Картер Браун - Белое бикини Страница 16

Он немедленно достал сигарету из серебряного портсигара.

– Хорошо, мистер Холман. Что вы теперь можете мне сказать? Была Дженнифер моим ребенком или ребенком Рэнда?

– Я не смогу ответить на этот вопрос исчерпывающе, мистер Монтегю.

– Что вы имеет в виду – не можете ответить! – взорвался он. – Двадцать пять тысяч долларов, и вы не можете ответить!

– Могу определенно сказать, что Ли Рэнд не был ее отцом, – оказал я.

– Тогда я был ее отцом! Не будьте идиотом! Какая другая альтернатива может быть?

Это был мой звездный час, и я решил не упускать его.

– Ну! – нетерпеливо произнес он.

– Отцом Дженнифер были или вы, мистер Монтегю, или... – я вытащил бумагу и прочитал: – или джентльмен по имени Эмануэль Лопес.

– Что? Что за чушь вы несете, Холман?

– Эмануэль Лопес, – повторил я. – Торговец лошадьми.

– Что? – Он вскочил из-за стола. – Что за идиотскую бумагу вы держите? – проговорил он сквозь зубы. – Где вы ее взяли?

– Этот кусок бумаги самая большая ценность в расследовании, мистер Монтегю. Я ездил в Мехико, чтобы ее получить.

– Мехико? – Он выхватил бумагу у меня из рук. Конечно, он узнал почерк своей жены, и это было отлично. Я молил Бога, чтобы он не узнал почерк Рэнда.

– Отель в Мехико? – Он снова посмотрел на меня. – Я все еще не понимаю, что это означает?

– Мне очень повезло, – пояснил я. – Это очень маленький отель, в котором никогда ничего не выбрасывают. Это страница из регистрационного журнала отеля – сами можете посмотреть дату, мистер Монтегю.

– 9 ноября 1940 года? – Его глаза сверкнули. – Это не может быть подделкой?

– Нет, мистер Монтегю, – твердо сказал я. – Совершенно исключается.

– Мариен Лопес? – Его голос дрожал. – Это почерк моей жены, я не ошибусь и через миллион лет! Эмануэль Лопес, торговец лошадьми!

Его лицо было серым, когда он невидящим взглядом уставился в пол. Он снова взял сигарету, но увидел, как дрожит рука, и положил ее.

Спустя долгое время он поднял голову и посмотрел на меня.

– Мы регистрировались в Вальдорфе, – сказал он трагично. – Было две тысячи гостей! Там был Голдвин, там был Майер, там был де Миль. Все, кто что-то значит в кинопромышленности, были там. Мне сказали, что Мариен была самой прекрасной новобрачной в мире! – Он помолчал. – А ровно за неделю до этого она провела ночь с Эмануэлем Лопесом, мексиканским торговцем лошадьми!

– Хотите, чтобы я доложил о чем-нибудь еще, мистер Монтегю? – спросил я.

– Нет! – Он скривился от одной мысли об этом. – Вы проделали первоклассную работу, мистер Холман! Буду везде восхвалять ваше профессиональное мастерство. – Он благодарно похлопал меня по плечу. – Надеюсь, могу быть спокоен, что это никогда не выйдет за пределы моего кабинета!

– Определенно!

– Благодарю вас! – сказал он. – Разрешите проводить вас, мой дорогой!

Мисс Пил наблюдала, как мы вдвоем прошли через приемную, пожали друг другу руки. Наконец, Аксель Монтегю вернулся в свой кабинет и плотно закрыл за собой дверь.

– Сегодня утром мистер Монтегю не похож на себя, – сказала мисс Пил недоверчиво.

– Не думаю, что он когда-нибудь обретет спокойствие, – сказал я.

11

– Ценю ваше согласие держать меня в курсе событий, мистер Холман, – сказал Большой человек. – Как идут дела?

– Просто здорово, – ответил я. – Фактически, они закончены.

– Так быстро?

– Я хотел прежде всего поблагодарить вас за помощь. – Он кивнул головой. – Потом я хотел сказать вам, что ошибался относительно Ала Фаулера.

– В самом деле? Насколько ошибались, мистер Холман?

– Слишком серьезно, – признался я. – Мне неприятно даже думать о том, насколько я ошибался!

– Ну, – он улыбнулся. – Думаю, вам нелегко говорить это, мистер Холман.

– Я обещал Алу, что попытаюсь убедить вас в его невинности, – сказал я. – Надеюсь, мне удастся это?

– Без всяких сомнений.

– Еще раз благодарю вас.

– Вы мне только доставили удовольствие этим, мистер Холман. До свидания.

Я пошел к двери, потом повернулся.

– Есть одна небольшая деталь, о которой я забыл.

– Да, мистер Холман?

– Покинув вас, я пошел в заведение Фаулера. Ничем нельзя было доказать, что Дженни Холт даже бывала там. Единственная вещь, которую я смог сделать, это жестко поговорить с Джо Кирком, чтобы убедить его, что я многое знаю, даже напугать его немного, потом громко объявить, что у меня встреча в Сан-Диего на следующий день. В мотеле у меня внезапно появилось чувство, что Ал ночью может размозжить мне голову.

