Лен Дейтон - Секретное досье Страница 6

3

Водолей (20 января – 19 февраля). Возможно, вы будете слишком полагаться на намерения и идеи других людей. Полная перемена принесет вам пользу.

Другой двери в ту комнату я не обнаружил, и окно было заблокировано. Пройдя назад по коридору, я спустился по лестнице. Снова подергал дверь, как и по пути наверх; пришел к тому же заключению. Мягко подергав дверь, услышал брякнувшую задвижку. Стукнул костяшками пальцев – прочная. Я быстро поднялся наверх, в комнату с панелями. Снизу стекла будут выглядеть как зеркала, но любой в этой комнате увидит карты в руках игроков.

Я еще не предложил сделку Сойке. Если это был Ворон, я обязан заполучить его, завладеть им или как уж это там называется. Я быстро пошел в кабинет управляющего. Женщина на экране говорила: «…вместе вниз…» Я взял со стола тяжелую пишущую машинку и понес по коридору. Две девицы в микроскопических костюмах вышли из гримерной. Увидев меня, высокая обернулась:

– Берегите карманы, девушки, он вернулся.

А ее подружка сказала:

– Он, наверное, репортер.

И они, захихикав, побежали вниз. Я втащил огромную пишущую машинку в комнату наблюдений как раз в тот момент, когда в помещение внизу вошел какой-то человек. Он оказался Городской ласточкой, и теперь на отвороте его пальто из верблюжьей шерсти появилось жирное пятно. Выглядел он таким же взмыленным и озабоченным, как и я, хотя моих забот, связанных с машинкой или девушками, он не имел.

Городская ласточка был крупным мужчиной. Если он носил костюмы с плечами на шесть дюймов шире самих плеч, это не означало, что он и сам по себе не мускулист. Он подхватил обмякшего Ворона с большого стола цвета crиme de menthe [6] , как скаут ее величества подхватывает рюкзак, и бодрым шагом вышел в дальнюю дверь. Я стонал под тяжестью «Оливетти» и теперь выпустил ее из рук. Она прошла сквозь большое шестифутовое стекло, не нарушив его поверхности. Пространство стекла стало тусклым из-за сети трещин, а в большую круглую дыру я увидел, как пишущая машинка приземлилась точно в центр колеса рулетки и продолжила свое движение к полу – отверстие в игорном столе выражало своей формой изумление. Ногой я сбил острые края разбитого стекла, но все равно разорвал брюки, пока протискивался сквозь панель и спрыгивал на игорный стол. Я одернул одежду и пригладил прореху на брюках. Внезапно музыка в динамике прекратилась, и я услышал, как вверх по лестнице с криком побежала одна из стриптизерш.

В динамиках раздался голос:

– Дамы и господа, полиция производит проверку владения, пожалуйста, оставайтесь на своих местах…

К этому времени я пересек игорную и вышел в дверь, через которую удалился Городская ласточка с Вороном. Я сбежал по каменной лестнице, перепрыгивая через ступеньку. Передо мной возникли две двери, на одной из них краской было написано «аварийный выход». Я всем телом навалился на перекладину и, приоткрыв дверь на пару дюймов, оказался в полуподвале. В десяти футах от меня на тротуаре стояли четверо полицейских в штатском. Я закрыл эту дверь и попробовал другую. Она открылась. За ней я увидел трех мужчин средних лет в деловых костюмах. Один спускал в унитаз содержимое своих карманов. Второй стоял на другом унитазе, помогая третьему вылезти в очень маленькое окошко. Видневшаяся за тем окошком верхушка синего полицейского шлема убедила меня снова подняться по лестнице. До этого, по пути вниз, я миновал какую-то дверь. Теперь я толкнул ее. Она была металлическая и очень тяжелая. Медленно открыв ее, я вышел в переулок, заставленный опрокинутыми мусорными баками, влажными картонными коробками и деревянными ящиками с трафаретными надписями на них «Не хранить». В конце переулка виднелись высокие ворота, запертые на цепь с замком. Напротив меня была еще одна металлическая дверь. Я вошел в нее и столкнулся с мужчиной в засаленной белой куртке. Он кричал:

– Еще две порции спагетти и чипсов!

С подозрением посмотрев на меня, мужчина спросил:

– Хотите поесть?

– Да, – быстро ответил я.

– Тогда хорошо, садитесь. Кофе я теперь подаю только с едой. – Я кивнул. – Я приму ваш заказ через минуту, – сказал он.

Усевшись, я пошарил по карманам в поисках сигарет. Три с половиной пачки лежали у меня в одном кармане, и четверть фунта чесночной колбасы и размякшее сливочное масло в пакете из фольги – в другом. Тогда-то я и обнаружил там новенький шприц для подкожных инъекций в черной картонной коробочке и подумал: «А что имела в виду продавщица сигарет, когда сказала: «Уходите домой. Здесь вы ничего не получите»?»

4

Я воспользовался номером экстренной связи для выхода на секретный коммутатор «Призрак» – наше отделение особого государственного телефонного узла «Федерал».

