Картер Браун - Убийство в закрытом клубе Страница 15

Затем наступила тишина, и я понял, что нахожусь в кабинете Стентона с шеей, обвитой страстными руками Нины. Как я обнаружил, в комнате мы находились одни, если не считать какого-то перепившего гостя, который лежал под столом мертвецки пьяный, да еще странного вида личности, стоявшей перед баром и отрешенно втиравшей в свою лысую башку ликер “бенедиктин”, твердо уверовав, что это средство для роста волос.

Я расцепил руки Нины, и та плавно опустилась на пол. Приоткрыв один глаз, она укоризненно посмотрела на меня снизу.

— Тоже мне, кавалер! — холодно произнесла девушка.

— Я рассчитывал на проявление с твоей стороны нежных чувств, а не на то, что будешь использовать меня в качестве вешалки, — так же холодно ответил я.

— Здесь так удобно. Почему бы и тебе не опуститься на пол, — сонным голосом предложила Нина.

Не успел я вытащить сигарету и закурить, как она уже мирно посапывала. Я посмотрел на часы, и тут меня охватила паника, как Золушку на балу у принца, — было без трех минут двенадцать. Взглянув на Нину, спавшую на полу, я решил, что ничего страшного с ней не произойдет, если я на двадцать минут оставлю ее. Единственно, что беспокоило меня, так это то, что вдруг Маллер войдет в кабинет и как хищник набросится на девушку. Изнутри в двери торчал ключ, и это решало мою первую проблему. Пьяный под столом был хрупкого телосложения, с головой, убеленной благородными сединами, и на роль насильника никак не годился. Я покосился на лысого чудака, продолжавшего натирать свою голову ликером, и, подойдя к нему, нарочито громко втянул носом воздух.

— Потрясающий запах! Ничего подобного я еще не испытывал! — прямо ему в ухо громко крикнул я. — Клянусь, после этого ни одна женщина перед вами не устоит!

— На что я и рассчитывал, — самодовольно улыбнувшись, почти пропел он и принялся еще интенсивнее втирать “бенедиктин” в голову. — Ничто так не притягивает женщину к мужчине, как этот запах. Да и волосы от этого эликсира начинают расти! — Когда он перевернул бутылку вверх дном, его глаза нервно забегали. — Пусто! — упавшим голосом произнес чудак.

— Не стоит огорчаться, сэр. Вы уже и так неотразимы. Еще пару капель этого эликсира вам на голову, и я сам за себя не смог бы поручиться!

Он подозрительно покосился на меня, затем сделал два широких, необычных для такого возраста шага по направлению к двери и трепетным голосом произнес:

— Вы действительно полагаете, что теперь передо мной не устоит ни одна женщина? Я и не думал переборщить, но и недодозировать тоже бы не хотелось!

— Вы выглядите как огурчик, — чуть было не усмехнулся я. — Теперь любая женщина, окажись она от вас на расстоянии не более полусотни футов, затрясется от страсти!

Мужчина гордо расправил плечи и самодовольно улыбнулся.

— Этого момента я ждал пятьдесят девять лет. После такого и умереть не жалко! — радостно воскликнул он. Я посмотрел на часы.

— Вам придется поспешить, сэр, а то опоздаете, — с тревогой в голосе заметил я. — Уже пять минут, как началось!

— Что началось? — без особого интереса спросил лысый.

— Раздача голых женщин.

Того словно ветром сдуло, и только сильный запах “бенедиктина” говорил о том, что лысый действительно только что стоял здесь. Я взял ключ, запер снаружи дверь и положил его в карман.

Когда я вернулся в гостиную, музыка уже стихла. Я бродил в толпе приглашенных, прижавшись к самому краю возвышения, на котором сидели музыканты, когда Стентон попросил тишины.

— Дамы и господа... — начал он, но тут снизу из бассейна послышался пронзительный крик, и Стентону пришлось на секунду прерваться. — Ну, что ж, — лукаво улыбнулся он, — одной, кому мне пришлось бы уделять внимание, стало меньше.

— О мистер Стентон! — раздался знакомый мне визгливый голос. — Вы просто чудовище!

Стентон бросил на Полу уничтожающий взгляд и, чтобы погасить в себе ярость, на мгновение закрыл глаза.

