Леонид Могилев - Клон Страница 8

— Чего, чего, пить хочется.

— Там, — махнула она служебной рукой.

В мужской, как она здесь называлась, все было совмещено и нечисто. Пересилив себя, я наклонился к крану, но тут же ловкий и умелый таракан появился на нем. Пить я не стал и спустился в то, что должно было быть холлом. Там, за дверьми, прекрасный и светлый, виден был автомат. Точно такой, как выручил меня днем, «Газ — Воды».

— Куда ночью? Не лежится чего?

— Прогуляюсь вот.

Злобная и некрасивая дежурная открыла дверь.

— Постучишь потом.

Стаканов было аж три. Я провел инвентаризацию мелочи. Двугривенный, пятаки и проч. Бумажные деньги были, а вот необходимых трояков и копеечек — ни одной. Тогда я помыл стакан, поставил его куда следует и нанес удар средней силы по железному ящику и бил его в разные места, пока он не сработал.

Я втянул в себя великолепную, холодную, щекочущую воду. Потом уверенно поставил стакан и ударил снова. И опять удача. Выпил медленно, уже совершенно придя в себя. Возвращаться в тошнотворный «отель» было невозможно, и, прогулявшись по ночному городу, остаток ночи я провел на вокзале.

С утра дела сладились, красноглазые покинули номер, и я без помех забрал сумку. В Туапсе теперь можно было попасть только поездом в семнадцать ноль пять. То есть на час-другой и обратно.

Поезд шел по горам и туннелям, невообразимо диким и прекрасным местам, а когда остановился, на город уже упали краткие южные сумерки и вмиг превратились в тьму-тьмущую.

Далее было чудесное странствие по ночному городу, сидение на волнорезе, в кафе, потом в забегаловке, морской вокзал и промокшие ноги, опять волнорез. Наконец где-то ближе к утру я обнаружил, что не один.

— Не боитесь вот так сидеть с незнакомым мужчиной?

— Вы появились тут совсем недавно. А вы не боитесь со мной?

— С чего это?

— Я приношу несчастья. Даже мимолетным знакомым.

Была она в светлом платье ниже колен и кофте, в босоножках, белые локоны, по всей видимости крашеные, и личико не без приятности.

— Милый прогнал?

— Сама ушла.

— А почему на волнорез?

— А это здесь. Неподалеку.

— Местная?

— Если бы… Мимолетный курортный роман.

— Хотите вина? У меня еще осталось.

— А где же оно?

— Припрятано.

Вещи мои смешные я сложил в укромном месте и не удалялся от них. Держал в зоне прямой видимости. Мы сели знакомиться и завтракать.

Когда светило вывалилось из своего схрона, мы обменялись адресами. Я дал ей питерский, а она пригласила меня в Грозный. Но перед этим был соблюден весь ритуал с чтением стихов и ухаживаниями, остановленными у последней черты. Можете мне не верить, но таких глаз больше не бывает.

Вернувшись в редакцию, я был несколько не в себе, а под Новый год сорвался с места и отправился в Пятигорск, потом еще куда-то рядом, и еще, и встретил ее ни где-нибудь, а в Ростове, на автостанции, когда уже хотел возвращаться в Ленинград.

А даже если бы решился на город Грозный, ее там не должно было быть в принципе. Я должен был позвонить в пустую квартиру в Заводском районе, от соседей узнать, что карта моя бита, хлебануть портвейна в ларьке и отправиться восвояси. Но судьбе угодно было свести нас в ту новогоднюю ночь. Она задержалась зачем-то на два часа, а потом вся линия жизни и судьбы рухнула. Обозначился иной путь, и если бы знать тогда, что он приведет меня на войну, на побоище, где все мудрено и просто одновременно, как мандарин… Но проще дырки от пули вообще ничего не бывает.

Я уже потом читать стал про всю эту сволочь, которая стояла между нами. Бен Ладен и Хаттаб, вся президентская рать и разнообразная падаль, говорящая на всех мыслимых языках. Где-то там, в конце пути, находился оброненный на землю хвост Млечного Пути, и адское пламя войны должно было согреть меня, чтобы хлад звездный не выстудил душу. А то, что ее душа где-то там, неподалеку от печальных развалин, я знал твердо. А больше не хотел знать ничего. Главная цель всех войн — разлучать людей. А политика и экономика — чушь собачья.

