Мемуары гейша (СИ) - Остромир Марина Страница 8

— Это фальшивые документы! — испугался Макс,

— Не дури, Максик, никто их сканировать не будет, просто запишут в ведомость… А на вид, как настоящие. Пощупай сам, посмотри…

— Меня посадят, — Макс чуть не плакал, он боялся таких очевидных правонарушений — по наущению “номер два”, обзавелся юридическим справочником и всегда сверял с ним очередные эльвирины рабочие задания. Макс уже три раза за свою жизнь чудом избежал тюрьмы. Он везунчик, конечно, но вдруг везение имеет свои пределы.

— Если не будешь меня слушаться, тебя точно посадят, — заявила Эльвира, как обычно.

И он, слабохарактерный и слабовольный, взял эти документы и положил в карман.

Почему он вообще ее слушается? Он практически в рабстве у этой чокнутой Эльвиры! Почему не скажет ей “нет”, он ведь даже почти разобрался с той историей, в которую его втянула плохая компания, может уйти, когда захочет…

Макс вдруг понял, что ему это нравится. Вся вот эта эльвирина полузаконная возня ему нравится. То, что он может. То, что он важен и нужен в этом ее бизнесе, он лучше других. Он — прима-балерина. Испугался этих мыслей, испугался своего странного возбуждения в тот момент, когда держал документы со своей фотографией, но с чужим именем. А когда положил себе в карман эти документы, то и стал другим человеком — у него уже в голове был персонаж, которого он будет играть. Эльвира еще не выдала ему сценарий, но он уже придумал свой.

— Птенец оперился, — ласково сказала Эльвира и потрепала его по щеке. Мудрая ведьма прочитала все эти переживания на его лице.

— Ну, ты Эльвира и ведьма! — раздраженно сказал Макс.

— Экстра-класса, — самодовольно сказала Эльвира.

Такое себе, конечно, было шпионство, детсадовское. Макса взяли в резерв показа. Там у них заболел какой-то голубоглазый блондин, Макс должен был подменять этот типаж на репетициях и выйти, если тот вдруг не выздоровеет.

— А если он не выздоровеет? — боялся Макс, — я не был на показе никогда, это только в фальшивом резюме написано.

— Все рассчитано, к показу тот блондин будет здоров, как бык, — уверенно сказала Эльвира. Откуда ей про это знать вообще!

— Эльвира! — Макс смотрел с подозрением. Страшная женщина.

— Делай свою работу, Максик, в мои дела не вникай.

Ну, Максик и делал. Он со всеми перезнакомился. Всем понравился. Девушкам и парням. Обычно, конкуренция в подобном бизнесе вредит приятельству, но тут нормально все прошло.

Техперсонал дрался за право выпить с “симпатичным новеньким” — Макс травил всякие смешные армейские байки, строительные анекдоты и занятные истории про баб. Он, после своих “романтических” проектов в магическом консалтинговом агентстве, столько историй “про баб” мог рассказать, что любой психоаналитик обзавидовался бы.

А вот начальству модельному он не нравился. Кто вообще нанял этого идиота Никки, но да ладно, на неделю всего, можно потерпеть, в целом типаж подходящий… Он слишком здоровый, пусть срочно худеет — тут его “кубики” на животе не нужны, нужен худой мальчик. Меньше пусть жрет! И он же ничего не умеет — да пусть поворачивается живее, а не как какая-то корова! В общем, обращались, как обычно обращаются с моделью — как с куском мяса, которое должно быть нужного сорта, нужного размера и нужной кондиции. И не вякать, а делать, как говорят.

И что странно, Макса вообще это не задевало, в отличие от того его первого модельного опыта. Потому, что все это относилось не к нему, а к вот этому “идиоту Никки”, который, не найдя чего получше, пошел в модели торговать мордой и плохо еще понимал, чего он него хотят.

