Джеймс Чейз - Положите ее среди лилий Страница 14

– Мне все это не нравится, – сказала она брезгливо, – и видимо, придется кое-что предпринять. Если таков стиль работы Брендона, то лучше будет, если вы отсюда уберетесь!

Пока Мак-Гроу бормотал извинения, я зигзагами добрался до бутылки и сделал солидный глоток.

– А теперь вам следует принять более сильное лекарство, – сказала она и подошла ко мне. – Бейте их! – яростно приказала она мне. – Бейте!

Я посмотрел на них. Они стояли, как два поросенка, ожидавшие, что им вот-вот перережут горло.

– Бейте их! – еще раз повторила она, повышая голос. – Сейчас самое время, и они вполне заслужили это!

Мысль неожиданная, но я видел, что они действительно безропотно дадут избить себя…

– Нет, леди, – сказал я. – В такие игры я не играю!

– Бей их! – яростно закричала она, перейдя на «ты». – Чего ты боишься? Они не посмеют тронуть тебя! Бей их!

– Простите, – сказал я, – но меня это не забавляет. Отпустите их, чтобы больше не воняло в моей комнате.

Она направилась к Мак-Гроу. Его лицо побледнело, но он не пошевелился. Выхватив у него из кармана резиновую дубинку, она с силой ударила его по лицу. На нем тотчас же появился алый рубец, но Мак-Гроу не сделал и шага в сторону, чтобы уклониться от нового удара. Я схватил ее за руку и вырвал дубинку. Это стоило мне сильной вспышки боли. Она бросилась ко мне, чтобы отобрать дубинку.

– Убирайтесь, скоты! Убирайтесь, пока она вас не изувечила! – крикнул я им.

Она рассвирепела, как тигрица, и оказалась удивительно сильной для женщины. Мак-Гроу и Хартселл выскочили из комнаты, как-будто за ними гналось привидение. Услышав, что они уехали, я бросил дубинку и отступил в сторону.

– Успокойтесь! Они уехали.

Она яростно посмотрела на меня, дыша, как загнанная лошадь. Постепенно злость ее сдала, и она неожиданно рассмеялась.

– Ну и напугали же мы этих крыс, – сказала она и села в кресло. – Дайте мне выпить, если у вас еще осталось, и выпейте сами. У вас неважный вид, и виски не помешает.

Я протянул ей бутылку. В первом предложении мне понравилось слово «мы».

– Значит, вы Мэрилин Кросби?

– Угадали, – она потерла запястье. – Вы сделали мне больно, жестокий вы человек.

– Простите.

– Хорошо, что я заглянула в окно, иначе от вас ничего не осталось бы.

– Они и хотели, чтобы от меня ничего не осталось, – сказал я и налил себе на четыре пальца. Мои руки дрожали. Потом я налил второй стакан и протянул ей. – Содовой? Не надо? Я тоже считаю, что нельзя смешивать дело с удовольствием, а виски с содовой… Значит, вы Мэрилин Кросби!.. Последний человек, от которого я мог ждать спасения.

– Я знала, что вы удивитесь.

Она насмешливо осмотрела меня.

– А как же наркотики? – полюбопытствовал я. – Я слышал, что наркоманам нельзя пить.

Она продолжала улыбаться, но в глазах ее застыл холод.

– Не всему надо верить, что говорится.

Я отхлебнул виски. Мы довольно долго рассматривали друг друга.

– Не надо усложнять, – неожиданно заговорила она. – Я пришла сюда поговорить с вами, так как некоторым людям вы причиняете неприятности. Вы обязательно хотите вырыть могилу и положить в нее кого-нибудь?

– А что можете предложить вы?

Она перестала улыбаться.

– Вас можно купить? Мне говорили, что вы из тех чистых и неподкупных людей, которые все же существуют еще на свете. И особенно советовали не предлагать вам денег.

– Кажется, мы договорились не верить тому, что говорится… – сказал я и поднес к ее сигарете спичку.

– Тогда можно поговорить о предложении, – она пустила струйку дыма в потолок. – Сколько?

– А что вы собираетесь покупать?

– Я не люблю неприятностей, а вы их доставляете. Я могу купить прекращение вашей деятельности?

– За сколько?

– Знаете, вы меня разочаровали… Вы похожи на обычных шантажистов.

– Вы, конечно же, знаете их лучше, чем я…

– Да, я все о них знаю. И когда назову цену, вы станете смеяться, как это делают они. Поэтому прошу, назовите мне свою цену, чтобы смогла посмеяться я.

Мне вдруг расхотелось продолжать этот разговор. Может потому, что у меня болела голова, а может потому, что она была привлекательна и мне не хотелось думать о ней плохо…

– Давайте сменим пластинку, – предложил я. – Я пошутил, купить меня действительно не удастся. Ни купить, ни уговорить. И почему вы думаете, что я люблю приносить людям неприятности? Расскажите мне о вашем деле. Если в нем все в порядке, я начну рыть могилу кому-нибудь другому.