Коммутатор «Призрака» дал, как обычно, восьмидесятисекундный сигнал «номер недоступен», чтобы отсеять абонентов, набравших этот номер случайно, – затем я назвал пароль недели «День рождения Майкла», и меня соединили с дежурным сотрудником. Он связал меня с Долби. Тот мог находиться где угодно – возможно, на другом конце света. Я изложил ему ситуацию, не вдаваясь в подробности. Он, почувствовав себя виноватым, выразил радость, что я не пообщался со «сбродом с синими макушками».

– На следующей неделе вы займетесь со мной одним делом. Оно может оказаться очень непростым.

– Отлично, – ответил я.

– Я поговорю насчет этого с Элис, а пока смените-ка свои бумаги.

Долби дал отбой. Я поехал домой, чтобы съесть там сандвич с чесночной колбасой.

«Тысяча двести, – думал я, – это двадцать четыре фунта в неделю».

«Смена бумаг» – процесс долгий и нудный.

Он означает фотографии, документы, отпечатки пальцев и осложнения. Набитая госслужащими маленькая комната в Военном министерстве круглый год занята только этим. В четверг я пришел в эту комнатку на верхнем этаже здания, в отдел, возглавляемый мистером Невинсоном. Белая, в крашеной рамке табличка на двери гласила: «Документы. Реклассифицируемый персонал и скончавшийся персонал». Мистер Невинсон и его коллеги имеют высший допуск к государственным секретам любого из правительственных служащих и, как все они прекрасно знают, находятся под непрерывным наблюдением службы безопасности. Через их руки в то или иное время проходят бумаги любого важного агента, состоящего на государственной службе ее величества.

Например, возьмем появление в июле 1939 года в газете «Бернли дейли газет» моей фотографии, когда я, ученик пятого класса, победил на математическом конкурсе; на следующий год там напечатали фотографию всего шестого класса. Если вы попытаетесь сейчас найти эти номера в библиотеке, в редакции «Бернли дейли газет» или даже в хранилище Колиндейла, то обнаружите, сколь тщательно делает свое дело мистер Невинсон. Когда вам меняют бумаги, вся ваша жизнь оказывается перекопанной, как верхний слой почвы: разумеется, новый паспорт, новое свидетельство о рождении, новые пропуска на радио и телевидение, свидетельства о браке, а все старые тщательно уничтожаются. Это занимает четыре дня. Сегодня мистер Невинсон начинал заниматься мной.

5

Водолей (20 января – 19 февраля). Не принимайте поспешных решений относительно задуманного вами. Различие во взглядах может дать вам шанс попутешествовать.

В понедельник я прибыл на Шарлотт-стрит в обычное время. Маленький серый ржавеющий «моррис-1000» припал к обочине с Элис у штурвала. Я делал вид, что не вижу ее, когда она меня окликнула. Я сел в машину, мотор взревел, и мы отбыли. Немного проехали молча, потом я сказал:

– Не вижу мешка с влажным цементом, в который засунут мои ноги.

Она обернулась ко мне, и легкая улыбка прорезалась сквозь слой макияжа. Ободренный, я спросил, куда мы едем.

– Собираюсь посадить вас в качестве приманки в ловушку для Ворона, – сказала она.

Ответить на это было нечего. Через несколько минут она снова заговорила:

– Посмотрите на это. – Элис протянула мне суконную игрушку, точно такую, какую я отказался купить в стрип-клубе неделю назад. – Вот.

Она ткнула пальцем, не прерывая вождения, включения и настраивания радио в машине. Я посмотрел на розовую в пятнах собачку, из головы у нее лезла набивка. Я потыкал ее.

– Вы это ищете? – В руке у Элис был «Минокс». Она кисло на меня взглянула, возможно, уже во второй раз.

– Здорово же я сглупил… – признался я.

– Постарайтесь больше не делать этого, – слегка улыбнулась Элис. Если она продолжит в том же духе, то скоро весь ее макияж покроется сетью трещин.

На Воксхолл-бридж-роуд мы встали у обочины позади черного «ровера». Элис подала мне конверт из толстой бычьей кожи размером приблизительно 10 на 6 дюймов и толщиной 3/4 дюйма, запечатанный воском, и открыла дверцу. Я последовал за ней. Она велела мне сесть на заднее сиденье «ровера». Водитель с короткой стрижкой был в белой рубашке, черном галстуке и темно-синем двубортном плаще. Элис стукнула тыльной стороной ладони по крыше автомобиля – жестом конкурного всадника. Машина рванула напрямик мимо вокзала Виктория. Я открыл кожаный конверт. Внутри лежал новый паспорт, захватанный пальцами, мятый и датированный задним числом, чтобы выглядеть старым; два ключа, листок бумаги с печатным текстом, три фотографии на паспорт и авиабилет со множеством листов. Мне забронировали место на самолет компании «Бритиш оверсиз эруэйз корпорейшн», в первом классе, один, Лондон – Бейрут. На листке с печатным текстом значилось время вылета, а также: «БA712. LAP 11.25. Международный аэропорт Бейрута 20.00. На фотографии: ВОРОН. Музыкальный автомат. Наверху. Бейрутский аэропорт. Уничтожить немедленно путем сожжения». Даты не было. К одному из ключей был прикреплен номер «025». Я посмотрел на человека на фотографиях, затем сжег бумажку с текстом и фотографии и закурил сигарету.