Ян Флеминг - Голдфингер. Операция «Удар грома». Шпион, который любил меня Страница 7

Затем он снова открыл чемодан и извлек оттуда книгу — «Популярную Библию», в которой перевозил свой «Вальтер РРК» в кобуре. Пристегнув кобуру слева к поясу, он несколько раз быстро выхватил пистолет и остался доволен результатом. Бонд внимательнейшим образом изучил планировку своего номера, исходя из того, что планировка номера Голдфингера должна быть идентичной. Мысленно он представил себе сцену, которую почти наверняка увидит в апартаментах Голдфингера. Опробовав отмычку на всех имеющихся замках и напрактиковавшись в бесшумном открывании дверей, он придвинул кресло к балконной двери, удобно расположился в нем с сигаретой и, глядя в морскую даль, стал обдумывать свои действия в отношении Голдфингера, когда придет время.

В три пятнадцать Бонд встал, вышел на балкон и посмотрел вниз на сидящих игроков. Затем проверил еще раз выдержку на фотоаппарате, накинул куртку, завязал на шее галстук, повесил на грудь камеру и, оглядев в последний раз свой номер, направился к лифту. Спустившись на первый этаж, он некоторое время изучал витрины в холле, дождался, когда лифт снова пошел наверх, и быстро поднялся по лестнице. Второй этаж ничем не отличался от двенадцатого, и двухсотый номер был именно там, где и должен был находиться по расчетам Бонда. Убедившись, что вокруг никого нет. Бонд бесшумно открыл дверь и закрыл ее за собой. В небольшой прихожей на вешалке висели плащ, светлое пальто из верблюжьей шерсти и светло-серая фетровая шляпа. Бонд, держа фотоаппарат наготове, тихонько открыл дверь, ведущую в гостиную.

Еще до того как он увидел то, что и ожидал увидеть, Бонд услышал голос, приятный низкий женский голос, который по-английски перечислял карты, видимо, находящиеся в руках Дюпона.

Бонд проскользнул в комнату.

На двух подушках, лежащих на придвинутом к балконной двери столе, сидела девушка. Подушки были ей нужны, чтобы сидеть на необходимой высоте. Был пик дневного зноя, поэтому на девушке не было ничего, кроме черного лифчика и таких же трусиков. Она сидела, устало свесив ноги, и внимательно изучала результаты только что законченного ею маникюра на левой руке. Потом она попробовала ногти языком и правой рукой убрала кисточку для лака обратно в пузырек, стоящий на столе рядом с ней. Перед глазами у девушки на треножнике был закреплен большой морской бинокль с приделанным микрофоном, от которого шел шнур к небольшому ящичку, лежащему под столом. От ящичка, в свою очередь, тянулось несколько проводов к антенне возле стены.

Когда девушка наклонилась к биноклю, чтобы прокомментировать карты Дюпона, трусики натянулись. Закончив, она выключила микрофон.

Пока девушка говорила. Бонд беззвучно пересек комнату и влез на стоящий у нее за спиной стул, надеясь, что тот не скрипнет. Теперь вся сцена была как на ладони. Он поднес аппарат к глазам. Да, все вписывается в кадр — и голова девушки, и бинокль с микрофоном, и игроки внизу за столиком, и карты Дюпона в его руках. Бонд даже различил масти. Он нажал на спуск. Яркий свет вспышки заставил девушку вскрикнуть и резко обернуться.

— Добрый день.

Бонд слез со стула.

— Кто вы? Что вам нужно?

Девушка поднесла руку ко рту, в глазах ее стоял ужас.

— Я получил то, что хотел. Не волнуйтесь, уже все позади. А зовут меня Бонд, Джеймс Бонд.

Бонд осторожно положил камеру на стул и встал так, чтобы хорошенько разглядеть девушку. Она была очень красива: платиновая блондинка с длинными не по моде волосами, спадающими на плечи. Глаза ее были глубокого синего цвета, кожа слегка загорелая, губы пухлые и красиво очерченные. По идее, у нее должна была быть очень славная улыбка.

Девушка встала. Высокого роста, примерно пять футов десять дюймов, руки и ноги развиты, как у пловчихи. Груди ее вызывающе торчали под черным шелком лифчика.

Страх потихоньку уходил из ее глаз. Тихим голосом она спросила:

— Что вы хотите сделать?

— Лично вам ничего. Хочу немножко подразнить Голдфингера. Будьте хорошей девочкой, подвиньтесь и дайте мне глянуть.

Бонд сел на место девушки и посмотрел в бинокль. Игра шла нормально. На перерыв в связи Голдфингер не реагировал.

— Он что, на отсутствие связи не реагирует? Или сейчас прервет игру?

— Перерывы случались и раньше, — нерешительно произнесла девушка. — Он просто ждет, когда я снова выйду на связь.

