Джеймс Чейз - В этом нет сомнения Страница 15

В комнате была полнейшая темнота.

Я почувствовал тепло нагого тела, жавшегося ко мне. Нежные пальчики ласкали меня.

Еще в полудреме я потянулся к ней, перекатился, позволив ее рукам направить меня в нее.

– Нет, не двигайся. Лежи тихо…

Она шептала мне, ее лицо было прижато к моему. Она держала меня крепко в себе, я приподнялся на локтях, чтобы ей не было так тяжело меня держать.

– Нет, не делай этого… Наоборот, раздави меня! – прошептала она.

И я погрузился в эротический сон, чувствуя себя бесконечно усталым и выжатым как лимон.

Позднее, гораздо позднее, когда уже сквозь ставни начал пробиваться рассвет, я вернулся. Теперь я лежал рядом с ней и мне было видно, что она тоже проснулась и улыбкой приглашает меня начать все сначала.

– Привет, Джерри! – сказала она.

Я обнял ее обеими руками и притянул к себе.

На этот раз мы не спешили, и это было что-то восхитительное, бесподобное. Потом мы снова заснули.

Яркое солнце струилось сквозь ставни, когда я вновь открыл глаза.

Она разговаривала с Джонасом, который вкатил столик с утренним кофе. На ней был надет турецкий халат, а ее черные волосы уже были красиво уложены.

Наблюдая за ней из-под простыни, которой я прикрыл лицо, я думал о том, что она выглядит самой восхитительной женщиной в мире.

Джонас поставил две чашки, наполнил их кофе, поклонился и, не глядя в мою сторону, вышел.

Я встал с постели.

Она теперь сидела возле столика, маленькими глоточками пила кофе и улыбалась мне. Я присоединился к ней.

– Хорошо спал, Джерри?

Выпив кофе, я закурил.

– Потрясающая женщина! Потрясающая ночь!

Она рассмеялась:

– Джону даже в голову не пришло бы сказать нечто подобное. Но Джон не романтический любовник.

Я посмотрел ей в глаза:

– Где ваш муж?

– Да, тебе пора это узнать… Дай-ка мне одну из твоих сигарет.

Я раскурил сигарету и протянул ей.

После непродолжительного молчания она сказала:

– Джерри, ситуация очень сложная… Вообще-то я не должна была бы говорить тебе, кто такой мой муж и каково его положение…

– Не должна, согласен…

– Все, что я тебе сообщу, строго конфиденциально, – продолжала она, не сводя с меня глаз. – Ты понял?

– Конечно.

– У Джона какая-то непонятная, неизлечимая болезнь мозга. Заболел он два года назад. Заболевание начинается с потери памяти, апатии, головокружения. Прогрессирует оно довольно медленно. Он начал ощущать первые признаки этого заболевания, еще когда мы с ним познакомились. Я все это заметила, но решила, что это просто результат переутомления, уж слишком много сил отдавал он своим делам. И когда мы оставались наедине, я снисходительно относилась к его долгому молчанию, воображая, что он обдумывает какие-то финансовые операции. Шесть месяцев назад наступило резкое ухудшение. Его мать гораздо раньше меня заподозрила, что у Джона какое-то психическое заболевание. В Вене работает крупный специалист, умеющий держать язык за зубами. Он обследовал Джона и сказал его матери и мне, что через несколько месяцев Джон превратится в самого настоящего дурачка. Конечно, он выразился куда деликатнее, но суть его диагноза сводилась к этому. Причем никакого противоядия не существует…

– Какой кошмар! – совершенно искренне воскликнул я. – Такому трудно поверить!

– Да… Сразу же возникли затруднения. Совершенно необходимо держать его болезнь в тайне. Именно это является причиной того, что тебя наняли играть роль Джона. Нам необходимо время, чтобы восстановить империю Фергюсона. Это фантастическая империя, построенная Джоном. Он всегда был и оставался императором, но его правой рукой был и остался Дюрант. Однако даже Дюрант не был в курсе ряда секретов и крупных сделок, проведенных лично Джоном. Теперь Джон полностью вышел из игры. Дюрант пытается собрать воедино разбросанные звенья головоломки, которые составляют царство Джона. Но он убедился, что без Джона на коне, без его подписи на различных документах царство может рухнуть…

Я слушал внимательно, глядя на нее.

– С какой стати оно рухнет?

– Джон слишком много тратил. Он одалживал колоссальные суммы в банках и у частных лиц. У него такая репутация, его имя – золото… Но если станет известно, что он психически болен, его кредиторы моментально потребуют вернуть деньги. Есть несколько важных дел, которые следует закончить в течение этого месяца. Необходима подпись Джона. Как только с этими делами будет покончено, тогда может медленно просочиться известие, что Джон болен… А потом – что он больше не ведет дела корпорации… К этому моменту Дюрант будет процветать и здравствовать.

