Росс Томас - Щит Компорена Страница 16

— Мистера Спиллейси, пожалуйста.

— Это я, — голос переполняло дружелюбие. — Секретарша выбежала на минутку выпить чашечку кофе. — Он явно улыбался, высказывая понимание человеческих слабостей. — Чем я могу вам помочь?

— Я хотел бы поговорить с вами. Сегодня днем. Моя фамилия Сент-Ив. Филип Сент-Ив.

Последовала короткая заметная пауза. В дружелюбном голосе послышалась нотка сожаления.

— Я проглядел записи моей секретарши, мистер Сент-Ив, и, похоже, сегодня днем мне предстоят два важных совещания. Может, мы сможем встретиться в другой день, к примеру, в пятницу. Да, в пятницу, в три часа дня. Вас это устроит?

— Нет, пятница мне не подойдет. Встретимся сегодня, в четыре часа.

— Но я только что сказал вам...

— Я слышал, что вы сказали. Два важных совещания. Отложите их.

— Послушайте, мистер Сент-Джон...

— Ив, — поправил его я. — Сент-Ив.

— Ив так Ив. Мне не по душе незнакомцы, которые звонят по телефону и учат меня, как вести дела! — негодующе воскликнул Спиллейси.

— Но меня-то нельзя назвать незнакомцем, не правда ли? Тем более что у нас есть общие друзья. В частности торговец произведениями искусства мистер Альберт Шиппо и известный в прошлом спортсмен мистер Джонни Паризи. Кстати, только вчера вечером я обедал с Джонни.

— Вы упомянули мою фамилию, — дружелюбие в голосе сменилось обреченностью.

— Мы поговорим об этом. Сегодня.

Долгая пауза, тяжелый вздох.

— Хорошо. В четыре часа. У меня.

— Договорились. — И я положил трубку.

Я поставил на плиту воду для чая и начал резать огурцы, когда в дверь постучали. Томатный суп и крекеры давно переварились, и я снова проголодался. По телевизору показывали какой-то английский фильм, действующие лица постоянно пили чай и ели сандвичи с огурцом, — я их, кстати, очень люблю, — и растравили-таки мой аппетит. Я положил нож на столик и пошел открывать дверь. На пороге возник лейтенант Огден из полиции нравов, в одном из своих трехсотдолларовых костюмов, с широкой улыбкой на лице.

— Хочешь сандвич с огурцом? — спросил я.

— Что?

— Сандвич с огурцом. Заходи.

Огден вошел.

— Твоя беда, Сент-Ив, в том, что ты живешь один. Это неестественно. Противоречит веленью Божьему.

— Если не хочешь сандвич с огурцом, могу предложить тебе выпить. Шотландское, водка, бурбон, чего изволите?

— Бурбон, — выбрал Огден. — С водой.

Я смешал ему бурбон с водой и вновь занялся сандвичем. Срезал корочку с двух кусков хлеба, аккуратно намазал их маслом, положил на один ломтики огурца, накрыл вторым и разрезал по диагонали на четыре части.

Огден стоял рядом, наблюдал за моими трудами. Один раз я искоса глянул на него, но не заметил восхищения в его глазах. Я нашел пакетах с чаем, опустил в чашку, залил кипятком. Когда чай заварился, вынул пакетик и отнес чашку и сандвич к моему любимому креслу. Осторожно сел, держа в одной руке чашку, а во второй — тарелку с сандвичем.

— Тебе снова нужно жениться, — гнул свое Огден. — Или найти работу. Сандвич с огурцом в половине третьего дня плюс телевизор. С ума можно сойти. — Он шагнул к телевизору и выключил его. — Ты плохо кончишь, Сент-Ив.

— Я люблю огурцы, — оправдывался я. — А также чай и сандвич с огурцом. — Я откусил кусок и начал медленно жевать. Сандвич оказался не таким вкусным, как я ожидал. Все потому, что ел я его в компании Огдена, а не английских актеров на экране телевизора.

— С чем ты пришел? — поинтересовался я.

Огден отпил из бокала.

— Хороший бурбон.

— Тебе лучше знать. Я не пью бурбона. Наверное, и в этом повинна моя монашеская жизнь.

Огден сел в кресло напротив меня. В пятьдесят с небольшим он сохранил хорошую фигуру, но волосы изрядно поседели, а лицо прорезали глубокие морщины. Лицо у него было грубое, жесткое, привыкшее ко лжи и грязи нью-йоркского дна. Маленький нос дергался каждые несколько минут, словно чуя неприятный запах, причину которого установить он не мог. Глаза цветом напоминали морозное январское небо.

— Как твоя дочь? — Я пригубил чай.

— Начинает учиться. В следующем месяце.

— Где?

— Огайо Стейт. Мне придется отвезти ее.

— Это хороший колледж.

— Да. Мне говорили. Но и стоит недешево.

— Почему она не захотела учиться поближе к дому?

Огден неопределенно помахал рукой.

