Жерар Вилье - Камбоджийская рулетка Страница 6

– Так что же еще сказал американец? – спросил он почти нежным голосом.

Арестованный хрипло закричал. Его сощуренные глаза наполнились жутким страхом. Лицо исказилось от боли. Стали видны пожелтевшие зубы. Как – таково было имя этого бедного старого кули, одетого в потрепанные шорты и майку, сквозь многочисленные дыры которой виднелись едва покрытые кожей ребра.

Хотя в кабинете работал кондиционер, его лоб покрывал пот.

Кисти обеих рук арестованного были крепко прижаты к тяжелому столу с помощью толстых кожаных браслетов, не позволявших двигать руками. Такая же система удерживала и каждый палец. Солдат по сигналу генерала вгонял в концы каждого пальца по нескольку тонких иголок. Да так, чтобы они сами держались.

В каждый палец по очереди. Затем с осторожностью хирурга он прикрепил с другой стороны иглы по кусочку папиросной бумаги. Теперь все было готово для пытки: включался вентилятор, поток воздуха колебал бумагу. Это движение передавалось иглам, вонзенным в пальцы пытаемого.

Боль невыносимая. Никто не мог выдержать более четверти часа. Все теряли сознание.

Это – вьетнамский метод. Единственное, что генерал Кром заимствовал у своих ненавистных соседей.

С комфортом расположившись в кресле, генерал пристально смотрел в глаза допрашиваемого и покачивал вентилятор легкими движениями руки.

Человек начал задыхаться, попытался подняться. Послышались несколько невнятных слов, прерываемых стонами. Генерал Кром разочарованно покачал головой. Этот несчастный кули работал в одной из немногочисленных курилен опиума, сохранившихся в Пномпене. Прежней хозяйкой там была знаменитая мамаша Шум. Ее посещали многие зарубежные дипломаты. В их числе оказался и Дуглас Франкель. Его всегда обслуживал один и тот же «трубочный бой». Случалось, что американец начинал разговаривать сам с собой после нескольких трубок, погружавших его в опиумную эйфорию. Совершенно не думая, что презренный червь, согнувшийся у его ног, мог что-то из себя представлять. Но как только посетитель уходил, агенты генерала Крома хватали несчастного. Пытка иглами имела огромные преимущества: ее можно было неоднократно повторять. Она не оставляла следов и не было опасности лишить жертву жизни. После каждого «сеанса» несчастного отпускали в его курильню. Но он знал, что в следующий раз он должен будет рассказать еще что-нибудь новое. В надежде укоротить пытку.

– Этот светловолосый иностранец приехал, чтобы меня убить? – спросил с плотоядным выражением генерал.

– Да, да, – подтвердил Как.

Он сказал бы все что угодно, лишь бы остановить вентилятор.

– Когда?

– Я не знаю, не знаю, – поспешил сказать «трубочный бон».

Для очистки совести генерал еще раз пододвинул к его рукам вентилятор. Испустив слабый стон, Как потерял сознание.

Генерал Кром отставил вентилятор и выключил его. Потом он решительно щелкнул пальцами. По этому приказу девушка, сидевшая на циновке у китайской ширмы, поднялась и включила электрофон. Кабинет заполнился ритмической и мягкой кхмерской музыкой. Генерал покинул свое кресло и улегся на низком топчане, покрытом подушками. Кабинет был роскошно обставлен: толстые китайские ковры, на стенах позолоченные дощечки и буддийские гравюры. Паркет черного дерева. В центре непокрытая площадка. Для танцев. Благодаря кондиционерам, в кабинете была приятная температура. В углу, под брезентом, лежали восемь высокочастотных радиоприемников, украденных Кромом, которому так и не удалось их продать.

Он на мгновение закрыл глаза, наслаждаясь музыкой. Как истинный ценитель.

Девушка, затянутая в тесный и пестрый костюм королевского балета, начала танцевать перед генералом. Грациозная, божественная, покорная. Когда-то она танцевала в королевской балетной труппе, и Сианук осыпал ее своими милостями. Но это было так давно. Теперь Кром заставлял ее расплачиваться за эту былую славу.

Чисто азиатским способом.

Как пришел в себя и застонал. Генерал прикрикнул на него, и тот подавил стоны. Дождавшись полной тишины, Кром стал наслаждаться движениями танцовщицы. Кхмерские танцы также были его коньком. Поэтому взгляд его был критическим. Генеральский кабинет находился в здании, где располагалась Первая пехотная дивизия, к северу от комплекса, в котором располагался маршал Лон Пол.

– Ты плоховато сегодня танцуешь, – заметил генерал строгим тоном.

