Юрий Кузнецов - Кровавый след Страница 11

– На чем мы остановились?

– Тебе кто-нибудь говорил, что ты очень красивая? неожиданно спросил я.

Наверное, вид у меня при этом был совершенно дурацкий, так как вопреки всякой логике Евгения вдруг разразилась громким смехом.

– Сдаюсь, ты меня обезоружил, – сказала она, успокоившись. – Я свободная сегодня вечером. Надеюсь, что продолжение нашего знакомства будет не менее интересным. А теперь давай все-таки перейдем к делу.

– Ты сверхмощное оружие, Евгения Милосердова. Интересно, где и за какую валюту приобрела тебя служба безопасности?

– Я доморощенная, – ответила Евгения. – Но меня сейчас интересует другой вопрос: будешь ты меня слушать или нет? Мне не хотелось бы получить нагоняй от шефа за невыполнение приказа.

– Я весь во внимании, – покорился я и приготовился слушать.

Я провел четыре незабываемых дня в компании Жени. Настойчивые уговоры с моей стороны дали положительный результат, и в конце концов она пригласила меня к себе домой. Я был на седьмом небе от мысли, что проведу некоторое время наедине со сказочной златовлаской, околдовавшей меня с первого взгляда. Правда, мне приходилось оправдываться перед Мариной. Учитывая ее положение, я чувствовал себя мерзавцем, но ничего не мог с собой поделать: Евгения Милосердова совершенно завладела моим сознанием.

ГЛАВА ПЯТАЯ

(пятница, 10 января)

Мой отъезд был назначен на воскресенье. В пятницу меня вызвал к себе полковник Филатов и сообщил об этом.

– Виктор, – сказал он. – Миссия начинается. Ты должен в воскресенье поездом выехать в Одессу.

Я даже не предполагал, что приготовления будут такими краткими. Полковник говорил, а я на какое-то время отключился, словно провалился в другую реальность, находившуюся за тысячи километров отсюда и чувствовал ее откровенную враждебность ко мне. Мне хотелось закричать, отказаться от поездки, забиться в истерике и упасть замертво, чтобы потом воскреснуть совершенно другим человеком и больше никогда в той, новой жизни, не встречаться с полковником Филатовым.

– Ты меня слушаешь? – вернул он меня к реальности.

– Конечно. Доеду до Одессы, сяду на теплоход, который доставит меня в Стамбул.

– А в Одессе?

– Что в Одессе? – не понял я.

– В Одессе ты должен отправиться по указанному адресу, – пояснил полковник. – Там тебе передадут пять тысяч американских долларов. Это одна пятая часть из того, что тебе причитается. Думаю, что на первое время хватит. Там же ты получишь билет на корабль до Стамбула, где свяжешься с оппозиционными группировками, вербующими наемников. Попросишься в Афганистан. Тут уж я тебе ничем не могу помочь. Действуй по обстоятельствам, но помни: нужно попасть в один из отрядов Дустома. Сведения пока не проверены, но, вроде бы, на сторону генерала (кстати, он узбек по национальности), перешел бывший соратник Хекматиара, а ныне просто командир формирования Омер Латиф. Попытайся приблизиться к нему. Это было бы неплохо, потому что он имеет прочные связи с той стороной и контролирует район поселения таджикских беженцев… Твоя задача – не задерживаться там, а как можно скорее перейти на эту сторону и связаться с оппозицией. Что делать дальше, ты не должен открыть даже под самой жестокой пыткой. Понятно?

Конечно, мне было понятно волнение полковника – в связи с тем, кого я там должен был убить.

– Могли бы и не напоминать, товарищ полковник, – произнес я обиженным голосом.

– Дело очень серьезное, – продолжал Филатов, словно не расслышав моего упрека. – Я верю в тебя, Русич. Нужно постараться и справиться…

Он бросил взгляд на календарь, висевший на стене, и продолжил:

– До весны, а точнее до апреля этого года. Крайний срок – двенадцатое апреля, – полковник снова посмотрел на меня. – Думаю, ты хорошо усвоил информацию, переданную Женей.

Я почувствовал, что при упоминании имени Жени Милосердовой мое лицо залилось густой краской. Я представил себя вором, пойманным на месте преступления. Полковник слегка улыбнулся и произнес:

– Да, Женя восхитительная девушка, воплощение женственности, колдовское озеро, как поется в популярной песенке. Список эпитетов можно продлевать до бесконечности. Ты согласен со мной?

– Подписываюсь под каждым вашим словом, Алексей Петрович, – выдохнул я, забывая о предосторожности.

– Смотри у меня, женатик. Я принимаю красоту, но не поощряю подобных настроений. Кстати, о семье. Жена пусть не беспокоится. Ты что ей сказал?

Полковник буравил меня взглядом.

