Джадсон Филипс - По кривой дорожке Страница 12

— А кто же клиенты?

— Крупные корпорации и компании страны. Большинство платит за информацию вполне официальную.

— Официальную?

— Например, ты намечаешь кого‑то па руководящую должность. «Синее небо» дает тебе обычные сведения о его прежней службе. Они нажимают, ну, скажем, синюю кнопку. Но, — улыбка Джейка стала язвительной, — если ты готов заплатить побольше, нажимают уже красную кнопочку, и ты узнаешь, с кем он спит, и вообще все, что скрывают от чужих глаз. Короче, Питер, плати по прейскуранту — и приобретешь богатую информацию. Шантажируй себе на здоровье человека как тебе вздумается. И пожалуй что только из‑за цены — очень уж высока! — клиенты в основном из мира политики. Президент, и вниз по служебной лестнице — сенаторы, конгрессмены, губернаторы, Пентагон, чиновники. Тебе понадобилась помощь в мире юриспруденции, или контракты, или правительственные дотации? Шагай в «Синее небо», плати за красную кнопку, и тебе выдадут тепленьким требуемого человека. Сам понимаешь, краснокнопочная информация хранится за семью печатями. Не сунешься. Дело против Клингера связано с информацией, которую использовали, чтобы притормозить введение закона, означающего крах для большого нефтяного синдиката в Венесуэле. Как‑то все просочилось. Может, Клингер сболтнул лишнее, перепив мартини. Но как бы там ни было, под угрозой оказалось все краснокнопочное отделение «Синего неба». А значит, и Бракстон, владелец компании. Осуждение Клингера и компании — конец этого компьютерного заведения, произойдет грандиознейший скандал в нашей политической истории и истории корпораций. Речь идет о компьютерной грязи чуть ли не на миллиард долларов.

— Да, по крупной ведут игру, — заметил Девери.

Джейк заулыбался еще шире.

— Иной раз прямо удивление берет, как эти пареньки там, на самой верхушке, на мешках с деньгами, ухитряются оттяпывать этакие кусищи. Ну Клауд получил все через «Синее небо». Волей — неволей вспомнишь телевизионные дешевки: «Как вы думаете, каким образом такой человек, как я, стал таким, каков я есть?» Томми Клингер вывеска для Клауда. Положение в обществе, элегантная и богатая жена топчется как раз с теми, кого «Синее небо» не прочь присоединить к своей красной кнопочке. Умом Томми не блещет. Возможно, вообще не участвует в делах компании. Знает многое, однако из него ничего не вытянешь: не болтать хватает ума. Понимает — опасно.

— А чего не кончат с ним, вместо того чтобы грозить Стронгу и «Ньюсвью»?

— Хм, исчезни он или кончи самоубийством, или с ним произойдет несчастный случай — начнутся толки, расспросы. Их самая верная ставка — его судят и выносят оправдание. Но оправдать Клингера должны во что бы то ни стало.

— Так нажми свою красную кнопку и расскажи о Клингере, — попросил Питер.

— О тайнах его, что ли? — засмеялся Джейк. — Заурядная грязь заурядной личности. Самое приятное время для нашего Томми — лето. На лето его жена — урожденная Флоренс Тейлор — уезжает в Ист — Хэмптон, на дачу. Томми ездит туда только на уик — энды. А будни проводит с любовницей. Некой Мэри Льюис. Ее он содержит в шикарной квартире на 63–й; Клингеры живут на Парк-авеню. Но летом он пропадает у Льюис. У него имеется телефонная служба, и, если звонит жена, ему перезванивают в другую квартиру. Верь не верь, больше на него ничего нет. Такой уж он простак. — Джейк протянул Питеру листок бумаги. — Его распорядок дня. В десять — работа; спортклуб в двенадцать. Там он каждый день играет в бадминтон. После сауны и массажа пьет мартини. Столько, что набирает опять все, что сбросил. Завтракает или в клубе, или в каком шикарном ресторане. В «21» или «У Уилларда Бэкъярда». Кейфует до трех, до полчетвертого. Потом идет в контору. Так, показаться. К пяти он уже у Мэри Льюис. Обед им готовит прислуга — француженка, зовут ее Ивонпа Шартье. Для француженки видеть такое сожительство — вопроса нету. Они редко куда выходят. На публике Томми не рискует показываться со св9ей Мэри. Летом выезжают на машине за город. Ночи Томми проводит у Мэри, а утром является в контору. В десять.

— Вот уж ей осточертел наверняка. Разве что любовник необыкновенный, — заметил Питер.

