Владимир Черносвитов - Сейф командира «Флинка» Страница 6

Изотов и Скултэ первым делом поспешили на поиск гибнущего. Это далось им весьма не просто, однако нашли. Обреченным на гибель оказался молодой симпатяга-пес — мокрый, грязный, с опаленным боком.

— Эх ты, бедолага, — пожалел его Изотов. — Бросил тебя хозяин на погибель, предал, мерзавец!..

Пес, дрожа и жалобно скуля, благодарно лизал резиновые маски спасителей.

Серебров дал сигнал — и уже вся аварийно-спасательная партия, вооруженная табельными приборами и инструментами, перешла с «Абакана» на борт «Сирены». А еще через полчаса командир АСП доложил Чумбадзе о результатах первичного осмотра и состоянии спасенного судна.

Тем временем катера погранохраны нашли одну шлюпку с моряками «Сирены», затем — на большом курсовом расхождении — вторую. А третья... Третья, вместо того чтобы держать курс на «большую морскую дорогу», где ее скорее бы заметили, пошла, как оказалось, к берегу...

Берег был уже совсем близок, но не виден — ночь. В шлюпке все оказались из начсостава «Сирены»: помощник капитана, второй электрик, механик, боцман... Правда, как гребцы эти люди не утруждались, шлюпка имела подвесной мотор. Пассажирами на носу шлюпки сидели двое мужчин в диверсионных легководолазных гидрокостюмах «Ихтиандр». На коленях они держали объемистые прорезиненные сумки с каким-то припасом. Потерпевшие бедствие отнюдь не были удручены происшедшим, держались спокойно и деловито.

— Пора, — решил помкапитана. Заглушил мотор, скомандовал гребцам: — Весла на воду! — Кивнул боцману: — Давай!

Боцман пальнул в небо красной ракетой.

— Держите по курсу двести восемь — и выйдете аккурат на хорошее место. Там будет удобно и ориентироваться, и выйти: участок берега каменистый, следов не останется, — сказал помкапитана молчаливым таинственным пассажирам. — Давай еще, боцман.

Боцман пустил еще ракету. Все притихли, прислушиваясь. Вскоре из ночной тиши донесся шмелиный гул еще далекого катера.

— Идут... Ну, с богом! Курс точно двести восемь! Ни пуха вам ни пера.

— К дьяволу, — буркнул диверсант помоложе, натягивая маску.

Оба перевалились через борт, взяли по наручным компасам курс и скрылись в воде.

— Еще ракету! Две! — велел помкапитана. — А теперь — навались, да так, чтобы по-настоящему взмокнуть-взопреть! И — раз!.. И — два!..

Повел шлюпку хитро: не обратно в море, а почти параллельно берегу. На ходу завернул в карту гаечный ключ — отправил за борт. Следом ушли шлюпочный компас и подвесной мотор.

Шмелиный гул постепенно превращался в рев. Он приблизился и оборвался. Совсем близко вспыхнул прожектор и слепящим голубым потоком захлестнул шлюпку.

— Пограничный дозор. Кто такие, откуда? — спросили из тьмы и повторили вопрос по-английски.

— Моряки с потерпевшего бедствие сухогруза «Сирена», — ответил помкапитана и поименно назвал спутников. — Где мы находимся, господин офицер? У нас ни карты, ни компаса...

Рассвет медленно выявлял понурую, грязную, закопченную и изувеченную пожаром «Сирену». Рядом с ней мощный крепыш «Абакан» выглядел даже элегантно-чистым и аккуратным. С берега радировали, что за «Сиреной» уже выслан морской буксир. Пока ее команда разместилась в салоне команды «Абакана», а капитан — в каюте Чумбадзе.

Едва на горизонте зарделось солнце — возле спасателя и спасенной «Сирены» приводнился гидроплан с экстренной комиссией. Совещание ее проходило в кают-компании. Понимая, что люди были подняты среди ночи с постелей, Ладога распорядился тотчас подать туда свежий чай, бутерброды и консервы.

— Итак, люди все в целости и наличии, — констатировал морской офицер-пограничник, сверив найденную на «Сирене» судовую роль с рапортами командиров катеров, разыскавших в море три шлюпки с ее командой.

— С людьми и документами вроде бы все в порядке, — согласился помначштаба базы. — С судном тоже...

По международным законам судно, почему-либо брошенное в море капитаном и командой, становится трофеем того, кто его спасет. С позиции правовой данный случай являлся бесспорным. А вот кое-какие частности вызывали некоторое недоумение комиссии.

Например. Следуя из Окерсберга в Киль, прихватив попутный груз какой-то фирмы, чего ради «Сирена», вместо того чтобы идти обычной большой дорогой Балтики, свернула в наши территориальные воды?

Или. Судя по документам, «Сирена» в Окерсберге взяла у некоей частной фирмы попутный фрахт, а на поверку никакого груза в трюмах судна и духу не было! Куда же он делся?

