Юрий Горюнов - Миссия «К» Страница 8

— Спасибо, передайте, что я спускаюсь.

Подхватив сумку с фотоаппаратом, я вышел из номера и, спустившись вниз, сдал ключи. При моем появлении, Али поднялся из кресла и подошел ко мне: — Доброе утро, Омар ждет вас.

Возле отеля стояла та же машина. Положив сумку на заднее сиденье, я сел рядом с Али и отправился на встречу. Ехали минут двадцать, в западную часть города. Машина остановилась около ворот, которые открылись при нашем приближении и мы въехали во внутренний двор по дорожке, усыпанной гравием. Когда остановились у входа двухэтажного дома, Али пригласил меня войти, а внутри дома, Али свернул направо, открыл массивную дверь и мы вошли в библиотеку.

— Проходите, Омар сейчас подойдет, а сам вышел, закрыв дверь.

Я осмотрелся. Помещение библиотеки впечатляло. Вдоль левой стены стояли шкафы от пола до потолка из красного дерева. По правую сторону большие окна, прикрытые легкими шторами, но света были достаточно. Посередине стоял круглый полированный стол. Вокруг стояли стулья с высокими спинками. На столе напротив каждого стула стояла лампа. Вдоль окон расположились два дивана из темно-зеленой кожи. В дальнем углу стоял большой письменный стол с вращающимся креслом. Пол был застелен темно-коричневым ковром с восточным рисунком. Я прошел вдоль книжных шкафов, рассматривая через стеклянные двери корешки книг. Их были тысячи. Книги, как я обратил внимание, были собраны по темам. Дойдя до стола, я осмотрел его. Он как-то не очень вписывался в интерьер. По цвету, по формам подходил, но явно был лишним в этом помещении. Этот стол больше подходил для переговоров. Я насчитал девять стульев. Обойдя вокруг стола, я прислушался, насколько это было возможно. Оглянувшись, я достал из кармана микрофон и прикрепил его к внутренней крышке, скрыв его за частично опускающимся краем дерева столешницы, а затем не спеша отошел к шкафам. Я, конечно, рисковал, так в любой момент могли войти, но я предпочел рискнуть. Я знал, что Омар быстро не войдет, так как надо было выдержать паузу, дать почувствовать мне, что я допущен к некому таинству, а значит должен это впитать. Услышав звук открываемой двери, я обернулся: в библиотеку вошел Омар.

— Доброе утро, Жан. Извините, что вам пришлось ждать. Хотите выпить, прямо с утра?

— Не откажусь.

Омар подошел к шкафу, что стоял ближе к письменному столу и, открыв нижнюю дверцу, выдвинул полку с винами.

— Что предпочитаете?

— Красный мартини.

Он взял два фужера, оба наполнил и прошел ко мне.

— Присаживайтесь, — предложил он.

— Я отодвинул один из стульев и сел. Омар расположился напротив меня, предварительно поставив передо мной фужер.

— Как вам нравиться моя библиотека?

— Впечатляет. И где вы хотите повесить картины?

— В простенках между окнами.

Я оглянулся: — Да, они там будут неплохо смотреться. Тогда вам надо картины более спокойных, приглушенных тонов.

— Вы правильно мыслите.

Я достал из сумки фотоаппарат: — Разрешите?

Он провел рукой вокруг, давая понять, что не возражает. Я начал фотографировать, как общий вид библиотеки, так и ее отдельные элементы. Покончив с фотосессией, я убрал фотоаппарат и снова сел за стол.

— Вы еще не видели наш город?

— Не успел, вчера рано лег спать. Единственное, — познакомился с одним журналистом-англичанином.

— Как его зовут?

— Марк, он из газеты «Санди».

Омар чуть наморщил лоб: — Не знаю, не довелось встречаться… Я помню, у вас было желание открыть у нас магазин.

— Не желание, а возможность попробовать.

— Возможности надо использовать. Вы пройдитесь по городу, посмотрите, подумайте, а там посмотрим, что возможно.

— Спасибо, но как мне кажется, у вас в отношении меня есть иной интерес.

Он чуть прищурил глаза: — Я уже понял, что вы проницательный человек. С вами приятно иметь дело. Можно говорить открыто?

— Предпочтительно. Все равно, что не захотите сказать — не скажете. Я вас слушаю.

