Игорь Срибный - Летучие мыши Страница 13

Пока Вазген пил кофе, Сербин исподтишка изучал его. В его визави чувствовалась недюжинная воля и, несмотря на старание употреблять к месту и не к месту жаргонные словечки, солидное образование. Егор никак не мог совместить Вазгена с его чудовищным окружением, которое тот, видимо, и сам не очень-то воспринимал, но, тем не менее, он не только входил в банду, но и являлся её мозговым центром.

— Пытаешься докопаться до моих мыслей, землячок? — вдруг засмеялся Вазген.

— А ты на моём месте повёл бы себя иначе?

— Ох, опасное это дело — копаться в чужих мыслях, землячок! Ты не так умён, как я ожидал! Не пытайся стать Богом! Ты знаешь, почему ты мне интересен?

— Скажи.

— Ты, как и я пытаешься отыскивать причины, побуждающие людей к действиям. А потом играешь на этих причинах, используя их в своих целях. Я прав?

— Это лишь способ защиты… Путь к спасению собственной жизни.

— Не переусердствуй, землячок. Один твой неверный шаг — и мальчики вцепятся тебе в горло! Пошли в столовую!

Глава 8

В столовой сидел один Салех, допивая чай.

Вазген сел рядом с ним, а Сербину Дарья накрыла на другом конце стола.

Вазген лишь улыбнулся этой нехитрой попытке показать, что обитатели «Замка» не ровня ему и его компании. Он ел быстро, явно не ощущая вкуса пищи. Отказавшись от кофе, он толкнул Салеха и ушёл вместе с ним, оставив Сербина наедине с Дарьей.

Анастасии за столом не было, и Сербин спросил, где она.

— Ох, Господи! — вздохнула Дарья. — Пришёл этот провонявшийся потом армянин Гено и увёл её с собой. Не знаю, что и думать.

— Он же должен быть на посту! — удивился Сербин.

— Не знаю, где он должен быть, но глаза у него были совершенно безумные.

Сербин доел жареную картошку и запил нехитрый ужин кружкой чая.

Он боялся за девушку, но старался не показать этого.

В столовую из кухни вышёл Виталий, вытирая руки большим полотенцем.

— Ты сказала ему про Настю? — спросил он супругу.

— Сказала, — ответила женщина.

— Что вы думаете об этом, Егор? — спросил Виталий.

— Думаю, что никого из нас не оставят в живых, если мы будет пассивно наблюдать, как уводят девушку или любого из нас! — не удержался Сербин. — Разве не ясно, что может сделать с нею этот полусумасшедший маньяк?! Нельзя было позволять ему уводить её!

— Знаете, Егор, — ответил Виталий, — мы поговорили об этом с Дарьей. И поняли, что нам дорога каждая минута жизни. Не то, что несколько дней. Никто ничем не поможет нам, и с этим придётся смириться.

— Если шансов нет у нас, нужно сделать так, чтобы их не было и у бандитов. Разве сегодня умереть труднее, чем завтра?

— Мы и этот вопрос обсудили, — сказал Виталий. — Завтра мне нужно ехать в посёлок за продуктами. Я могу зайти к начальнику милиции и сообщить ему о наших «гостях». Они окружат «Замок»… Вазген и его банда тут же обнаружит это… И это будет конец для нас и для них. И мы с Дарьей решили, что не будем торопить события…

— Я совсем не хочу умирать, — тихо сказала Дарья. — Благодаря Виталию, я с радостью жду каждый следующий день нашей жизни. И всё было бы терпимо, если бы не появление Анастасии. Именно оно всё изменило… Когда Гено ушёл в лес и притащил на верёвке Настю, я поняла, что она будет постоянным поводом для взрыва… А Вазген знает, как драгоценна для нас жизнь, мы для него — открытая книга.

— И вы готовы отдать Анастасию на растерзание?

— Егор, людей в Бестужевке они убили просто ради развлечения. Для забавы. Они убили бы и нас, но мы нужны им. Пока они не могут уйти отсюда, они должны что-то есть… Кто-то должен привозить им продукты, сигареты, напитки…

— Я задал вам вопрос о девушке, — жёстко сказал Егор.

— Анастасия очень красивая… Один из них уже свихнулся из-за неё! — сказал Виталий, опустив голову. — Рано или поздно они набросятся на неё и разорвут на куски…

— И что, вы это допустите?!

— Егор, вы тоже сумасшедший! — всплеснула руками Дарья. — Да стоит нам только пикнуть, и нас с Виталием заставят смотреть на то, что они будут вытворять с Настей!

— А потом вы будете с нетерпением ждать наступления следующего дня? Так, Дарья?

— Ну, хватит, Егор! — Виталий умоляюще посмотрел на Сербина. — Давайте закончим этот тяжёлый разговор!

— Я только хотел сказать вам, Виталий, что у вас всё же есть, хоть маленькая, но власть над ними. Во всяком случае, до тех пор, пока вы им нужны.