Конфиденциально. Из справки по розыскному делу на Хаттаба

Эмир ибн Хаттаб (Хоттаб, Хатаб, Хеттаб), он же «Ахмед однорукий» или «Черный араб», на сегодняшний день является одним из самых известных полевых командиров в Чечне. Он родился в Иордании, в богатой семье. Есть информация о том, что одна из сестер Хаттаба содержит в США магазин по продаже оружия. Нельзя сказать сейчас определенно, что толкнуло этого человека на путь терроризма.

Во время проживания в Ведено его дом постоянно охранялся иноземными наемниками. Видимо, он опасался допускать в свою службу безопасности чеченцев.

Под знаменем Магомета Хаттаб воюет уже более пятнадцати лет. В Афганистане он был на стороне моджахедов, в Ираке — на стороне Хусейна, всегда участвует в конфликтах на стороне, противоположной Израилю. Его привлекает и Югославия.

«Ахмед однорукий» отличается изощренной жестокостью. Орудие пыток — нож. Все свои развлечения, при которых отрезаются носы, гениталии, снимаются скальпы, он фиксирует на пленку. Эти документы используются им при выколачивании кредитов и субсидий в мусульманских организациях.

В Чечне он возглавляет отряд иностранных наемников «Джамат ислами». «Черный араб» блистательно владеет всеми видами стрелкового оружия, классный специалист минно-подрывного дела. Деятельность подчиненных строго контролирует, требует безусловной покорности. У наемников, прибывающих в Чечню, требует документы, которые отбирает. Желающих сбежать от Хаттаба почти нет, так как он хорошо платит. По имеющимся данным, помимо целевых траншей Хаттаб получает доход от производства и реализации наркотиков.

В распоряжении Хаттаба находится Исламский институт Кавказа — филиал международной экстремистской организации «Братья мусульмане». В институте насчитывается сорок преподавателей из числа афганцев и арабов и сто шестьдесят слушателей, которые в течение двух месяцев изучают арабский язык и религиозные дисциплины. Основной задачей является насаждение на Кавказе ваххабизма. Задача-максимум — создание исламского государства от Каспийского до Черного моря. Идейный эталон — движение «Талибан». Для реализации замысла военным путем при ИКК имелся лагерь военной подготовки «Саид ибн Абу Вакас». Таким образом, все «студенты» выходили из лагеря профессиональными террористами. Здесь обучались юноши из большинства республик Северного Кавказа, а также из Башкирии и Татарстана. К этому следует добавить, что в Чечне на поток была поставлена выдача российских паспортов иностранным наемникам, которые благодаря этим документам оседали в различных областях и районах страны. Только в 1993 году Ичкерия получила двадцать пять тысяч бланков.

Идет активный обмен кадрами по линии международного исламского терроризма. Финансирование этой связки осуществляется Саудовской Аравией, ОАЭ, Катаром, Иорданией, Турцией. Лучшие «студенты» направляются для продолжения обучения в Пакистан и Турцию. В лагерях Хаттаба вместе с бывшими советскими гражданами проходят подготовку выходцы из Иордании, Китая, Египта, Малайзии и Палестины.

Основная база Хаттаба располагалась на территории бывшего пионерского лагеря в районе населенного пункта Сержень-Юрт, на левом берегу реки Хулхау, где сосредоточивалось семь учебных лагерей. В центральном, которым руководил Хаттаб, до ста наемников. Кроме диверсантов и террористов, мастеров партизанской войны, один из лагерей, «Давгат лагерь», готовил специалистов психологической и идеологической борьбы. Круглые сутки две тысячи курсантов занимались подготовкой с обязательной боевой стрельбой. В лагере собственная мечеть, общежитие, больница, столовая, пекарня, а также радиостанция и телецентр, передачи которых можно было принимать в Дагестане и Ингушетии. Кроме того, под опекой Хаттаба имелась школа-медресе в населенном пункте Харачей, где обучались около восьмидесяти человек.

Именно эту школу окончил Вячеслав Старков, после того как военная контрразведка вернула его на территорию Чечни. Его главной задачей стал сбор и передача русским в центр информации о чеченском подполье в России. А Родина в лице следователя следственного управления военной прокуратуры и очень важного чиновника этого же ведомства, специально прилетевшего из Москвы, обещала амнистию.

Первая попытка

…Лететь мне нужно было до Минеральных Вод. От Ростова было как-то далековато, что я и в ту достопамятную поездку успел усвоить. Только вот денег на самолет у меня не было. Я, конечно, занял баксов, но ведь нужно будет отдавать.

Георгиевск, Аполлоновская, Прохладная, Черноярская, Луковский, Моздок. Вот какие станции нужно было миновать мне на Северо-Кавказской железной дороге. А потом начинались уже всем известные населенные пункты, те, про которые талдычат день и ночь враги народа по своим телеканалам.