Картер Браун - Путеводный свет Страница 10

— Если же нет, мы продолжим беседу, но в иных условиях: понимаете, когда в глаза вам бьет яркий свет, — сказал я не без ехидства.

Приглушенный звонок все еще раздавался внутри дома, когда Гейл Мэгнасон отворила мне дверь. Она снова была в рубашке и брючках из шелковой ткани, только иной расцветки. Лицо ее выглядело более свежим, чем в прошлый раз, и не таким растерянным.

— Лейтенант Уилер? — улыбнулась она натянуто. — Входите, пожалуйста.

Я прошел следом за ней в гостиную и сел напротив нее. Она зажала руки между колен и слегка наклонилась вперед с напряженно-внимательным выражением лица.

— Догадываюсь, вы хотели бы задать мне дополнительные вопросы, лейтенант. Можете не беспокоиться, я чувствую себя теперь значительно лучше. Смерть Хэнка явилась для меня страшным ударом, но я почти что полностью пришла в себя и способна оценить случившееся логически. Крайне сожалею, если мои слова звучат жестоко, но, учитывая, как он обращался со мной, его смерть не была большой потерей.

— Сначала я должен задать вам вот такой вопрос, миссис Мэгнасон, — вежливо заговорил я. — Где вы находились в ту ночь, когда был убит ваш муж? От полуночи до двух часов утра?

— Все понятно, лейтенант, — сурово кивнула она головой. — Я была здесь, в постели, и крепко спала.

— Был ли в доме кто-нибудь еще?

— Только Саманта, конечно. Она спала в своей комнате.

— Прекрасно, — улыбнулся я мило. — Миссис Мэгнасон, вы верите в то, что сны имеют какое-то значение?

— Я… я не знаю… — нервно рассмеялась она. — Какой странный вопрос!

— Вчера мне приснился сумасшедший сон, — произнес я совершенно серьезно. — Будто нахожусь я в Храме любви. Мне удалось проникнуть в помещение со звуконепроницаемыми стенами. Эта комната была самой настоящей психотехнической лабораторией, где экспериментировали над людьми. Там гремела совершенно дикая музыка, так, что ушам было больно, беспрерывно вращались яркие огни, цвет которых то и дело менялся. А посреди стоял огромный, обитый атласом гроб. Когда я приблизился к нему, лежавшая в нем особа неожиданно села. И этой особой были вы, миссис Мэгнасон.

— Я? — Ее серые глаза широко раскрылись, потом она быстро затрясла головой. — Ну, как я понимаю, подобные сны невозможно объяснить. Вы считаете это важным лейтенант?

— Пока что я мало знаю об этой истории, — ответил я задумчиво. — Но если все это было организовано для того, чтобы что-то воспроизвести, то этим «что-то», полагаю я, мог быть только «путеводный свет».

— Путеводный свет? — Голос у нее зазвучал слишком пронзительно, и она тут же прикусила свою пухлую нижнюю губу.

— Разве это не соответствует философии, проповедуемой Рейфом Кендаллом в Храме любви? — спросил я ровным голосом. — Путеводный свет. Непрекращающаяся любовь, извечная и вечная, пронизывающая все и вся, включая жизнь и смерть. Она не исчезает даже в гробу или в могиле, над озером или под ним. Не в этом ли суть путеводного света?

— Да, именно в этом, — медленно кивнула она головой.

— Вероятно, ваше сознание уже в достаточной степени восприняло теорию, — продолжал я все так же спокойно. — И теперь настало время воздействовать и на ваше подсознание. Не по этой ли причине вы лежали совершенно нагой в гробу, слушая грохочущую музыку, возбуждающую и подчиняющую себе нервную систему, и наблюдая за разноцветными вращающимися огнями?

На какое-то мгновение в глазах Гейл мелькнул неприкрытый ужас, но она тут же справилась с паникой и заставила себя улыбнуться.

— Очевидно, это был очень яркий сон, раз он произвел на вас такое впечатление, лейтенант!

— Полагаю, что да. — Я откинулся на спинку стула. — Знаете ли вы человека по имени Фенвик?

— Чака Фенвика? — Она подождала, когда я кивну. — Да. Но он мне очень не нравится. Он был приятелем Хэнка. Я встречалась с ним пару раз до того, как Хэнк… сбежал. Он часто приходит в храм, но я взяла за правило игнорировать его. Фенвик — премерзостный тип, и я не желаю поддерживать с ним знакомство, навязанное мне Хэнком.

Ее язык и манера изъясняться были несколько высокопарными. Такие речи обычно можно услышать в зале суда. Впрочем, выраженные подобным образом чувства казались достаточно искренними: судя по всему, она действительно ненавидела Чака Фенвика.

— Чем он зарабатывает на жизнь? — спросил я.