— А ведь он, в сущности, прав, старик! — сказал, неслышно входя в столовую, Вазген. — Анастасия — лакомый кусочек. Право первого, конечно, принадлежит Гено, который притащил её сюда на аркане. Но потом наступит очередь остальных, и эти звери её не пощадят. Гено полон безумных идей, и думает, что девушка отдастся ему по своей воле, потому что, обожравшись «колёсами», чувствует себя писаным красавцем. Но со временем он поймёт, что ничего не добьётся. Тогда вашей девушке конец, старик.

— Но вы-то в состоянии их удержать, Вазген! Ведь они в вашей власти! — воскликнул Виталий.

— Нет, старик! Не надейся напрасно! Я не смогу остановить их. Даже дворовая собачонка норовит укусить хозяина, если тот попытается отобрать у неё кость…

— А ты, я смотрю, идёшь всё дальше, землячок? — Вазген внимательно посмотрел в глаза Сербину. — Всё не складываешь крылышки? Ой, гляди, опалишь об огонёк!

— Это уж, как Бог положит, — спокойно ответил Сербин.

— Да-а, — протянул Вазген. — Интересный ты типок. Интересный… Знать бы, чем оно кончится, твоё упорство…

— А разве ваше положение лучше? — спросил Сербин. — Вас слишком много, чтобы долго прятаться. Одному скрыться легче, чем четверым, не так ли? Вы начали терять бдительность. То тут, то там находятся свидетели, которые сообщают милиции приметы каждого из вас. Вас сейчас ищут по всему побережью. Ваши фотороботы показывают по телевидению…

— Ну, хватит, Сербин! — Вазген впервые показал зубы. — Хватит! Тебе не удастся вывести меня из равновесия!

Он вышел из столовой, хлопнув дверью так, что с потолка посыпалась штукатурка.

— Вы его всё-таки вывели из себя, — тихо, почти шёпотом сказала Дарья.

Глава 9

Сербин вошёл в свою комнату и встал к окну, задумавшись. На землю тихо опускались сумерки цвета сирени, какие бывают только в приморских краях. Орали, стараясь перекричать друг друга, цикады…

Сзади скрипнула дверь, впустив струю воздуха, колыхнувшую прозрачную тюлевую занавеску. Сербин не оглянулся. Он знал, кто вошёл в комнату.

— Что, Вазген, тянет поговорить?

Вазген подошёл и встал рядом, разглядывая пейзаж за окном.

— Идеальное место для того, чтобы незаметно уйти. Ты не находишь?

— Нахожу. Но для меня это неприемлемо.

— Да, знаю я! — Вазген скривил губы в нехорошей усмешке. — Расскажи лучше про Афган.

Сербин удивлённо посмотрел на Вазгена.

— Зачем тебе это? — спросил он.

— Ну, говорят, вы там зверствовали от души?

— Смотря, что ты называешь зверством… Ты хочешь поставить меня вровень с твоими «быками»?

— Примерно так. Хочу понять, чем ты отличаешь зверства в Афгане от того, что сотворили мои, как ты выразился, «быки» в Бестужевке.

Сербин вспомнил Чарикарскую «зелёнку». Воздух над нею был серым и прогорклым от сотен печных дымов, уходящих ввысь и сплетающихся там в серо-чёрную рваную сеть. Афганцы жгли всё, что попадало под руку: тонкий хворост, солярку, автомобильные покрышки, изношенные солдатские сапоги, промасленные комбинезоны танкистов…

— Там тоже была «наркота», — сказал Сербин. — На операции некоторые солдаты предпочитали ходить обкуренными, зверея от афганского «чарса». Говорили, что «чарс» обезболивает, глушит эмоции. Иногда курили даже офицеры, оправдывая это тем, что гашиш сглаживает нервные срывы, которые неизбежно возникают после боевых операций, после потерь среди личного состава… От водки тупеешь, теряешь координацию, а после гашиша, говорили они, тело становится невесомым, и вообще теряет чувствительность. Но потом они просто падали, ощущая боль в каждой мышце…

А по поводу зверств… Когда ты видишь, как солдат выбивает ногой дверь, а оттуда вылетает смуглая рука с кривым ножом и вспарывает ему живот, а он стоит и смотрит на вываливающиеся на землю кишки, и не может поверить в то, что это происходит именно с ним… Тогда уже работаешь на полном автомате: бросаешь в дом пару гранат, а потом влетаешь внутрь и расстреливаешь всё живое. И тебе плевать на то, что в доме могут быть женщины, дети… Многие теряли себя там…

— Я пробовал гашиш, — сказал Вазген. — В университете. Кайф от него, конечно, крутой, но после — зверский аппетит. Жрать хочется постоянно… Но вот беда — если у тебя есть какая-то проблема, то после гашиша она начинает тебя просто убивать, сводить с ума. И я бросил курить гашиш. Никогда больше не употреблял наркотики. Но ты ушёл от темы.