал ей разные грамматические премудрости.

Как-то днем, вернувшись рано домой, Сережа устроился с книгой на диване в столовой. Книгу он взял у приятеля на два дня и спешил ее прочесть, чтобы во-время вернуть.

Дверь в соседнюю комнату была полуоткрыта. Нюра возилась с тряпкой около письменного стола отца.

Машинально, задумавшись над какой-то фразой, вычитанной в книге, Сережа поднял глаза и рассеянным взглядом следил за работницей.

Что это! Нюра наклонилась над открытой книгой, лежащей на столе. Что-то, видимо, ее заинтересовало. Вот она привычным жестом перевернула страницу. Да она читает!

Внезапно вздрогнув, словно спохватившись, Нюра отпрянула от стола.

Сережа моментально опустил глаза. Гляди в книгу, он чувствовал, что работница встревоженно и подозрительно смотрит на него. И он сделал вид, что ничего не заметил. Поведение Нюры казалось ему странным и непонятным.

Решил поделиться с родителями. Потом передумал, боялся, что над его «открытием» посмеются, а то и подумают, что он все это выдумал, чтобы отделаться от уроков.

Через несколько дней отец с матерью собрались в театр.

— Я тоже ухожу, — сказал Сергей, — к приятелю пойду.

— Ну, а я полежу маленько. Что-то мне нездоровится, в боку колет, голова болит, застудилась, небось, — говорила Нюра, провожая своих.

Сергей вышел вместе с родителями. Проводив их, он попросил у отца ключ от квартиры, объяснив, что он рассчитывает вернуться от приятеля рано и не хочет тревожить заболевшую работницу.

Получив ключ, он немедленно отправился обратно к себе. Тихонько открыл он входную дверь и вошел в квартиру.

Сквозь неплотно прикрытую дверь комнаты пробивался свет. Сережа пригнулся к щели и чуть не закричал от возмущения: «Неграмотная!..»

Нюра сидела за отцовским столом и, заглядывая в бумаги, что-то бегло переписывала в блокнот.

Осторожно, чтобы не выдать себя, Сережа выбрался на площадку лестницы и, как ни в чем не бывало, позвонил.

Нюра не сразу открыла.

— Вздремнула я, — объяснила она, протирая глаза и зевая, — не слыхала.

Сережа прошел в комнату. Там все было убрано и разложено, как всегда.

Когда отец вернулся из театра, Сергей рассказал ему про «домработницу».

Через несколько дней «работница» была арестована.

Шпионка одного иностранного государства, она под видом неграмотной домработницы втерлась в дом к крупному военному специалисту, чтобы добыть важные секретные материалы.

Бдительность пионера помогла разоблачить врага.

«Черные птицы»

На большой перемене ученик 7-го класса Генрих Кнеллер отвел в сторонку некоторых товарищей по классу.

— Ребята, пришли бы ко мне, — сказал он им вполголоса, — поболтаем, патефон послушаем. Пластинки у нас замечательные, заграничные.

— А кто у тебя дома?

— Никого, только брат, но он у меня хороший парень, мешать не будет.

— Ладно.

Под выходной ребята собрались на квартире у Генриха. Все вышло так, как он говорил: патефон отличный, пластинки заграничные. Брат Генриха, молодой парень, просто и приветливо встретил гостей.

— А ну, ну, ребята, милости просим, развлекаться, значит, будем.

И действительно, было очень весело.

Когда расходились, было уже поздно.

— Вы чаще приходите, — прощаясь, приглашали Генрих с братом.

Ребята стали частыми посетителями этой квартиры. Их каждый раз радушно принимали, угощали всякой всячиной. Брат Генриха всегда бывал дома. Он был организатором веселья, неистощим на выдумки.

— Мы с Генрихом живем душа в душу, у нас с ним все запросто, по-приятельски. А как вы, ребята, со своими братьями, отцами?

Школьники подробно рассказывали о братьях, о родителях, кто что делает, кто чем занят…

Пионер Дима Ракитин пожаловался:

— А я своего отца совсем не вижу, он по военной химии работает, вечно занят, даже по выходным.

— Так, так, понимаю, сочувствую. Я, брат, тоже химик. Да, кстати, а дома отец тоже работает?

Дима утвердительно кивнул головой.

— А то как же, очень даже часто, по ночам сидит, все что-то чертит, пишет, читает. Он сейчас над каким-то изобретением работает.

Шум, смех окружающих прервали их разговор.

В этот вечер брат Генриха был особенно в ударе, он смеялся, танцовал, рассказывал веселые истории.

Когда все, утомленные от беготни и танцев, сидели за столом, он поднялся и заявил, что хочет внести дельное предложение.

— Ребята! — начал Кнеллер. — Все мы — друзья, не правда ли?