Чингиз Абдуллаев - Синдром жертвы Страница 9

Их уже ждал микроавтобус, в котором гостей повезли в местную гостиницу. Из-за сильного дождя ничего не было видно.

– Не нашли пропавшую женщину? – поинтересовался у Шатилова Резунов.

– Не нашли, – ответил тот. – Она словно сквозь землю провалилась. Мы искали целый месяц, потом поиски прекратили. Теперь она числится среди пропавших без вести.

– Она замужем? – спросил Дронго.

– Да. У нее осталось двое детей.

– Мужа проверяли?

– Конечно. Он – начальник управления в городской мэрии. Очень переживает, пытался найти ее самостоятельно, даже приглашал частных экспертов из Москвы. Но все безрезультатно.

– У них были конфликты или ссоры?

– Насколько нам известно, они жили достаточно дружно. Она была очень уважаемым человеком. К тридцати трем годам успела защитить диссертацию и стать заведующей лабораторией. Прекрасная мать, хорошая жена, очень толковый сотрудник. Можете себе представить, что ее место до сих пор не занято, там работает исполняющий обязанности заведующего. Они все еще верят, что ее сумеют найти.

– А вы не верите? – уточнил Дронго.

– Я вообще не верю в чудеса, – честно признался полковник Шатилов. – Она пропала больше полугода назад, еще ранней весной. Никаких следов мы не нашли. Если бы она была жива, то нашла бы хоть какую-то возможность подать весточку, учитывая, что у нее остались двое детей. Знаете, от мужа сбежать с любовником можно, а от детей обычно не убегают. В моей практике таких случаев никогда не было.

– У вас река замерзает? – неожиданно спросил Гуртуев.

– Мы искали и там тоже, – понял его вопрос Шатилов. – Нашли тело одного бомжа, утонувшего зимой. Но ее тела так и не нашли.

– Почему ваши считают, что ее убили? Может, она упала и ударилась головой, а сейчас находится где-то в лечебнице и ничего не помнит о случившемся? – предположил Резунов.

– Мы проверили все больницы не только в нашей области, но и в соседних областях, – продолжал Шатилов. – Она ведь была совсем молодой женщиной. Таких обычно берут на особый учет. И одета была достаточно стильно. В тот вечер, когда она исчезла, на ней была легкая замшевая дубленка. Ее муж очень неплохо зарабатывает, да и сама она получала приличные деньги.

– Что говорят в ее институте? – поинтересовался Дронго.

– Жалеют, очень много рассказывают о ее положительных качествах. Говорят, что была очень неплохим специалистом, готовилась защитить докторскую диссертацию. Не успела...

– Ее институт находится далеко от дома? – спросил Резунов.

– Это не институт, а научный медицинский центр, – пояснил Шатилов. – Ты напрасно думаешь, что мы здесь – провинциалы и ничего не соображаем. Все проверяли по нескольку раз. Всех пациентов, которые были там в день ее исчезновения, всех ее коллег, сотрудников ее лаборатории. У нас такие случаи происходят не каждый день. Если бы пропал какой-нибудь бомж или безработный, приезжий «гость» из Средней Азии, – это одно, а если пропадает мать семейства, супруга уважаемого человека, заведующая лабораторией – совсем другое. На поиски мы бросили весь личный состав, проверили все заброшенные дома, все пустые строения. Из центра до ее дома ехать минут двадцать, и она обычно ездила на своем автомобиле – у них есть две машины, и она умела водить. Но в тот вечер возвращалась на автобусе, это многие видели. И все – потом она исчезла. А села в автобус потому, что именно в эти дни поставила свою машину на ремонт. Муж уверяет, что иногда она не брала машину, когда знала, что задержится на работе или куда-то поедет. У нее было слабое зрение, и ночью она старалась не садиться за руль. В таких случаях звонила мужу, чтобы он прислал служебный автомобиль или заехал за ней сам.

– Значит, она знала, что в этот вечер машина ей не понадобится, так как собиралась задержаться, – понял Дронго.

– Да, – кивнул Шатилов, – получается, так. Она села в автобус, и потом ее никто не видел. Мы проверили каждую стоянку автобуса – никаких следов.

– Ее телефон? – напомнил Резунов.

– Все звонки отследили, – сообщил Шатилов. – В последний день, когда она так неожиданно исчезла, на ее телефон поступило восемь звонков. Два от мужа, один от старшего сына, ему уже двенадцать. Еще два – от коллег. Остальные – из других городов, мы проверили; один звонок был от коллеги из Новосибирска, седьмой – из Челябинска, восьмой...

– Стоп! – резко перебил его Резунов. – Кто звонил из Челябинска?

– Не знаем. Звонили с вокзала. Возможно, кто-то из ее знакомых.