Бонд улыбнулся.

— Ладно, пускай потерпит немного. Вот, возьмите сигарету и расслабьтесь.

Он протянул ей пачку, из которой девушка медленно вытянула сигарету.

— В любом случае вам пора заняться ногтями на правой руке.

На лице девушки промелькнула улыбка.

— Так вы давно здесь? Вы меня ужасно перепугали, почти до шока.

— Да нет, не очень. Мне жаль, что я вас так напугал, а что касается шока, то Голдфингер держит беднягу Дюпона в шоковом состоянии уже неделю.

— Да, — согласилась она с некоторым сомнением в голосе, — наверное, да, но ведь тот, кажется, очень богат?

— О да, и я не стал бы дергаться ради одного Дюпона. Но ведь Голдфингер может проделать то же самое с кем-нибудь, кто не настолько богат, верно? И вообще, ведь он и сам мультимиллионер. Зачем же ему это все? Он же лопается от денег.

Личико девушки снова оживилось.

— Знаю. И я его просто не понимаю. Это у него своего рода мания — делать деньги. Он просто не может себе в этом отказать. Я его как-то спросила, зачем он это делает, а он мне ответил, что только идиоты не делают деньги, когда условия этому благоприятствуют. Он всегда делает одно и то же — создает эти благоприятные условия. Когда он уговаривал меня заняться этим, — она махнула рукой с сигаретой в сторону бинокля, — я его спросила, зачем так глупо рисковать, и знаете, что он мне ответил? «Это мой вам урок номер два: если условия неблагоприятные, сделай их благоприятными».

— Ему крупно повезло, что я не служу в агентстве Пинкертона или в полиции Майами, — прокомментировал Бонд.

Девушка пожала плечами.

— О, его бы это нисколько не взволновало. Он бы вас попросту купил. Он может купить кого угодно. Перед золотом никто не устоит.

— Что вы имеете в виду?

— Он всегда возит с собой золото на миллион долларов. Когда он проходит таможню, то просто обвязывается поясом с золотыми монетами или провозит его в виде тонких пластин, спрятанных на дне и по боковинам чемоданов. На самом деле это просто чемоданы из чистого золота, обтянутого кожей.

— В таком случае они должны весить тонну.

— Он всегда ездит на машине со специальными рессорами. А его шофер — настоящий силач, он и таскает чемоданы, никто другой к ним не притрагивается.

— Зачем он возит с собой столько золота?

— На всякий случай. Вдруг понадобится. Он прекрасно знает, что за золото можно купить все, что пожелаешь. И потом, он просто любит золото, действительно любит, как некоторые любят драгоценности, марки или, — тут она лукаво улыбнулась, — женщин.

— А вас он любит? — Бонд улыбнулся в ответ.

Девушка вспыхнула и с оскорбленным видом произнесла:

— Конечно, нет! — И продолжила уже более спокойным тоном: — Вы, конечно, можете думать что угодно, но он действительно меня не любит. То есть, я хочу сказать, ему, наверное, нравится, что окружающие думают, что мы… что я… словом, что это любовь и все такое… ну, вы понимаете… Он не очень-то привлекателен, и, я думаю, это просто вопрос, ну, гордости, что ли, или что-то в этом роде.

— Понятно. Выходит, вы что-то вроде секретаря?

— Компаньонка, — поправила она. — Мне не нужно печатать и все такое прочее.

Внезапно она закрыла себе рот ладошкой.

— Ой, я не должна была вам всего этого рассказывать! Но вы ведь не скажете ему? Не скажете? А то он меня выгонит, — глаза ее снова наполнились ужасом, — или еще что-нибудь со мной сделает. Я не знаю, на что он способен. Это человек, который может сделать все что угодно…

— Конечно, я ему не скажу. Только объясните мне, почему вы это делаете? Это ведь для вас тоже не самый подходящий вариант?

— Сто фунтов в неделю и все остальное, — кисло ответила девушка, обведя рукой комнату, — с неба не каждый день падают. Я экономлю, когда скоплю достаточную сумму, уйду.

Вряд ли Голдфингер позволит ей так просто уйти, подумал Бонд. Она слишком много знает. Он окинул взглядом красивое личико и великолепную фигуру девушки. Возможно, она и не подозревает, что, прельстившись деньгами и комфортом и связавшись с этим человеком, она попала в очень скверный переплет.

Девушка явно нервничала.

— Кажется, я одета не вполне подобающим образом, — смущенно засмеялась она. — Можно, я пойду накину на себя что-нибудь более подходящее?

Бонд не был уверен, что девушке можно доверять, ведь не он же платил ей сто фунтов в неделю, поэтому решил не отпускать ее.

— Вы великолепно выглядите. Не менее респектабельно, чем вся эта публика возле бассейна. И вообще, — он потянулся, — пора заняться мистером Голдфингером.