Никки очень старался всем угодить, везде ходил, даже там, где не участвовал, всем помогал, слушал режиссера шоу и даже не обращал внимания на щипки и шлепки, только усмехался совершенно дурным взором синих глаз. Кто-то даже сказал, что у дурачка Никки было бы неплохие модельные перспективы, если был бы только половчее, интриганом, а он, несчастный дурачок, слишком глуповат… Макс тем временем, в теле дурачка Никки, записывал имена моделей, что участвовали, фотографировал и зарисовывал одежду, хореографию шоу, узнавал, кто спонсоры и кого пригласили в качестве “особых клиентов”. Это не то, что была бы какая-то особая военная тайна, но такая ерундовая информация могла повлиять на то, чтобы заинтересованная сторона сделала свою работу эффектней, лучше, конкурентоспособней, поэтому тайну берегли, чужих не пускали и только дурачку Никки удалось все это добыть, его никто никак не мог заподозрить ни в каком коварстве — Бог дал ему столько красоты, что для ума места уже не осталось,…

Эльвира, конечно, пошла бы дальше — украла бы какое-то платье с показа, подсыпала стекло в туфли ведущей модельки или слабительное в термос осветителя, но кроткий Макс, потрясая своим юридическим справочником, сказал вот это свое дерзкое:

— Нет. Сама этим занимайся, если хочешь, — конечно, эту ведьму отмажут ее высокие покровители, а он, Макс, попадет в тюрьму… Почему он вообще так боится этой тюрьмы? Многие ведь сидели и ничего…

Эльвира, проклиная свою судьбу и советы “этой дурочки” — так ведьма обозвала “номер два”, сообщила, что ладно, справится и без него, видимо, он слишком уже вжился в роль дурачка и не годен на серьезные дела.

Очень странно — у Эльвиры кучи денег, есть нормальные, вполне вписывающиеся в рамки юридического справочника, проекты, можно выбирать, а она готова таким заниматься.

Короче, Макс свое дело сделал. Выздоровел блондин из основного состава, вернулся похудевший такой. Макс даже спросил, что с ним такое стряслось. Оказывается, тот паренек был на свидании на фестивале индийской кухни и съел какой-то экзотический фрукт, который организм не переваривает — понос был целую неделю. И температура, и галлюцинации, ну никак не мог выйти на репетиции… А теперь выздоровел полностью.

— А с девчонкой той, с ресторана, — поинтересовался дурачок Никки, — что было? Тоже понос?

— Да с какой девчонкой! Попалась мне роскошная женщина. Да, блин, редко когда встретишь такую — да так не повезло с этим поносом, был не в форме, всю жизнь буду жалеть… А она еще добрая такая, навещала пару раз за время болезни, супы диетические варила…

Супы! Ну, конечно… Ведьмино зелье тот суп называется!

Когда Макс уже уходил, то увидел в конце зала уборщицу, что толкала перед собой тележку с уборщицкими принадлежностями. Не смотря на то, что уборщица был к нему спиной и далеко, он сразу узнал пышный зад, обтянутый униформой — этот зад был ему хорошо знаком… Вот, чертовка! И с каких это пор сама Эльвира стала выходить в поле? Что это случилось с ней такое?

Но не стал раздумывать, ушел, чтобы не подставить случайно. Максу, то есть Никки, даже предлагали заключить постоянный контракт, может даже выпустить в следующем показе, если будет стараться, но Никки отказался — дурачок, что с него взять. А Макс еще раз понял, что модельный бизнес не для него — он не манекен для одежды, тем более который стоит где-то сбоку или в углу. Он — прима-балерина. Он партнер своего режиссера.

Но вся эта прошпа все-таки напрягала. Потому, что из отвлекающего фронтмена он превращался в игрока. И не мог определиться для себя — боится он этого или ему это нравится.

Разобидевшись на Макса, за его капризный отказ участвовать в очевидно противоправных действиях, заведомо наносящих вред здоровью граждан и их имуществу(так просветил Макса юридический справочник), Эльвира сообщила, что в качестве взыскания понизила его снова до отвлекающего фронтмена…

Макс вздохнул с облегчением. Или с разочарованием?

…потому, что Эльвира посоветовалась с “номер два”, сообщила, что та сказала — если Максик такой трусливый идиот, то в ответственный момент у него могут сдать нервы, он запорет все дело и спалит контору, придурок… Макс понимал, что на самом деле деликатная “номер два” сказала что-то вроде “если Максик не готов к операции подобного рода, то было бы опрометчиво доверять ему ответственное задание, результаты могут быть непредсказуемыми и плачевными”. И был очень благодарен “номеру два” за заступничество.