Полковник взглянул на своих коллег и прошептал, словно боясь, что их могут подслушать:

– Он готовился к убийству в Челябинске и решил позвонить ей оттуда.

– Звонок был рано утром? – спросил Дронго.

– Примерно в десять тридцать.

– Это не тот звонок, – убежденно сказал Дронго. – Ведь она уже утром отправилась на работу не на машине. Значит, знала, что предстоит важная встреча. Это был последний, уточняющий звонок.

– Машина стояла на ремонте, – напомнил Шатилов.

– И убийца об этом знал, – предположил Дронго. – А восьмой звонок откуда?

– Из Москвы. Там живет ее сестра.

– Ясно. Городские телефоны проверяли? За день до ее исчезновения?

– Мы проверили все телефоны, в том числе получили распечатки разговоров ее мужа, сотрудников лаборатории и даже ее сыновей, – ответил Шатилов. – Неужели вы думаете, что мы могли это упустить?

– И ничего странного не обнаружили? Неизвестных звонков от посторонних людей или из других городов?

– За день до ее исчезновения был непонятный звонок из Перми. Тоже с вокзала. Поздно вечером. Муж вспомнил, что она просила неизвестного ему Вадима Тарасовича привезти ей материалы для защиты докторской. Он якобы собирал материалы по экологии области, и это как-то связано с ее работами.

– Получается, что он эколог? – вмешался Резунов.

– Мы не можем его найти. Экологов с такими инициалами у нас в области нет. Проверили и все соседние области. Там тоже нет таких, – пояснил Шатилов.

– Муж погибшей никогда раньше не слышал этого имени? – спросил Дронго.

– Нет. Никогда. Он даже удивился и хотел узнать у супруги, кто это, но она отшутилась, сказав, что уже поздно ревновать.

– Вадим Тарасович, – медленно повторил Дронго. – Неужели это тот, кого мы ищем?

– Он бы не стал называть свое настоящее имя, – возразил Гуртуев, – не тот психотип.

– Я тоже так думаю, – согласился Дронго. – Но он все равно назвался каким-то именем. Почему Вадим Тарасович?

– Мы его искали достаточно долго, двое наших сотрудников даже выезжали в Пермь, но там никто не знает врача с таким именем и отчеством. Проверили даже всех химиков и биологов, ведь тема ее докторской была связана с медициной и экологией, но никого не нашли, – ответил Шатилов. – Кажется, мы уже приехали. Только выходите быстрее. Видите, какой ливень начался. Давно не было такого дождя, просто тропический ливень. Совсем не характерно для поздней осени.

Они выбрались из машины и побежали к гостинице. Шатилов замыкал процессию.

– Мы сделали все, что могли, – убежденно проговорил он. – И совсем не обязательно считать, что она стала жертвой вашего маньяка. Возможно, она попала в аварию, утонула или с ней случилась какая-нибудь другая неприятность.

– Блондинка тридцати двух лет, – заметил Гуртуев. – В таком возрасте обычно не теряют память. Уж слишком она подходит под описание наших жертв.

– Вадим Тарасович, – напомнил Дронго. – Каким бы выдержанным и способным ни был этот человек, он должен волноваться. Тем более, когда разговаривает со своей будущей возможной жертвой. Значит, он не мог назвать первое пришедшее ему в голову имя. Оно должно быть с чем-то связано. Вы так не считаете, Казбек Измайлович?

– У него очень сильная воля, – ответил Гуртуев, – но, возможно, вы правы. Эту версию следует проверить.

– И еще один фактор, – добавил Дронго. – Вечером он звонит с вокзала в Перми, а утром из Челябинска, если это тот самый убийца. Сколько времени идет поезд из Челябинска в Курган?

– Если скорый, то часов пять, – ответил Шатилов.

– Тогда все сходится. На одной из стоянок ее должен был ждать человек, который раньше бывал в вашем городе. И этот человек – тот самый убийца, которого мы ищем.

– В таком случае куда она пропала? – спросил Шатилов.

– Вот это мы и должны выяснить, – твердо проговорил Дронго.

Глава 6

Два нападения в Харькове и Астане вдохновляли его на новые подвиги. Теперь он был уверен, что сумеет сделать все как нужно и совершить очередную попытку. Вениамин понимал и другое: рано или поздно его могут обнаружить, вычислить, найти. Он был хорошо образован, любил читать детективную литературу и отчетливо сознавал, что опытный следователь, так или иначе, умеет разыскать любого преступника. Но остановиться уже не мог. То чувство удовлетворения, которое он получал во время этих изуверских актов, не просто высвобождало его энергию, а делало его сильнее, спокойнее, увереннее в своих силах. И вместе с тем заставляло мечтать о новых подобных актах, становившихся жизненно необходимыми, как наркотик.