Хандра - де Вилье Жерар Страница 7

Инга повесил трубку, соображая, до конца ли он выполнил свой долг, затем, успокоившись, решил отдохнуть.

Пешком он направился в негритянский квартал. Когда он оказался в своей глинобитной хижине, первой его мыслью было спрятать деньги. Он постарается не отдать часть, причитающуюся партии, но это будет трудно. Никто не поверит, что он ничего не потребовал за визу.

Наконец, он сунул банкноты под матрац и заснул со спокойной совестью.

На следующий день Малко проснулся рано. По правде говоря, гостиница «Мемлинг» не очень располагала к отдыху. Шума было чуть меньше, чем на базарной площади. Мальчишки-рассыльные проводили свое время, переругиваясь в коридорах на суахили, а постояльцы громко дискутировали до трех часов ночи. А поскольку перегородки были сделаны из фанеры...

Банк Восточной Африки находился почти напротив гостиницы. Именно туда Малко отправился в первую очередь. Чернокожий служащий немедленно дал интересующие его сведения: перевод на сумму сорок тысяч долларов поступил на его имя. Как раз накануне. Пол Уолтон был серьезным малым.

— Переведите мне эту сумму в ваше отделение в Бужумбуре, — попросил он.

Он подписал несколько бумаг и вышел, сопровождаемый почтительными взглядами служащих.

Выходя из банка, Малко прищурил глаза. Солнце начинало печь безжалостно. Он остановил проходящее такси и попросил отвезти его в консульство Бурунди. Только бы Инга сдержал обещание! Со времени встречи в Найроби он не видел ни Пола Уолтона, ни Аллана Папа. Теперь Малко сам нес полную ответственность за свои действия. Уолтон сказал ему, что речь шла буквально о днях! Если астронавты были еще живы, а кабина — на твердой земле, кто-нибудь в конце концов их обнаружит...

Он хотел бы иметь помощника для этого задания, но Уолтон был непреклонен. Это был театр одного актера.

В конечном счете, «прикрытие», предоставленное Папом, имело две стороны. С одной стороны, оно позволяло ему выполнить задание, а с другой — в случае каких-либо осложнений Малко мог настолько войти в роль торговца бриллиантами, что никто никогда не связал бы его с ЦРУ. Даже если бы он признался сам. Деньги, которые ему перевели, шли из Бейрута. Никто никогда не смог бы точно установить их происхождение. И там у ЦРУ были свои всеми почитаемые люди.

Трудности должны были начаться по прибытии в Бужумбуру. Аллан Пап предупредил его: организация Ари-убийцы была могущественной и имела ответвления и соучастников во всей этой части Африки. Наконец...

Сейчас он подсчитывал, сколько еще заданий отделяло его от отставки. Еще пять или шесть — и его замок будет восстановлен. Еще несколько, чтобы пополнить свои резервы, и тогда он распрощается со шпионажем, если только до тех пор ему не изменит счастье.

В консульстве никого не было, за исключением Инга, который безмятежно сидел за кучей бумаг. Увидев Малко, негр вынул из ящика паспорт и протянул ему:

— Все в порядке. Вы можете находиться в Бурунди три месяца.

Малко рассмотрел визу, оттененную Священным барабаном и Пальмой — эмблемами Бурунди.

Второй банкнот в пять тысяч бельгийских франков незаметно перешел из рук в руки.

— Желаю вам счастливого пути! — вежливо сказал Инга.

Он действительно сделал все, что для этого требовалось.

Приклеившись потной спиной к сиденью своего автомобиля, Джулиус Ньедер изнывал от жары. Он взял бутылку «Джи энд Би», стоявшую на полу между ног, и отхлебнул из нее.

Старый «москвич», позаимствованный у одного негра — водителя такси, которому он в свое время оказывал услуги, отвратительно вонял. Но он был необходим для тайной слежки.

На дне кармана Джулиус нащупал последний тысячефранковый банкнот. Это дело должно выгореть. Иначе — нищета. Его слишком хорошо знали в Элизабетвиле, чтобы он мог заниматься пустяками вроде вооруженных ограблений или убийств с целью ограбления. Хотя паспорт на имя Джулиуса Ньедера давал ему некоторую уверенность, не следовало доводить риск до крайности. Установление его подлинной личности привело бы к серьезным неприятностям.