Она задумчиво смотрела на меня.

– У вас есть основания заниматься мною, – проговорила она. – И я не стала бы ненавидеть вас, если бы у меня не было причин.

Я откинулся на спинку кресла и закрыл глаза.

– Прекрасно. Продолжайте.

– Мне говорили, что у вас хамские манеры, особенно по отношению к женщинам.

– А вам не кажется, что некоторые женщины заслуживают этого?

Резкий телефонный звонок заставил вздрогнуть нас обоих. Я потянулся к трубке, но увидел перед собой пистолет 25-го калибра.

– Сидите спокойно и оставьте в покое телефон, – предупредила она.

– В чем дело? – удивился я. – Мне не очень нравится смотреть в дуло пистолета.

– Молчите и сидите спокойно.

Звонки, наконец, прекратились. Она встала.

– Вы поедете со мной!

– Куда?

– Подальше от телефона. И не вздумайте шутить, если не хотите схлопотать пулю в свой ослиный лоб.

Но вовсе не мысль о пуле во лбу заставила меня пойти с нею. Я хотел узнать, чего она боится. Я так же ясно видел страх в ее глазах, как и соблазнительную ложбинку на груди.

Когда мы подходили к ее машине, в доме снова зазвонил телефон.

Глава 16

Черный «роллс-ройс» казался чудовищно огромным. В нем было удивительно тихо и совсем не ощущалась скорость. Только по шуму ветра и по стрелке, застывшей у цифры 90, я видел, что мчимся мы с солидной скоростью. Я сидел рядом с Мэрилин Кросби.

Мы проехали Оркид-бульвар и выскочили на шоссе Сан-Диего. Она прибавила скорость. Я понятия не имел, куда мы едем. На мой вопрос она не ответила, велев мне молчать, и добавила, что ей необходимо кое-что обдумать. Потом свернула к побережью, и мы помчались по дороге среди песчаных дюн. Через некоторое время она убавила скорость. Вдоль дороги были разбросаны дома с высокими оградами. Часто встречались таблички: «Частное владение», «Без разрешения не входить», «Вход воспрещен». Вскоре мы опять повернули. Дорога здесь была еще уже.

Перед высокими воротами она затормозила и трижды подала сигнал.

Короткие, резкие звуки нарушили тишину. Ворота распахнулись.

– Забавно, очень забавно, – пробормотал я.

Мэрилин промолчала, и машина проехала в ворота. Я обернулся. Ворота медленно закрывались за нами. Я подумал, что таким же образом, наверное, была похищена сестра Гарней. Виски ли подействовало, не знаю, но я не испытывал ни малейшего страха. Часы на щитке показывали без двух минут двенадцать. Дорога стала шире, и через некоторое время мы снова подъехали к тому же высокому забору. Опять посигналили, опять ворота открылись. При свете фар я увидел дом, окруженный деревьями и кустарником. Над входом горел яркий фонарь. Окна первого этажа тоже были освещены. Мэрилин остановила машину, и мы вышли.

Я огляделся. Неподалеку находился бассейн – луна отражалась в воде.

– И это все ваше? – риторически спросил я.

Она стояла рядом, ее черноволосая головка едва доходила мне до плеч.

– Да, – не сразу отозвалась она. – Извините, что мне пришлось прибегнуть к оружию, но хотелось побыстрее привезти вас сюда.

– С вами я приехал бы и без оружия.

– Но сначала собирались ответить по телефону, я не хотела этого…

– Послушайте, я устал, и у меня ужасно трещит голова. Скажите, зачем вы привезли меня сюда? Почему не хотели, чтобы я отвечал на этот телефонный звонок? И что вам вообще от меня нужно?

– Разумеется, вы вправе задавать все эти вопросы… Пройдемте в дом, я угощу вас виски.

Мы поднялись по ступенькам. Дверь была не заперта, и мы вошли в дом. Да-а, денег здесь не жалели. Обстановка была роскошная, но со вкусом – никакой вульгарности.

– Давайте посидим на веранде, – предложила она. – Не возражаете? Я принесу выпить.

– Вы здесь одна?

– Еще служанка, но она нам не помешает.

Я вышел на веранду, где стояли огромные диваны, футов по десять длиной. Вид отсюда открывался чудесный. Я уселся и стал смотреть на море, потом задумался. Я до сих пор не мог понять, что ей от меня нужно.

Она вернулась через несколько минут, толкая перед собой столик на колесиках. На нем стояли бутылки, стаканы и лед. Она села поодаль от меня и спросила:

– Виски?

– Да, спасибо.

Я смотрел, как она разливает виски. Неярко-голубоватого освещения было достаточно, чтобы разглядеть ее глаза. Между делом она протянула сигареты, и я взял одну. Я дал ей прикурить, прикурил сам.