— О Господи, ты же знаешь, какая нынче молодежь. Они не хотят жить дома и каждый день ходить в колледж. Им подавай кампус, в другом штате, по меньшей мере в другом городе.

— С этим все ясно. — Я отправил в рот еще один кусок сандвича. — Но почему ты пришел ко мне в половине третьего дня вместо того, чтобы ловить злостных нарушителей нравственности?

— До меня доносятся кое-какие слухи.

— Из Вашингтона? От Деметера?

— Он звонил в понедельник. Справлялся о тебе. Я сказал, что дело с тобой иметь можно, но ты отличаешься излишней осмотрительностью.

— Я думал, ты говорил ему о моей чрезмерной осторожности.

— Возможно. Не помню. Осторожность, осмотрительность — какая разница.

— Он сказал тебе, чем я занимаюсь?

— Да. Каким-то щитом. Африканским. Ты должен выкупить его у воров за двести пятьдесят тысяч. Тот еще щит!

— У него давняя история.

— Деметер полагал, что тебе не помешает помощь.

— Ты предлагаешь свои услуги?

Огден допил бокал и поставил его на ковер, поскольку столика под рукой не оказалось.

— Неофициально.

— Неофициально?

— Если ты думаешь, что я тебе пригожусь.

— Не думаю.

Огден пожал плечами.

— Мне просто пришла в голову мысль, что завтра не грех провести несколько часов на свежем воздухе. Тем более завтра у меня выходной.

— А что такого особенного в завтрашнем дне?

— Я слышал, что именно в этот день ты намерен выкупить щит.

— От кого же ты это слышал?

Тут он впервые улыбнулся, показав ровные белые зубы. Слишком белые и ровные. Вставные зубы! Почему-то меня обрадовало, что у Огдена вставные зубы. Словно тем самым нашел его слабое место. А Огден тем временем сомкнул губы, стерев с лица улыбку.

— Прослужив двадцать три года в полиции, поневоле научишься собирать самую разнообразную информацию. У тебя в газете было точно так же, не правда ли? Ты понимаешь, звонит какая-нибудь темная личность, что-то говорит, а ты, зная, что это темная личность, все равно начинаешь проверку, и в итоге выясняется, что он не врал. В данном случае тот же вариант.

— Почему Деметер позвонил тебе?

— Мы с ним давние друзья. Вместе учились в академии ФБР.

— Я не верю в анонимный звонок.

Огден изогнул бровь, левую.

— Не веришь?

— Нет. Я думаю, после того как Деметер позвонил и назвал тебе сумму выкупа, ты начал трясти всю городскую шушеру. Возможно, нашел человека, который что-то знал, не все, лишь малую толику, но достаточно для того, чтобы ты смог предъявить претензии на кусок пирога. Не слишком большой кусок, но стоящий того, чтобы пожертвовать выходным днем. На какую сумму ты рассчитывал?

На этот раз Огден улыбнулся, не разжимая губ.

— Допустим, ты прав. Я ничего не признаю, но полагаю, что пять тысяч меня бы устроили.

— И что ты собирался сделать, чтобы заработать их?

— Помочь тебе остаться в живых, Сент-Ив. Мне кажется, за это можно отдать пять кусков.

— Ты знаешь, кто украл щит?

Огден покачал головой.

— Нет, не знаю, и это чистая правда. Я лишь слышал, что обмен назначен на завтра, а они иной раз играют грубо, кто бы они ни были.

На этот раз улыбнулся я, желая показать, что питаю к нему дружеские чувства, хотя не уверен, что мне это удалось.

— Но ведь мог быть и другой вариант, не так ли? Вполне вероятно, что ты час или два назад позвонил в Вашингтон Деметеру, который уже успел переговорить с Фрэнсис Уинго из музея. Он-то и сказал тебе о завтрашнем обмене. Более тебе и не требовалось. Ты сразу смекнул, как войти в долю. И заработать пять кусков в выходной день. Зайти ко мне, предупредить, что воры играют жестко и могут сделать из меня отбивную, после чего я, недолго думая, соглашусь на твою защиту, отвалив требуемую сумму. Такое тоже возможно, не так ли, Кен?

Огден печально покачал головой.

— Мне жаль тебя, Сент-Ив.

— Почему? Из-за моей враждебной подозрительности?

Он оторвался от кресла.

— Придет день, когда ты станешь слишком осторожным, слишком осмотрительным. Ты перестанешь доверять даже тем, кому следовало довериться, а в результате — пиф-паф! И прощай, Сент-Ив.

Я поставил на ковер пустую чашку и тарелочку из-под сандвича.

— Но этот день еще не настал, так?

Огден подхватил шляпу с восьмигранного стола.

— Может, и нет. Скорее всего не настанет он и завтра. Но как знать наверняка? — Он надел шляпу, чуть сбив ее набок, еще раз продемонстрировал мне вставные зубы. — Благодарю за бурбон. — И ушел.