— Хоть на деньги не скупится. Ну а зимой Томми затевает настоящий маскарад. Ночи он с Мэри проводить не может — Флоренс в городе, и его любовные игры ограничиваются двумя часами — с четырех до шести. К семи надо домой, одеваться к обеду или в театр. Но он выдумал фокус, не поверишь! Существует некий Эрик Траск. Известен как биржевой маклер. Парень не промах. У Томми что‑то есть на Эрика. Или он ему хорошо платит. И Эрик этот водит Мэри на обеды, куда приглашены

Томми и Флоренс, в театр, когда на спектакль идут Томми и Флоренс, на приемы к Томми и Флоренс. Мэри и Эрик для Флоренс приятная, веселая пара. Флоренс частенько приглашает Мэри на вечеринки, когда собираются только женщины. Ей очень нравится любовница ее мужа, хотя она не знает, что Мэри его любовница.

— Мне что, пожалеть Флоренс?

— У Флоренс, похоже, нелегкие проблемы, — сказал Джейк. — Сдается мне, Флоренс по — своему нравится проводить лето вдали от Томми. В Ист — Хэмптоне ей и так не скучно. Сюжет для французского фарса.

— Сюжет для красной кнопки, — возразил Девери.

— На этом листке у меня все нужные телефоны и адреса. Есть у них в штате один работник. Вряд ли ты о нем слышал — Карл Баннерман, гений компьютера. Истинный мозг «Синего неба». — Джейк вытащил из папки фотографию и протянул Питеру. Четкий снимок рослого нескладного мужчины. Симпатичный урод. Линкольнширец. На высокий лоб падает прядь светлых песочно — желтых волос. Теплая, чуть мечтательная улыбка. — Заведует программированием. Читает газеты, журналы, биржевые отчеты, политические новости и поток сообщений от информационного отдела «Синего неба». Все годное закладывается в компьютер. Подозреваю, Питер, ты уже давным — давно в машине памяти. И вы, мистер Девери, а может, и я. И Джордж Уилсон. Да все мало — мальски заметные сотрудники «Ньюсвью». Стронг уж точно там, и Корал Трейн, и Грейвз — все, имеющие отношение к делу. Самое любопытное в Баннермане — несметное количество информации в собственной памяти. Трудно даже вообразить! Думаю, и стратегию «Синего неба» определяет он. По — моему, нанять «агентство по убийствам», чтобы прижать Стронга, — его идея.

— Выходит, они, нажав красную кнопку, не извлекли ничего для шантажа Стронга. Честный человек, — сделал вывод Питер.

Джейк кивнул.

— И приходится заключить, что про судью Элсворта много чего всплыло. — Он закурил очередную сигарету. — Вот тебе, Питер, и задачка. Любая слабинка, каждая зацепка уже взяты на заметку, сохраняются «Синим небом».

— Тебе дозволят метаться по кругу вволю. И тебе не победить. Все твои наивные героические порывы напрасны, — заключил Девери.

— Стронг сдался не потому, что угрожали ему! — Щека у Питера дернулась. — Корал — причина его отступничества. Мое предложение: использовать те же методы против Клингера, или Баннермана, или Клауда!

— Нашел, чем их пугать! — пожал плечами Джейк. — В них же нет ничего человеческого. Им хоть мать родную на кусочки режь, лишь бы ни на волос не поступиться своей властью!

— Достал краску? — повернулся Питер к Девери.

— Да, чтоб ее черти взяли! — Девери дернул ящик стола и вытащил маленький сверток. — Ты всерьез полагаешь, что сумеешь скрыться, перекрасившись в блондина?

— Это так, для начала. Теперь послушай, Фрэнк. Не разыскивайте меня. И я не буду звонить… пока уж совсем не припечет. Ни телефонам, ни секретаршам доверять нельзя.

— Вовсе не обязательно «звонить наобум, — вставил Джейк. Он скосился сквозь дымчатые очки и клубы сигаретного дыма на Питера. — На Третьей авеню есть маленькая забегаловка, называется «У Салливана». Я там каждый вечер. — Джейк ухмыльнулся. — Мне туда часто звонят — с информацией. Если меня позовут там к телефону, никто и бровью не поведет. Давай, например, договоримся, с одиннадцати до половины двенадцатого каждый вечер. С чего ты начнешь?

— С краски для волос.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Выйдя из редакции, Питер ощутил странное одиночество. Он порвал все связи, хоть как‑то защищавшие его. Изменив внешность, он затеряется в новом и чужом мире. Строить планы легко, не то что осуществлять их.

Не сделал он и трех шагов, как какое‑то недавно обретенное чувство, внутренний радар, подсказало ему, что за ним следят. Два дня назад, идя к Вордвелам, он ничего не заметил. Не заметил и когда ходил в «Плейрс» на встречу со Стронгом. И сегодня утром по пути в редакцию. На этот раз он настороже, а преследователь чуть — чуть поспешил. Прохожий, ничем не примечательный, замахал такси чуть энергичнее, чем требовалось, забрался в машину, и та почти тут же притормозила у обочины.