Чингиз Абдуллаев - Три четверти его души Страница 7

Дронго привстал. Молодец, Даббс, все-таки американские специалисты не зря получают свою зарплату. Конечно, нужно обратить внимание на будущую профессию парня. Брюлей и Террачини тоже насторожились, ожидая, что ответит Леру.

— Он был одет… — начал вспоминать тот, — в тонкие шерстяные брюки очень хорошего качества. Английского покроя… Ботинки — «Кларкс». Да, это был «Кларкс». И теплую куртку. Я не уверен, но думаю, что это была новая линия Барбериса. Шарф от Ланвина, такие носят большинство состоятельных мужчин в Южной Франции. Но по-английски он говорил очень хорошо. Хотя я думаю, что он знает и французский, и итальянский языки.

— Почему? — спросил Даббс.

— Мимо проходили французы, они что-то сказали, и он, прислушавшись, улыбнулся.

— А лицо? Какое у него лицо?

— Он был в темных очках. Не снимал их во время беседы. Я еще подумал, что у него проблемы со зрением. Носить в начале марта очки от солнца… И темная кепка. Да, я обратил внимание на кепку. Она была новой, купленной совсем недавно. И явно не к месту. Точно. Кепка и шарф не очень гармонировали с его видом. Шарф был вызывающе модным, цветным, с характерным рисунком Ланвина, такой в серую клеточку. А кепка придавала ему несколько простоватый вид.

Дронго подошел ближе, вслушиваясь в объяснения Леру.

— У него было чисто выбритое лицо?

— Да. И хороший парфюм. Я думаю, это английский парфюм, из тех, которые делают на заказ и продают в эксклюзивных бутиках. Или в фирменных магазинах.

— Вы смогли бы идентифицировать запах? — вступил в разговор Дронго.

— Не знаю, — честно признался Леру. — Вот ваш парфюм я сразу вычислил. Это «Фаренгейт», правильно?

— Да, — кивнул Дронго, — поэтому я и спросил. Вы должны чувствовать разницу.

— Возможно, — согласился Леру.

— Что еще вы можете о нем сказать? — задал вопрос Даббс.

— Ну ему чуть больше сорока. Он уверенно держится, одевается элегантно, но немного консервативно. А кепка и очки, мне кажется, были для камуфляжа. Они не совпадали с его общим стилем. И знаете, по-моему, он стоял в толпе рядом со мной, когда я бросился бежать, увидев, что молодая женщина падает. Для меня это был сигнал, мы ведь так договаривались. Он же говорил, что она тоже принимает участие в розыгрыше…

Даббс испытующе посмотрел на Дронго. Тот кивнул. Они понимали друг друга без слов.

— Он допустил ошибку, — громко произнес Дронго, поворачиваясь к Террачини и Брюлею. — Спасибо, Даббс, вы обратили внимание на самый важный факт. Убийца учел все, кроме одного момента. Не поинтересовался, чем занимается Гийом Леру, а потому не знал, что перед ним будущий модельер, который учится обращать внимание на одежду, умение человека держаться, на его парфюм.

— Что это нам дает? — не понял Террачини. — Или вы считаете, что, узнав покрой его брюк, мы сможем его вычислить?

— Подождите, — Брюлей схватил итальянского комиссара за руку, — пусть Даббс и Дронго закончат разговор с Леру.

— Кто он? — спросил Даббс. — Оценив его костюм, его манеру держаться, разговаривать, его парфюм, как вы думаете, кто он?

— Англичанин, — не задумываясь, уверенно ответил студент. — Конечно, англичанин. Но, возможно, долгое время живет в Европе. В Южной Европе, — уточнил он.

— Этот мужчина — состоятельный человек? — вмешался Брюлей.

— Да, безусловно. Я видел его часы, его ухоженные руки.

— И какие у него часы? — быстро поинтересовался Даббс.

— Очень престижная и редкая марка от Улисса Нардина. Он взмахнул рукой, показывая направление, куда мне следует бежать, и я обратил внимание на его часы. Модель «Лодовико». С вечным календарем. Смешно, что он вечный, словно его обладатель собирается вечно жить. Очень красивые и редкие часы. Из розового золота. Темный циферблат, сапфировое стекло. Ремешок из крокодиловой кожи, раскладывающаяся застежка. Очень элегантные часы.

— Сколько они могут стоить? — полюбопытствовал практичный Даббс.

— Не меньше сорока тысяч долларов. Вообще, часы от Улисса Нардина — это уже классика. Эта фирма была основана еще в тысяча восемьсот сорок шестом году…

— Потом расскажете нам их историю, — прервал его Дронго. — Сколько таких часов может быть в мире?

— Думаю, немного. Несколько сот экземпляров, не больше.

