Берта Ресио Тенорио - И опять снова… Страница 6

Ответ последовал не так скоро, как она рассчитывала, и не очень ей понравился. Что ж, всегда найдутся люди, завидующие удаче других.

– Да… Ты была чудесна… Только помни, наше дело еще не окончено…

Я стучу в дверь на третьем этаже. Мне открывает миловидная женщина средних лет. Я показываю ей удостоверение, и она приглашает меня войти. Очень скромная гостиная, немного мебели, на стене большой портрет Фиделя.

Я уже собирался сесть, когда вошла совсем еще молоденькая девушка; ее лицо выражало любопытство.

– Рассчитываю на вашу скромность, – обратился я к женщине. – Не знаете ли вы, видел кто-нибудь из жильцов вашего дома сеньору Беттину Лефевр, проживающую в доме сто двадцать семь, после девяти вечера в четверг?

Я уже немного устал. С раннего утра все спрашиваю и спрашиваю об одном и том же, но вдруг сейчас мне повезет, как в кино, когда в самой последней квартире следователь получает нужные сведения… Пока никто из опрошенных в четверг ее не видел. Соседи, конечно, знали Беттину, но, кроме того, что она красива, обаятельна и вежлива, они ничего не могли сказать.

– Нет, товарищ, я действительно не помню. В какой день, вы говорите? Сами понимаете, своих дел по горло – и некогда заниматься соседями, кто там к ним ходит или не ходит; я порой ближайшую соседку целыми днями не вижу – то у меня дела, то у нее. Разве что в лавке встретишься… Так, вы говорите, в какой День?

Девушка, стоящая за креслом матери, делает мне непонятные знаки. Я снова задаю какой-то вопрос старшей, а сам смотрю на девчонку.

– Вы не могли бы рассказать об отношениях Беттины с соседями?

– Что ж, Беттина хорошо воспитанная женщина, но с нами она не сближалась. Ребята ее, правда, играют с нашими. Их у нее четверо: Кеннет – шестнадцати лет, Мара – пятнадцати, семилетний Нэд и пятилетняя Элайне. Вот дети ее ходят к нам в гости…

Я опять гляжу на девушку: она продолжает делать свои знаки. Я встаю.

– Спасибо, товарищ, за помощь. Вот мой телефон. Как только узнаете что-нибудь для нас интересное, свяжитесь со мной. Вы разрешите дочери проводить меня к дому, где живет председатель местного Комитета защиты революции?

– Разумеется, – удивленно отвечает мать. – Нэнн отведи товарища к Элисе Элене.

Облегченно вздохнув, Нэни выходит из-за материнского кресла, открывает дверь и, едва оказавшись на лестнице, принимается что-то шептать мне на ухо. Я ничего не понимаю. Наконец мы останавливаемся, и девушка просит:

– Обещайте мне, что мама не узнает, а то я вам ничего не скажу.

Думая, что речь идет о какой-то детской шалости, я даю торжественную клятву молчать:

– Обещаю. А в чем дело?

Она принимает таинственный вид – глаза широко распахнуты, голос едва слышен. Ну конечно, когда тебе четырнадцать лет, жизнь представляется полной загадок и страшных приключений.

– В четверг… я не была в библиотеке, как сказала маме. Мы с одним приятелем пошли в «Коппелию». – Нэни опускает головку и заливается румянцем. Потом снова поднимает ко мне свое милое личико. – Между нами пока еще нет ничего серьезного, нам просто захотелось поесть мороженого. И вот когда он провожал меня к автобусной остановке, я увидела Беттину. Она проскользнула мимо и меня не заметила, а потом пошла дальше и села в старую машину. Было около девяти вечера.

Ага! Вот она, первая зацепка! В девять вечера? Но ведь в это самое время Беттина звонила мужу и просила приехать за ней.

– Вы не скажете маме? – умоляет Нэни.

– Клянусь, не скажу. А Александр тебя видел?

– Александр? Но а машине сидел не Александр. Я хорошо рассмотрела этого мужчину – он высунул голову из окошка, прежде чем отъехать. Такой смуглый брюнет…