— Я никогда не интересовалась им настолько, чтобы что-то выяснять о его личной жизни, — ответила она каким-то деревянным голосом.

— Не помните ли вы человека, который собирался продать Полу Брайану землю? В то время, когда ваш муж договорился с ним о партнерстве?

— Я… — Гейл прижала руку ко лбу. — Извините, лейтенант, — жалко улыбнулась она. — Но после всего случившегося трудно припомнить подробности того, что произошло более года назад.

— Разумеется. — Моя улыбка была под стать ее наигранной искренности. — Возможно, вам удастся припомнить позднее, миссис Мэгнасон. Как мне говорили, храм никогда не просит денег у своих прихожан и содержится исключительно за счет добровольных пожертвований. Не так ли?

— Да.

— Имеете ли вы представление о том, сколько денег передано вами храму с тех пор, как начали туда ходить?

— Нет, затрудняюсь ответить. — Она слегка нахмурилась. — Я как-то не могу понять, к чему вам знать вещи, не имеющие никакого отношения к смерти моего мужа. И, кроме того, это нечто абсолютно личное.

— Забудем про мой вопрос, — предложил я. — Кстати, не знакомы ли вы с рыжеволосой девушкой по имени Чейри?

— Чейри? — Она задумалась на пару секунд, затем покачала головой. — Нет. Уверена, что не знакома.

— Ну что же, спасибо. — Я поднялся с места. — В данный момент я не стану больше докучать вам своими вопросами, миссис Мэгнасон.

Выйдя со мной в прихожую, она отворила парадную дверь.

— До свидания, лейтенант! Вы дадите мне знать, когда что-то выясните, не так ли? — На губах у нее промелькнула улыбка. — Я не слишком сильно любила мужа, но тем не менее я бы хотела, чтобы его убийцу поймали.

Я вернулся к машине. Саманты нигде не было видно: возможно, она была в школе или же играла где-то далеко. Мне почему-то не хватало серьезного взгляда ее больших серых глаз.

По дороге в Вэлли-Хейтс я остановился возле небольшого ресторанчика, чтобы проглотить сандвич со свиной отбивной, так что, когда я подъехал к дому, в котором, согласно телефонному справочнику, проживал Чак Фенвик, часы показывали уже два часа. Передо мной было типичное жилище человека со средним доходом. Окруженное аккуратно подстриженными газонами, оно было одним из длинной вереницы одинаковых зданий.

Я прошел по бетонированной подъездной дорожке к крыльцу, поднялся на несколько ступенек и нажал на звонок. Через несколько секунд дверь открылась. На пороге, подозрительно разглядывая меня, стояла молодая особа. Очевидно, она привыкла к неожиданным визитам всяких торговцев и умела выставлять их вон. Ее гибкое загорелое тело выглядело весьма крепким. Верхняя половина белого бикини прикрывала маленькие, торчащие вперед груди, в то время как на нижней половине имелось лишь жалкое подобие белого же пояска стыдливости. Зеленые глаза были обильно раскрашены черной тушью, а помада на полных губах большого рта выглядела уж слишком красной для этого времени суток. Волосы от ушей были подняты наверх, образуя на самой макушке гладкую ярко-рыжую шапку, лоб закрывала прямая челка, доходившая до бровей. Все вместе взятое создавало эффект необычайной чувственности, лишь слегка подпорченной уж слишком ненатуральным румянцем.

Рыжие волосы облегчили и сократили мой поиск. Если же я ошибался, то я ведь ни с кем не заключал пари, так что терять мне было нечего.

— Чейри? — спросил я.

— Эй! — Ее широкий рот растянулся в теплой улыбке. — Вы произнесли мое имя правильно. Большинство парней сначала его перевирают.

— И называют вас Чери — Вишенкой и даже Ягодкой? — Я тоже улыбнулся ей. — Такие парни, как Хэнк Мэгнасон? Могу поспорить!

Улыбка исчезла с ее лица, как если бы ее там никогда и не было. Она явно вознамерилась захлопнуть дверь перед моим носом, но я оказался человеком предусмотрительным и уже успел поставить внутрь ногу.

Глава 5

Гостиная была обставлена в точном соответствии с рекламой торговых журналов пятилетней давности, время же лишь уменьшило блеск полировки.

Чери — какого черта мне надо было изменять общепринятое произношение ее имени! — стояла, скрестив руки. Ее зеленые глаза взирали на меня одновременно с негодованием и страхом.

— Вы и Хэнк Мэгнасон, — заговорил я, — смеялись как ненормальные на берегу озера по поводу того, что Рейф Кендалл обладает подлинным путеводным светом, поскольку, им руководит.

— Не понимаю, что за околесицу вы несете! — Это было сказано весьма решительно, но бесцветным, монотонным голосом. — Вы, наверное, коп. Даже не знаю, о чем или о ком вы толкуете!