Танцовщица стала двигаться еще более гибко и более медленно. Генерал подергал себя за густые усы. Он был недоволен. Деньги, которые он хранил в Гонконге и Сингапуре, позволили бы ему вести спокойную жизнь. Но его гордость возмущалась при мысли, что его могли подвергнуть опале по приказу ЦРУ. Даже если бы ему предоставили золотой мост. Кхмеры – это не китайцы. Их честь не продается.

Музыка закончилась.

Танцовщица поколебалась несколько секунд. Потом, видя, что генерал не шевелится, она подошла к нему мелкими шажками, уселась перед ним на пятки, стараясь не помять свой дорогой костюм. Деликатно, с опущенными глазами, она стала расстегивать тщательно выглаженные брюки генерала. Чтобы завершить ее демократическое перевоспитание, генерал приказал ей взять уроки у одной вьетнамки, чья репутация феллатрисы доходила до Бангкока.

– Подожди, – сказал неожиданно Кром. – Поставь другую пластинку.

Она послушалась, потом вернулась и стала нежно и ритмично ласкать его.

Послышалась пулеметная очередь. И очень близко. Дуг Франкель, стоявший в тени веранды «Дипклуба», казалось, ее не слышал. Он внимательно смотрел на Малко, который излагал ему свой план устранения генерала Крома. Хитроумный, азиатский и макиавеллевский одновременно. Американец засмеялся.

– Можно подумать, что ты провел всю свою жизнь в Азии! В конце концов, такой план может быть успешным.

Опиум, выкуренный у малайца, добавленный к нескольким трубкам, которые он позволил себе по возвращении с фронта в его обычной курильне, начал благотворно действовать на него. Малко чувствовал, что вся тяжесть за выполнение плана ляжет именно на него. Помощь и энтузиазм Дуга Франкеля были весьма ненадежными. Он часто двигался, как петух без головы.

– Тебе понадобится помощь Монивань, – заметил Франкель.

Китаянка стояла молча, опираясь о капот машины в нескольких шагах от них.

– Можно ли ей доверять?

– Смотря в чем. Она немного нимфоманка и тронутая. Влюбляется каждую неделю. Если ты ей понравишься, она будет тебя повсюду сопровождать. Вспомни немецкого оператора! Он даже не платит ей. Но она знает все и всех.

Не забывайте, что мы белые. А ты не говоришь по-камбоджийски.

– Но ты говоришь...

Американец пожал плечами.

– Но я белый.

Он позвал:

– Монивань!

Китаянка приблизилась к ним странной походкой грузчика, с плечами, развернутыми назад, прямой головой, улыбкой на пухлых губах и смеющимися глазами. Дуг Франкель заговорил с ней по-китайски.

Генерал Кром вытянулся на топчане. Его бритый затылок уперся в черный лак ширмы. Покорно склонившись над ним, танцовщица понемногу глотала его семя. Как, распластанный на столе пыток, с остановившимся взглядом усиленно старался не обнаружить своего присутствия при этой сцене. Он мечтал о моменте, когда он вдохнет опиум и облегчит свои страдания. Боль пульсировала во всех уголках его тела. Она становилась нестерпимой.

По сигналу невидимого звонка появился солдат. Очень деликатно он начал снимать кусочки папиросной бумаги, затем иголки, одну за другой, аккуратно укладывая каждую в спичечный коробок. Так же не торопясь он развязал руки. Как остался неподвижным и обессиленным. Потом он поднялся на ноги. Его руки так распухли, что удвоились в объеме. Но больше ничего не было заметно. Если не считать легкой дрожи, остановить которую было невозможно.

Генерал Кром, удовлетворенный, привел одежду в порядок и посмотрел на несчастного. С жестоко-добродушной ухмылкой бросил:

– До скорого, Как.

Солдат вытолкнул его из кабинета. Он не проронил ни слова. Его начал охватывать неудержимый ужас. Он не мог убежать от своего мучителя: Пномпень окружен. Если же он попадет к коммунистам, будет еще хуже!

Как только за ним закрылась дверь, генерал оттолкнул танцовщицу ногой. Она поднялась, склонилась и исчезла, успев поставить новую пластинку с кхмерской мелодией. Оставшись один, генерал зажег сигарету и погрузился в глубокие размышления. Он захватил должность хитростью, смелостью и угодничеством. Он был тонким политиком.

Начальник ЦРУ в Пномпене представлял для него смертельную угрозу. Конечно, американцы очень могущественны. Они содержали Камбоджу. Без них коммунисты овладели бы страной за десять минут. Они раздавили бы Крома за секунду. Но американцы дураки, поскольку верят в несбыточное. Однако приезд светловолосого иностранца, якобы командированного Американской помощью, возможно, означал, что ЦРУ решило действовать. Но они не торопились. Этим следовало воспользоваться.