– Дюранту повезло, – воскликнул я, лихорадочно соображая.

– Да. – Она внимательно посмотрела на меня. – Ты – потрясающий любовник, Джерри!

– Ты – тоже, – сказал я, пораженный таким резким переходом.

– Я наблюдала за тобой. Ты замечательно вошел в роль миллионера. Я уверена, что временами ты чувствовал, что ты на самом деле являешься Джоном Мерриллом Фергюсоном…

Я ей подмигнул:

– У нас, актеров, это называется «вживаться в роль».

Она изучала меня:

– Маска замечательная, голос – тоже… Ты мог бы быть Джоном…

– Но я не Джон.

– Я сказала: мог бы быть.

Я смотрел на нее. Наступило долгое молчание. Внезапно я почувствовал страшное возбуждение.

– Да, возможно, и мог бы…

Мы снова посмотрели друг на друга. Потом я продолжал:

– Я должен знать еще кое-что. Где твой муж?

– В левом крыле. У него там свои собственные апартаменты. За ним смотрит медсестра. Ей хорошо платят. На нее можно положиться.

Я подумал о Ларри Эдвардсе и Чарльзе Дювайне. Интересно знать, когда подойдет время и начнут распространяться слухи о болезни Фергюсона, не произойдет ли с этой медсестрой фатальный несчастный случай?

Эта прекрасная, чувственная женщина, сидевшая против меня и раскрывавшая мне семейные тайны, не внушала мне доверия. Я инстинктивно чувствовал, что, когда я выполню все то, чего они от меня ждут, я тоже буду ликвидирован…

Она посмотрела на часы над камином.

– Я должна идти. Сегодня утром ты с Дюрантом поедешь в офис.

Она поднялась, улыбнулась и подошла вплотную ко мне. Я обвил ее обеими руками.

– Мне сегодня прийти к тебе вечером? – Ее поцелуй был мягким и манящим.

– Конечно! Маззо знает, что происходит?

– Не беспокойся о нем… – Она оторвалась от меня. – Помни, Джерри, ты мог бы быть Джоном…

И она ушла от меня.

Я глубоко вздохнул. Что она имела в виду, говоря, что я мог бы быть Джоном? Она что-то задумала, это безусловно. Но что? У меня было время… Мне нужна была информация, которую я сумею вытянуть из нее. Но я прекрасно понимал, что хожу по смертельно опасному натянутому канату. Теперь мне было известно, что Фергюсон находится в левом крыле этого огромного дома на попечении сестры и что он быстро превращается в безмозглое существо. Я также узнал, что его обширное царство построено на одолженные деньги, что, если только просочится известие о его болезни, все это царство рухнет, как карточный домик.

В этот момент явился Маззо.

– Сегодня офис, мистер Фергюсон, – сказал он. – Надевайте маску.

Двадцатью минутами позднее облаченный в черный деловой костюм, темные очки и шляпу я спустился вниз по лестнице следом за Маззо к ожидающему внизу «роллсу».

В машине сидел Дюрант, просматривая документы. Я сел с ним.

Маззо устроился рядом с шофером-японцем.

Спрятав бумаги в свой портфель, Дюрант сказал:

– Возле здания всегда дежурят репортеры. Когда вы выйдете из машины, проходите вместе с Маззо. Ваши телохранители не подпустят газетчиков. Вам надо будет подписать бумаги. Ваша новая секретарша – Соня Мелколм. Она не видела мистера Фергюсона. Никаких проблем не возникнет. Никого из других сотрудников вы не встретите.

– Все, что скажете, Джо…

Он повернулся ко мне:

– Я велел называть меня мистером Дюрантом, когда мы одни!

Чувствуя полную уверенность за маской, я улыбнулся ему:

– Не говорите со мной в таком тоне, Джо. Я босс, не забывайте!

У него был такой вид, как будто его сейчас хватит удар. Он произнес придушенным голосом:

– Послушайте меня, проклятый актеришка…

Я прервал его.

– Закройте рот! – рявкнул я голосом Фергюсона. – Послушайте меня. Пресса ждет… Все, что от меня требуется, это сдернуть маску! И в хорошенькое положение вы угодите, верно? Так что перестаньте давить на меня, иначе я надавлю на вас. И кто из нас больше потеряет?

Он смотрел на меня точно так, как, вероятно, Франкенштейн смотрел на созданное им чудовище. Он открыл и закрыл рот, но не произнес ни слова. Мы «поели» друг друга глазами, потом Дюрант отвернулся и стал смотреть в окно.

Господи, до чего же я был доволен собой!

Помни, Джерри, ты мог бы быть Джоном.

Ну, что же, я уже попытался.

Утро оказалось насыщенным. Я выступал в роли миллиардера, и мне это нравилось.