Наконец-то дали воду. Надо этим воспользоваться и принять душ, а то я совсем умираю от усталости. Просто не верится, сколько приходится бывать на ногах, только когда присядешь на минуточку, понимаешь. Но дело стоит труда. Конечно, компания этой самой Беттины, как говорится, далеко не лучшая. Исмаэль Кинтеро, один из «друзей дома», несколько лет тому назад обвинялся в краже декоративных материалов. Улики, правда, не подтвердились, потому что в мастерской, где он работал, случился пожар… Старуха развесила мои вещи в шкафу словно на витрине. Страшно нарушить этот образцовый порядок, но я совершенно не способен его поддерживать. Тут уж ничего не поделаешь… Исмаэль руководит специальной мастерской, которая оформляет интерьеры квартир для правительственных гостей и иностранных служащих. Поди догадайся, как ему удалось стать декоратором. Не думаю, чтобы Исмаэль прошел курс в школе искусств Сан-Алехандро. Не похоже, что он из богатой семьи, а до победы революции негру на Кубе было не так-то легко посвятить себя прикладному искусству. Надо проверить… Интересно, что на месте его прежней работы вдруг стала обнаруживаться недостача тканей, кож, дерева. Подозрение пало на него, потому что он, один из немногих, имел свободный доступ к этим материалам. Товарищи из уголовного розыска занялись этой историей, а тут как раз случился пожар – и все возможные улики были уничтожены. Кое-кто из служащих показал, что можно совершать постоянные хищения, подделывая наряды. Но как он оформлял финансовые документы, если никто ничего не замечал? Может, у него были сообщники? В центральном управлении обратили внимание на некоторые несоответствия, однако в механике дела не разобрались… Причина пожара – случай, короткое замыкание… Вот такой душ я люблю… Холодные, тугие струи. Чувствуешь себя – будто заново родился. Постою еще немного. В конце концов, старуха уже искупалась, а сестра раньше чем через час не придет… Этот Исмаэль просто счастливчик – несмотря на все подозрения, ему поручили обставить несколько домов на 1-й улице в квартале Мирамар, где будут жить работники посольств социалистических стран, и еще два – на 44-й. Их временно предоставят экспертам СЭВ. Парень работает не за страх, а за совесть, у него прекрасный вкус и редкое трудолюбие. Надо еще поразмышлять над тем, как люди знакомятся друг с другом. Есть тысячи способов… Исмаэль, например, познакомился с Лефеврами, когда декорировал их дом. Они только что поселились на Кубе, и Беттине вздумалось сменить гардины. Они позвонили Исмаэлю, а он не только подобрал новый рисунок, но и порекомендовал кое-что переставить, даже сам начертил эскиз стеллажа для керамики, которую собирает Беттина. С тех пор он их постоянный гость… Не часто бывает, чтоб иностранцы, занимающие такое положение, как Лефевры, заводили себе друзей среди негров, пусть даже и с хорошим вкусом и знанием своего дела. Что может быть между ними общего? А вдруг все же что-то есть? Почему он их так заинтересовал? На чем они сошлись?… Ну, пора вылезать, хотя – я простоял бы под душем еще целую неделю. А то старая еще подумает, что меня хватил инфаркт… Гораздо естественнее их дружба с Джонни. Он человек их круга, происходит из кубинской буржуазной семьи, много лет прожил в Соединенных Штатах. Если воспользоваться выражением их домработницы, Джонни – второй «разумеется» Беттины. Он хорошо зарекомендовал себя на работе в объединении «Фруктоэкспорт», часто ездит с Лефевром за кораллами – тот по ним с ума сходит. А как относится муж к этим «разумеется»? Ведь не оспой же он… Ну вот, теперь свеж, будто только что проснулся… сегодня мне еще предстоит несколько дед. Кончить бы к половине одиннадцатого и успеть к фильму, но передают по телевидении. В юности такие мне очень нравились… Нет, можно не бриться, сойдет… Директор «Фруктоэкспорта», похоже, искренне хвалил Джонни, но нельзя забывать, что они знакомы с колледжа. Он сказал, что Джонни как бы все еще живет в прошлом, у его отца была фабрика прохладительных наши ков, и он помогал подпольщикам. После победы революции Джонни рассчитывал занять высокий пост, раз отец давал деньги на борьбу. А ему предоставили обычное место, где потребовались его знания экономики. Правда, место это неплохое: Джонни ездит за границу и зарплата приличная… Опять старой придется подтирать в ванной. Сколько ни вожу тряпкой, а пол все равно мокрый. Вот выберу свободную минуту, займусь жалюзи – краска вся выцвела, кое-где даже облезла… Джонни и Исмаэль познакомились, когда Исмаэлю поручили оформить выставку для «Фруктоэкспорта», а Джонни был за нее ответственным. Кое-кто из его сотрудников знал об их отношениях с Беттиной: она не раз заезжала за ним в управление. Говорят, что Джонни отзывался о ней как о поверхностной, пустой женщине. Но почему он продолжает посещать Лефевров, зная, что Беттина теперь путается с Уго? Не испортились ли отношения между Уго и Джонни?… Так, старой я, кажется, оставил почти все в порядке. Поужинаю в министерстве, мне сказали, там сегодня готовят тамали[2]… Уж их-то я не пропущу… Странно ведет себя муж. Ведь даже самый сдержанный северянин должен же был проявить хоть немного беспокойства. Похоже, собственная жена ею нисколько не интересует и о ее пропаже он заявил, лишь выполняя обычную формальность. Впрочем, Лефевр и сам может быть повинен в ее исчезновении – ревность, попранное чувство. Да и остальные из ее компании не лучше. Все хотят казаться близкими друзьями, а на деле им на нее наплевать. Неужели она их интересовала только с материальной точки зрения? Какие блага приносила им ее дружба? Или она была случайной? Ценит ли ее кто-нибудь из них по-настоящему?… Перед уходом я, конечно, выпью глоточек кофе. Жалко маму, но времени на большее у меня нет. И как только она ухитряется так вкусно его варить… Если девчонка не соврала, в девять часов того вечера Беттина возвращалась не с Александром, а c кем-то другим. Да и вернулась ли? Если нет, то почему Александр солгал? Кому на пользу исчезновение Беттины?… Придется поехать в мастерскую, что-то не нравится мне, как работает мотор, но там машину продержат по меньшей мере пару дней, пока всю не осмотрят, а она мне сейчас нужна как никогда… До чего же хороша Беттина! Подумать только, сопляком я мечтал именно о такой женщине, с ума сходил по Брижит Бардо. Идиот… Опять свернули под самым носом у меня и не просигналили… Может, за последние три часа появились какие-то новости… Поднимусь по лестнице, слишком много людей лсдут лифта. В конце концов, всего несколько ступеней, пустяки… Какое серьезное лицо у шефа! Так вот оно что: близ пляжа «Саладо» обнаружен труп женщины – и по всем приметам это Беттина Лефевр!..