– Что на некоторое время должен буду уехать в командировку, – ответил я, греховно помышляя в этот момент не о Марине, а о Жене.

– Больше ничего? – допытывался Филатов.

– Ничего.

– Добро. Это соответствует действительности, и не более. Она будет получать за тебя ежемесячное жалование на протяжении всего срока, пока ты будешь отсутствовать.

– Спасибо, товарищ полковник, – поблагодарил я.

– Как она себя чувствует? Не волнуется?

– Марина привыкла к моей работе, – пожал я плечами. – Но вот волноваться ей точно не следует – ждет ребенка.

– Это замечательно. Будем надеяться, что из роддома ты заберешь ее сам.

– Спасибо, – кивнул я.

– Это все, Виктор. В воскресенье я пришлю машину. Она доставит тебя на вокзал.

– Благодарю вас, Алексей Петрович. Но лучше не нужно этого делать. Я доберусь до вокзала сам.

– Почему? – удивился полковник.

– Не хочу волновать Марину, – сказал я первое, что пришло мне в голову.

Не мог же я выдать полковнику свои планы. Они мне самому казались омерзительными. По лицу полковника я понял, что он сомневается в правдивости моих слов, и мне пришлось пояснить:

– Услышит звонок, увидит торжественные проводы и догадается, что дело серьезное. Я же сказал ей, что еду в командировку на юг, вроде как по обмену опытом.

– Но звонить ты ей не сможешь, – вставил Филатов.

– Ничего, я позвоню ей из Одессы и сообщу, что отправляюсь в казахские степи, где, возможно, нет связи с Москвой.

– Ну что ж, великий выдумщик… – улыбнулся полковник. – Для жены твоя версия, может, и сойдет.

Я посмотрел на шефа и увидел недоверие в его глазах. Неужели этот матерый волк раскусил меня, как мальчишку?

Тем временем полковник продолжал:

– Бывай, Русич. До встречи на вокзале.

Мы распрощались, и я поехал домой.

Марине я соврал, что командировку перенесли, и я должен уехать уже сегодня вечером. Сказал ей также, что по прибытии на место позвоню, и что она будет получать мое жалование. Марина слушала меня молча. Я видел, как сильно она переживает за меня. Я знал, что поступаю с ней жестоко. Меня порывало сказать ей правду, признаться, куда собираюсь уйти сегодняшним вечером, но в этот момент власть очарования другой женщиной была намного сильнее той трепетной привычной любви, которую я испытывал к своей жене. Я мысленно проклинал себя, молил бога даровать мне прощение за холодность и пренебрежение к женщине, носившей под сердцем моего ребенка. Я тешил себя призрачной иллюзией, что Марине не следует знать всей правды, иначе она не сможет вынести тягот расставания. Кроме того, я обманывал себя, думая, что Женя Милосердова – незначительный этап в моей жизни, что она мне сейчас только для того, чтобы я мог расслабиться перед ответственным и опасным заданием.

– Мне пора, Мариша, – произнес я как можно более ласковым голосом при прощании.

Жена посмотрела на меня таким обреченным взглядом, что я не выдержал и сказал:

– Хочешь, я останусь и никуда не поеду?

– А как же твоя командировка?

– Откажусь, вместо меня пошлют кого-нибудь другого. А мы уедем жить в Есино.

– И что ты будешь там делать? – печально улыбнувшись, спросила Марина. – Сидеть с удочкой на берегу реки?

– Это правда. Мы должны вынести испытание. Обещай мне, что ты не будешь грустить.

Она согласно кивнула, изо всех сил сдерживая слезы, уже появившиеся на глазах. Я нежно обнял жену.

– Не надо волноваться. Береги себя и нашего малыша. Рассказывай ему обо мне, пока меня не будет, ладно?

– Да, – согласилась Марина.

Я слегка отстранил ее и опустился перед ней на колени. Потом поцеловал округлившийся живот.

– Не обижай мамочку, не давай ей скучать, – попросил я ребенка. – Постараюсь вернуться к твоему появлению на свет.

Плечи жены стали содрогаться от беззвучных рыданий. Я поднялся на ноги и крепко сжал ее в объятиях.

– Отпусти, сумасшедший, – сказала она сквозь слезы.

Я отпустил ее.

– Иди, раз надо, – прошептала она.

– Я обязательно тебе позвоню, – ответил я и поцеловал жену в губы.

Она проводила меня до двери.

– Пока. Я люблю тебя, – сказал я.

Мне очень хотелось снова заключить Марину в объятия, но я не сделал этого, опасаясь, что тогда не смогу уйти.

Спустившись вниз, я побрел по заснеженной улице, переступая мешанину из снега и соли. Я думал о Марине, о том, как я жестоко поступаю с ней. Но в следующее мгновение перед глазами появлялся образ другой женщины и она, как Елена Троянская, манила меня к краю пропасти.