— Я постараюсь быть кратким и ваше внимание задержу ненадолго, — продолжил он. — То, что я скажу, касается не всех, а только очень узкого круга лиц, а тех, кого не касается, я прошу набраться терпения и все, что они услышат, воспринять как каприз эксцентричного султана. — Стентон медленно обвел взглядом лица стоявших перед ним гостей и стал серьезным. — Я знаю, кто писал мне письма с угрозой расправы, и могу это доказать. Безусловно, это сугубо личный вопрос между мной и тем, кто их писал. Поэтому я считаю необходимым переговорить с ним с глазу на глаз. Сейчас я пройду в комнату, ее дверь — по лестнице вверх, и пробуду в ней двадцать минут. Через несколько секунд после того, как сойду с этого возвышения, свет во всем доме будет погашен и только через двадцать минут вспыхнет вновь. — Он медленно провел глазами по толпе. — Если тот, кто собрался меня убить, не пройдет ко мне в комнату, то мне не останется ничего другого, как отдать его в руки полиции. Со всеми вытекающими для него последствиями! Это — все, дамы и господа! Благодарю за внимание. И если вы за те двадцать минут, пока будет отключен свет, найдете себе достойное развлечение, я только порадуюсь!

Люди в толпе засмеялись и неистово зааплодировали Стентону, а когда он спустился с возвышения, расступились, пропуская его к лестнице. Оказавшись всего в десяти футах от меня, Стентон бросил в мою сторону короткий вопрошающий взгляд. В ответ я быстро ему кивнул, давая понять, что со мной все в порядке и я готов действовать.

Затем он исчез в дверном проеме, ведущем в вестибюль.

Гости стали возбужденно обсуждать услышанное, и шум в гостиной вновь достиг своего прежнего уровня. Я начал было перемещаться по направлению к двери, как вдруг почувствовал на себе чей-то взгляд и встал как вкопанный.

— Извините! — услышал я и, повернув голову, увидел смотревшую на меня блондинку с кукольным личиком и осиной талией в черном шелковом чонсаме[2].

— Пожалуйста, — бросил я.

Она поджала свои красновато-вишневые губы.

— Вы стоите на моих трусиках! — неожиданно выпалила женщина.

— На ваших?.. — изумился я и, медленно опустив голову, посмотрел себе под ноги. Одной ногой я действительно стоял на черных кружевных трусиках. — Простите! Я нагнулся и, вытащив их из-под своей ноги, протянул блондинке.

— Спасибо, — холодно поблагодарила она. — Понимаете, я изобразила виргинский твист и... — В этот момент женщина заметила, что у меня от удивления глаза вылезли из орбит, и пояснила:

— Танец такой — твист с Виргинских островов! Я совсем забыла про слабую резинку на трусиках, вот она и не выдержала.

— Не выдержала что? — просипел я.

— Еще раз спасибо, — на этот раз более мягким голосом поблагодарила блондинка. — Мне бы очень не хотелось их потерять. Тем более что с минуты на минуту должны отключить свет и... — Тут ее лицо болезненно искривилось. — Я хотела сказать, что, когда снова вспыхнет свет, кто знает, где могут оказаться... — пояснила она и, на несколько секунд сжав плотно веки, продолжила:

— То есть я имела в виду, как почувствует себя женщина, оказавшись в полной темноте без своих... А! Да пропади они пропадом!

Едва я успел подумать, что не имею права терять время на раздумья о блондинке с кукольным личиком и ее проблемами, как погас свет и весь дом погрузился в кромешную тьму. Твердо помня, в каком направлении мне следовало идти, я двинулся вперед, выставив перед собой обе руки. Сделав пару шагов, я уткнулся руками во что-то твердое и в то же время упругое.

От неожиданного резкого визга у меня чуть не лопнули барабанные перепонки.

— Ах ты хам! — тотчас последовал крик, из чего я понял, что кричала блондинка. — Я даже не успела их надеть!

Сделав шаг в сторону, я продолжил свой путь, пока руками не коснулся правого косяка двери. Через пару секунд я больно ударился голенью о первую ступеньку лестницы и грязно выругался. Нащупав ее ногой, я стал подниматься по лестнице. Едва ступив на десятую ступеньку, я вдруг почувствовал, что весь второй этаж дома Стентона разом обрушился на мою голову.

Глава 8

Очнувшись, я обнаружил, что лежу на полу в кромешной темноте. Голова нестерпимо болела и ничего не соображала. Собрав всю волю, я попытался заставить свой мозг работать. “Думай же! — твердил я себе. — Для чего у тебя мозги, как не для этого?"

Мало-помалу ощущение реальности стало возвращаться ко мне. Сильно болела голова — почему? Должно быть, со мной произошел несчастный случай. А что же еще? Если я пришел в сознание, то почему вокруг так темно? Внутренний голос подсказал: проверь, открыл ли ты глаза. Прошло, как мне показалось, целое столетие, прежде чем я дрожащими пальцами дотронулся до своих век, и самые худшие опасения тотчас подтвердились — глаза мои были открыты! Оставалось думать последнее — произошло землетрясение, и я ослеп.

Меня словно приподняло, когда неожиданно прогремели два громких раскатистых звука, последовавших один за другим. Я еще не успел испугаться, как перед моими глазами вспыхнул яркий, ослепляющий свет.