– Могу представить, – согласился Большой человек.

– Потом я понял, что ваше обращение к Алу определенно важно для Ала, и почувствовал себя лучше.

– Хорошо!

– В Сан-Диего на следующий день это помогло даже больше, – сказал я. – У меня меньше ушло времени на все, так как Ал Фаулер предложил мне сделку. Я получил то, что хотел, а хотел я правду!

Усмешка появилась на лице Большого человека.

– Ну, по крайней мере, он умеет выполнять приказы, не так ли, мистер Холман?

– Выглядит так, – согласился я. – До свидания.

– До свидания, мистер Холман. – Он колебался секунду. – Хочу сказать вам, что вы пользуетесь у бардов большим успехом.

Я, не останавливаясь, прошел через приемную. Почти пробежал четыре квартала до отеля, потом мне показалось, что лифт движется очень медленно.

Я тихо отпер дверь номера и бесшумно вошел. В гостиной никого не было, поэтому я прокрался к спальне и заглянул туда. Несколько секунд мне казалось, что комната пуста, потом я заметил что-то белое и движущееся. Я пробрался внутрь комнаты и был вознагражден видом круглых ягодиц, обтянутых белыми шелковыми трусиками. Должен признать, что длинные ноги, примыкающие к ягодицам, были совершенны.

Я стоял прямо позади ягодиц, подняв правую руку, в позе регулировщика, дающего сигнал: «Стоп!». Ягодицы подвинулись ближе и соприкоснулись с моей ладонью. Я сделал громкий хлопок и громко сказал:

– Бюро обслуживания!

Раздался крик ужаса, и Кати забежала в туалет. Высунув оттуда голову, она осуждающе посмотрела на меня.

– Нехорошо пугать девушек!

– Что это ты делаешь? – спросил я.

– Я страшно испугалась, – сказала она. – На мне нет даже лифчика! Я думала, это официант высотой в семь футов с волосатыми руками! – Она вздрогнула. – Я рада, что ты вернулся, Рик. Теперь мы можем идти.

– Ну, – сказал я. – Это хорошо, если ты не будешь одеваться.

– Не могу терять время на одевание! – сказала она с энтузиазмом. Она достала лифчик. – Надень его на меня, Рик.

– Конечно. – Я сделал это мастерски. – Только хочу спросить, зачем я его надел?

– Потому что я попросила об этом.

– Кати! – Я вежливо тронул се за плечо. – Могу я спросить у тебя кое-что?

– Полагаю, что да.

– Для чего ты одеваешься?

– Чтобы выйти из номера, – ответила она.

– Я был уверен, что ты раздеваешься, чтобы лечь в постель, – сказал я.

– Моя первая ночь в Лас-Вегасе? – Она засмеялась. – Ты с ума сошел!

– Просто одолеваем сексом!

– Ну... – ее голос, звучал неуверенно.

– Я бы не пытался остановить тебя в первую ночь в Лас-Вегасе, милая, – сказал я, стараясь сдержать улыбку. – Но уже слишком поздно!

– Семь тридцать?

– Но ты же помнишь, что мы в Лас-Вегасе?

– Помню, – сказала она и стала обуваться.

Я понял, что пора вмешаться.

– Ладно, – я громко зевнул. – Мы заключим сделку. Ты поедешь в город, а я останусь здесь и лягу в постель.

– И это сделка!? – воскликнула она.

– Думаешь, я шучу? – Я засмеялся и снял пиджак. – Не хочу пугать тебя, Кати, но этот город может оказаться жестоким для одинокой девушки.

Я с холодной решимостью развязал галстук и начал расстегивать рубашку.

– Здесь есть по-настоящему жесткие парни. Но думаю, не стоит беспокоиться, если ты умеешь громко кричать.

– Она внезапно вышла из ванной.

– Ты что-то сказал мне, Рик? – спросила она без особого интереса.

– Нет, – ответил я с горечью. – Я говорил со своей матерью. Она всегда путешествует со мной. Она невидимка, так что будь осторожна, не наткнись на нее, пока мы здесь.

– Это славно! – сказала она, складывая косметику в сумочку.

Я сел на край кровати и стал снимать туфли.

– Еще одна штука относительно Вегаса. Здесь бывают перестрелки на улицах. Однажды тридцать семь случайных прохожих было застрелено из пулемета!

– Это звучит возбуждающе! – Она подкрасила помадой губы. – Может, увижу такое хоть раз в жизни. Все эти южноамериканские революционеры одинаковы.

– Все же идешь? – спросил я.

– Конечно, счастливо отозвалась она. – Как я выгляжу?

– Великолепно! – ответил я. – Если не считать, что ты одета.

– Я не говорила тебе? – спросила она. – Как только ты ушел, я спустилась за сигаретами и встретила внизу одного человека.

– Впервые слышу.