Какое-то такси остановилось перед бурундийским посольством. Вышедший из него белокурый мужчина вполне соответствовал приметам, которые дали Джулиусу его работодатели. Он поспешно заткнул бутылку с виски и завел двигатель.

Такси оставалось перед консульством. Через пять минут вышел блондин и сел в него. Джулиус дал ему отъехать на двести метров и тронулся с места.

Малко ожидал такси на ступеньках гостиницы. Его самолет на Бужумбуру вылетал через два часа из Н'жили, аэропорта Элизабетвиля. Он отправил телеграмму Папу. Это была его последняя связь с ЦРУ: больше не будет ни резидента, чтобы его встретить, ни места встречи. Огромное могущество ЦРУ кончалось в Бужумбуре.

Перед ним прошла молодая негритянка, очень симпатичная в своем бубу, разрисованном велосипедными колесами, и голубом платке на голове, и состроила ему глазки. Довольно аппетитная.

Подъехало такси, старая модель «пежо-403» с кузовом, покрытым латеритом. Он сел, не заметив другую машину с двумя мужчинами, тронувшуюся за ним. Человеком, сидящим рядом с водителем, был Джулиус Ньедер. Он тоже летел рейсом на Бужумбуру.

Глава 4

— Ваш чемодан не открывали!

— Я только что прошел таможню...

— Нужно его открыть.

Здоровенный негр в каске направил на Малко чешский автомат, к которому он примкнул штык, заостренный, как бритва, и угрожающе выкатил глаза.

Смирившись, Малко поставил свой чемодан на пол и открыл его как раз под лозунгом: Добро пожаловать в Республику Бурунди. Слово «Республика» было грубо намалевано поверх слова «королевство».

Под важным взглядом здоровенного негра другой солдат раскрыл большой чемодан. Кроме костюма из темно-серого альпака, который был на нем. Малко, всегда кокетливый, захватил три легких костюма: голубой, серый и бежевый. Даже в Африке он считал необходимым оставаться элегантным.

Солдат с уважением приподнял полотняные рубашки, украшенные скромной монограммой и короной, погладил дорожный несессер из желтой кожи, и вдруг его взгляд остановился на большой фотографии, изображающей замок Малко в Лицене. Это был его талисман, с которым он никогда не расставался, но здесь, в Бурунди, это казалось скорее неуместным. Негр осмотрел фотографию со всех сторон, не осмеливаясь задавать вопросы, и положил ее на место.

Терпеливый, Малко ждал. Бессмысленно привлекать к себе внимание скандалом.

Человек, который хотел убить его, прошел рядом с ним, держа в руке небольшую дорожную сумку, даже не глянув в его сторону. Малко задумчиво посмотрел вслед массивному силуэту. По крайней мере, у него был «друг» в этой скверной стране.

Он собирался закрыть свой чемодан, когда окликнувший его солдат издал радостный крик. Положив свой автомат, он запустил руку в чемодан и вынул пару носков из черного шелка.

— Какая приятная обязанность — помогать революции, — сказал он на своем экзотическом французском, запихивая носки в один из карманов своей боевой экипировки.

Такую очевидность не обсуждают. Малко закрыл свой чемодан. Позади него один из попутчиков, краснолицый и потный, пробормотал: «У негров три страсти: носовые платки, носки и Независимость».

Было бы за что его расстрелять, если бы кто-то из бурундийцев услышал его слова. Это был один из редких пассажиров, у которого, как и у Малко, пунктом назначения была Бужумбура. Почти все остальные продолжали полет до Найроби, вернее, продолжили бы, если бы не инцидент с иллюминатором. Поскольку ДС-6 был прикован до тех пор, пока его не заменят. В лучшем случае, это будет сделано завтра в течение дня.

А ведь бурундийцы категорически отказались выпустить на ночлег в город транзитных пассажиров, у которых не было визы. Несчастные сгрудились в зале ожидания и в баре без кондиционера.

Бельгийский экипаж был в ярости, но безрезультатно.

К тому же, встреча была скорее прохладной. Один из плакатов гласил, что комендантский час действует с полночи до шести часов утра и что всякий, застигнутый в это время вне дома, рискует быть убитым без предупреждения.