— Тогда небольшая экскурсия в прошлое. Вы знаете, что у нас маленькая страна и с трех сторон омывается водами Персидского залива. Границы с Саудовской Аравией и Объединенными Арабскими Эмиратами фактически нет. Это ни хорошо, ни плохо. Почти вся территория у нас каменистая и пустынная. Раньше занимались в основном добычей жемчуга, ловлей рыбы, разводили скот, но нам повезло. С тех пор, как у нас нашли нефть, а потом и газ, жизнь из кочевой, и скажем прямо нищенской, стала улучшаться. Эмир построил правильную политику, доходы от экспорта нефти вкладываются в развитие других отраслей, в том числе за границей. Уровень жизни жителей, я имею ввиду коренных жителей Катара, растет. Так вот. Будучи обделенными климатом и малым наличием растительности, взамен мы получили природные ресурсы в очень больших количествах, которые и позволяют нам становиться богаче. Деньги не должны просто лежать, они, как известно, должны работать. В последнее время мы начали задумываться и о телевидении и о радио. Надо рассказывать и о себе и о событиях в мире. Компании, которые здесь работают, в основном западные или ближайших государств. Они высказывают свое мнение, а нам хочется высказать свое.

— А причем здесь я?

— Я помню выше высказывание относительно того, что правду говорить сложно, и что вы не хотели бы принуждать ко лжи сотрудников, если бы владели средствами массовой информации.

— Я был не прав?

— Правы. К тому же мы хотели бы в дальнейшем обсудить с вами сотрудничество с области искусства. Но это чуть позже. А о главное — не хотите подумать над предложением, создать телекомпанию у нас.

— Это ваше предложение или желание эмира?

Он чуть поморщился: — Эмиру еще не предлагали, но есть лица, которым это интересно и создание компании, возможно, я бы сказал очень реально, но чуть позже. Пока мы ведем переговоры.

— Вы понимаете, что предлагаете? Во-первых, я далек от этой области и плохо знаю тонкости данного бизнеса, а точнее совсем не знаю. Во-вторых, у меня будет свое мнение, и оно может разойтись с вашим, и в третьих, у меня нет столько денег.

— Вопрос денег решаем. Об этом не беспокойтесь. Что касается отсутствия опыта, то мне кажется это и не плохо. У вас свежий взгляд на мир. Вы не зациклены на рамках. Конечно, ограничения неизбежны. Не принято говорить об эмире. У нас в отличие от европейцев другой менталитет. Это у вас можно писать о правительстве все что угодно. У нас нет. Но есть другие темы. Вы же не журналистом работаете, а организатором.

— Но любой канал — рупор власти. Вы захотите высказывать свое мнение?

— Конечно, но это можно подавать параллельно с другим мнением.

— Не ожидал такого предложения.

— Я понимаю, что оно звучит неожиданно.

— Более чем.

— Вы надолго приехали?

— Виза на месяц, — я не хотел посвящать его, что собираюсь пробыть меньше.

— Тогда у вас достаточно времени, чтобы обдумать предложение.

— Я не уверен, что соглашусь, каждый должен заниматься тем делом, которое он знает.

— Для того, чтобы человек понял, он должен пройти путь. Не занимаясь делом, не накопишь опыт. Всегда приходиться что-то делать вновь. Человеку не всегда хочется делать то, что он должен делать, но если ему убедительно доказать, почему, то он это сделает. Оглядываясь в прошлое, — тихо произнес Омар, — я не всегда горжусь тем, что делал, а сейчас порой хочется провести анализ всего произошедшего со мной. Мы не знаем, что ждет впереди, но надеемся, что лучшее точно впереди, но оно так и не наступает.

— Возможно, вы правы. А если я соглашусь, что тогда? Как потом?

— Все просто. Вы работаете здесь, пользуетесь почетом и уважением.

— Почему вы не хотите это предложить арабам? У вас же есть арабы журналисты. Им ваши мысли ближе по культуре, по религии.

— Они тоже будут работать, но под вашим началом. Свобода действий у вас почти не ограничена.

Когда я разговаривал с ним, то наблюдал за его мимикой. Я видел, что он лжет. Не профессионал мог бы этого и не заметить, этому надо учиться. Во время разговора, я замечал, что у него сужаются зрачки, опускается взгляд или он, рассуждая, смотрит чуть влево от меня. Все это признаки лжи. Но вот зачем он это делает, мне было не ясно. Омар, Омар, — подумал я, — ты можешь, сколько угодно говорить хвалебные слова в мой адрес, контролировать слова, жесты, но контролировать глаза не возможно.

— Я должен подумать.

— Если бы вы согласились сразу, я бы вам не поверил. Это не просто предложение попить чаю. Да, о чае. Я предлагаю вам впить чаю. На это вы согласны?

— На это, да, — усмехнулся я, — поверите?

— Поверю, тогда прошу. Я очень редко пью чай в библиотеке, только когда один и вечером.

Мы встали из-за стола, и он направился к выходу. Едва мы вышли за дверь, я увидел в холле женщину. Это была европейка. Одета в широкие светлые брюки и блузку. Ей было лет двадцать пять, двадцать семь. Увидев мой недоуменный взгляд, Омар пояснил: — Охрана. Я доверяю европейской охране. Вроде бы бояться нечего, но местные жители не все нашего клана и всегда будут недовольные. А женщины в охране более надежны, чем мужчины, и, кстати, более воинственны и даже жестоки. Это гремучая человеческая смесь женственности и боеспособности.