Все переглянулись. Модзони бросился к рации.

— Внимание всем постам, — громко произнес он. — Обратите особое внимание на мужчину средних лет, одетого в теплую куртку фирмы «Барберис» и серые брюки. На ногах ботинки «Кларкс». У него может быть шарф или кепка. Темные очки. Любого, похожего на этого типа, сразу же останавливайте. Безо всяких исключений. И еще, самое важное. У него должны быть часы из розового золота с темным циферблатом.

— Где произошла ваша встреча? — уточнил Дронго.

— В той стороне, где находятся все бутики, — сказал Леру, — там еще рядом отель «Сатурина». Разговаривая, мы с ним прошли по мосту. А потом остановились у церкви Сан-Моизе. Оттуда я пошел на площадь, где должен был встретиться с моим знакомым.

— Деньги, которые он вам дал, у вас? — спросил Модзони.

— Да, — полез в карман Леру.

— Осторожнее, — крикнул Модзони, — там могут быть отпечатки пальцев.

— Нет, — ответил Леру, доставая банкноту. — Он протянул мне деньги, завернутые в бумагу. Должно быть, заготовил заранее. А когда я развернул бумагу, он забрал ее обратно. На купюре могут быть только мои отпечатки.

— Вам не показалось это подозрительным? — поинтересовался Даббс.

— Нет. Я думал, что это часть розыгрыша и он заранее приготовил деньги. — Леру положил на стол зеленую купюру в сто евро и спросил: — А мне потом ее вернут?

Дронго улыбнулся. Похоже, убийца — тонкий психолог, умеет вычислять из толпы не очень богатых студентов.

— На вашем месте я проверил бы отель, — неожиданно предложил Леру. — Может, он там жил.

Модзони снова включил рацию.

— Проверьте отель «Сатурина». Перепишите всех гостей, — приказал он.

«Слишком просто», — подумал Дронго, но не стал возражать.

— Нужно допросить второго, — предложил Даббс, — а потом сравнить их показания.

— Он внизу, — согласился Модзони, — сейчас его приведут. Боюсь, наши гондольеры слишком сильно его побили. Воров и убийц не любят нигде, в том числе и у нас, в Венеции.

Глава 5

Второй беглец оказался итальянским студентом из Неаполя, приехавшим в Венецию навестить сестру. С ним неизвестный мужчина разговаривал на итальянским языке, причем с заметным акцентом. Маттео Бонисенсья согласился на предложение иностранца разыграть его друзей. Какой итальянец, а тем более южанин, откажется принять участие в розыгрыше? Маттео даже не задумался, зачем ему это нужно. И когда какой-то молодой человек побежал в одну сторону, он, выждав пять секунд, как было условлено с иностранцем, рванул в другую сторону. Даже когда его пытались остановить офицеры полиции, он все еще считал это частью розыгрыша. Лишь когда его начали избивать гондольеры, понял, что шутка зашла слишком далеко, и заорал изо всех сил. Сейчас, сидя перед Модзони и Террачини, он громко отвечал на вопросы, бурно жестикулировал и пытался понять, во что же он влип.

Одежду иностранца он не запомнил, но кепку и темные очки вспомнил. И еще усы, которых не видел Гийом Леру.

Обоих молодых людей повезли в комиссариат, чтобы составить фоторобот убийцы, а Модзони начал импровизированное совещание. К тому времени задержали более десяти человек, и комиссару пришлось звонить городскому прокурору, чтобы получить разрешение на дальнейшую работу. Офицеры полиции, прибывшие сотрудники ФБР и Интерпола приступили к допросу задержанных. Четверо из них вызывали наибольший интеpec: двое англичан, один француз и один датчанин.

Модзони предупредил своих офицеров, что проверки будут продолжаться до завтрашнего утра. И каждый допрос подозреваемых будет перепроверяться другими офицерами. На часах было уже около семи вечера, когда комиссар закончил совещание и попросил привезти еду из соседнего кафе. Многие заказали пиццу, Дронго попросил принести ему лазанью. Каждый платил за себя сам. Здесь не было принято угощение за казенный счет.

Ужин проходил в полной тишине. Пятеро мужчин неторопливо поглощали пищу, словно договорившись не нарушать молчания. Модзони и Террачини ели пиццу. Даббс, после некоторого колебания, заказал себе обычный гамбургер, а Брюлей махнул рукой, когда его спрашивали о еде, поэтому ему также принесли пиццу, к которой он почти не притронулся. Дронго рассеянно ковырял вилкой свою лазанью.

Когда раздался телефонный звонок, никто даже не шевельнулся. На второй звонок Модзони встрепенулся, на третий тяжело поднялся и, подойдя к аппарату, взял трубку.

— Это вас, — сказал он, протягивая ее комиссару Брюлею.