Капитан «Сирены» ответил на этот вопрос удрученно: чего, мол, тут о грузе толковать, когда теперь все судно ваше!..

Упоминание об этом на совещании комиссии вызвало общую улыбку.

— Удручаться ни ему, ни хозяину нечего, — пробасил инженер-капитан первого ранга. — Судно — старое корыто еще довоенной постройки. Корпус — ни к черту, двигатель — рухлядь... Как его еще выпускали в море! Трофей, прямо скажем, незавидный. На металлолом разве что сгодится...

Загадку с грузом прояснил представитель Регистра:

— Вы, товарищи, народ военный и потому просто не знаете некоторых тонкостей морского торгового бизнеса. Эта «Сирена» — собственность частной транспортной фирмы, то есть капиталиста. Безусловно, давно и выгодно застрахована в одном из ллойдов. Посудина старая, дрянная, ремонтировать ее — выгоднее утопить. Но алчному владельцу одной страховки мало, хочется урвать кусок пожирнее. А как? Делается это гениально просто. По личной договоренности в каком-либо порту берется фрахт на перевозку какого-либо ценного груза. Оформляется по всем правилам. Груз остается у грузовладельца — вместе с определенной мздой, разумеется, — а судно якобы с грузом выходит в море, «терпит аварию» и благополучно тонет. И ллойд выплачивает владельцу судна страховку да еще стоимость груза. Все законно, все довольны!

— В этом, кстати, и объяснение местонахождения «Сирены», — дополнил от себя пограничный комиссар. — По роковой случайности могло статься, что именно в момент пожара и гибели «Сирены» на «большой морской дороге» как назло не окажется поблизости никаких других судов. Бывает так. Значит, «Сирена» может погибнуть без свидетелей и — поди доказывай ллойду ее гибель! Дело рисковое. А наши воды патрулируются кораблями погранохраны, они-то уж непременно обнаружат даже не горящее судно. Но пока пограничники сообщат, пока на берегу решат, пока выйдет и придет спасатель — «Сирена» великолепно сгорит и потонет. Судно утонет, а свидетельство останется. А свидетельство СССР авторитетно во всех ллойдах! Так все аккуратненько и рассчитали. Но бог шельму метит: едва жулики подожгли «Сирену» и покинули, тут как тут оказался «Абакан»! И что теперь будет с владельцем «Сирены», когда он узнает, какую свинью ему подложил наш дорогой Ладога, — страшно подумать!

Члены комиссии дружно рассмеялись. Все стало на свои места, все нашло свое объяснение. Лишь один нюанс остался неизвестным комиссии: то, что в порту «погрузки» капитан с помощником тайно приняли на борт «Сирены» еще двух мужчин, не вписанных в судовую роль...

В кают-компанию Ладоге позвонили с мостика. Выслушав, Ладога ответил: «Добро» — и сообщил председателю комиссии:

— Буксир на подходе, товарищ капитан первого ранга.

— Очень хорошо. Передайте ему «Сирену», ее людей, а сами отправляйтесь на свою работу. Мы тоже отбываем сейчас.

— Есть! — обрадовался Ладога: из-за этого происшествия он и так потерял уйму дорогого времени.

На точку разведки «Абакан» пришел уже к полудню. Мутнел серый день, близкий берег прятался в тумане. Едва подгребая винтами, «Абакан» полз вдоль берега, пока не приблизился к свайному домику гидрологического поста № 17. Застопорил машину.

— Отдать правый! Пятьдесят метров на клюз! — дал команду на бак вахтенный офицер.

Боцман Трофимыч отпустил стопора лебедки, и якорная цепь весело загрохотала в чугунной ноздре-клюзе корабля...

К обеду слегка распогодилось.

Первыми на разведку топляка[6] пошли асы и ветераны соединения — флагманский специалист водолазной службы капитан третьего ранга Тутаринов и мичман Журбенко. Глубина здесь всего метров пятнадцать, стало быть, до верхней линии топляка и того меньше.

Важное преимущество малых глубин — простота спуска-подъема водолазов. На больших глубинах водолаз работает полчаса, а то и меньше, а поднимают его часами, подолгу выдерживая на «ступеньках». Иначе — азотное вскипание крови и смерть, если рядом нет декомпрессионной камеры.

На «Абакане» она, конечно, была. Металлический цилиндр ее с двумя узкими койками, аптечкой, телефоном и даже библиотечкой, с герметической дверцей, смотровыми иллюминаторами и прочим оснащением был намертво принайтовлен поперек палубы возле огромной буксирной лебедки. Однажды экстренно «выдернутый» с глубины мичман Голодов провел в этой камере — на пару с фельдшером — почти сутки. Ничего, обошлось. Даже с пользой: Голодов наконец одолел «Братьев Карамазовых».