Ричард Пратер - И каждый вооружен Страница 16

— Этот меня очень интересует, — сказал я.

— Артур Боттен, он же Дятел. Дет десять назад сидел. Имеет еще дюжину кличек, но предпочитает Дятла.

— Да, забавно они это делают.

— Не просто забавно, Шелл. Некоторые из них набирают до сотни кличек и меняют их так часто, что им необходима какая-то постоянная, по которой их узнавала бы братва. Этот Дятел прибыл сюда из Нью-Йорка месяца два назад и уже полтора месяца связан с Бридом. Он его последнее приобретение, и со скверной репутацией притом.

— Насколько скверной?

— Отсидел за вооруженный грабеж. Дважды подозревался в убийстве, но до осуждения дело не дошло.

С Дятлом все было ясно. За полчаса мы перебрали все фотографии. Двух подручных Сэйдера звали Пит Висельник и Легочник. Я их хорошенько запомнил. В шофере Брида я опознал Рэя Часы. Особое внимание я обратил на четырех вооруженных парней, вышедших из лифта незадолго до того, как я оглушил Дятла. Это были: маленький Детеныш Клейн, здоровый осел Гарри Рыбак, Гамлет — самый кроткий из кровожадной компании и, наконец, большой и безобразный Одинокий Вагнер с разбитым лицом, которое объясняло, быть может, его одиночество.

Я запомнил их всех, поблагодарил Ролинса и был таков. Но очень мне не хотелось уходить — в полиции я чувствовал себя в безопасности.

Адрес Китти Грин вместе с ее телефоном, названным Оззи, я нашел в телефонном справочнике. В четырех кварталах от ее дома я остановился, зашел в телефон-автомат и набрал Голливуд 32-27.

Ожидая ответа, я мысленно осуждал Марти Сэйдера: «паршивец», видно, развлекал здесь «шлюшку», о которой говорила его жена. Но, вспомнив старую лошадиную морду, я мог понять «заблудшего».

И зная, на ком был женат Сэйдер, я ожидал, что мой слух покоробит скрипучий голос какой-нибудь бандерши.

Но какой сюрприз!

Глава 9

Вы помните вкус мяты в ледяном коктейле? Или холодную свежесть иголок под горными соснами? Вот что почудилось мне в журчании, раздавшемся в трубке. Ничего похожего на бандершу. Мягкий и свежий голос напомнил бы вам вашу младшую сестренку или вашу возлюбленную, относительно которой вы еще питаете иллюзии.

Голос так меня удивил, что я не сразу нашелся, что сказать. Я слышал, как он произносил: «Алло, алло! Кто это?» Слушая эту мелодию, я пытался понять, когда допустил оплошность. Малютка Оззи мог солгать мне, или я не правильно набрал номер. Поэтому я спросил:

— Это Голливуд 32-27?

— Ну да!

Как глупо я себя ни чувствовал, я сказал:

— Я доставил цветы.

После недолгого молчания она промолвила:

— Еще раз, пожалуйста.

Я повторил.

— Извините, — сказала она. — Вы, видимо, ошиблись номером. С кем я говорю?

— Я доставил цветы, — вновь повторил я.

Она издала короткий смешок:

— Кто это говорит? Ну и смешной же вы.

Я повесил трубку и отправился по адресу Китти Грин. Домик на Колгэйт-авеню, на окраине Беверли-Хиллз, один из многих похожих друг на друга. Маленький, беленький, опрятный, как и лужайка перед ним. Улицу обрамляли деревья. Узкая бетонная дорожка вела от тротуара к ступенькам крыльца. На ней виднелись опавшие листья, но чувствовалось, что совсем недавно она была подметена. Все это казалось привлекательным и праздничным, как и голос, прозвучавший по телефону. Я вылез из машины и пошел по дорожке, воображая себе девушку, которая гармонировала бы с голосом и домом. Ведь недавно я ошибся и, к счастью, ошибся и сейчас.

Не успел я позвонить, как услышал ее быстрые шаги. Затем она появилась в ореоле света, струившегося из дома. Было уже почти полвосьмого, солнце давно зашло, и по всей улице светились окна домов.

Миниатюрная штучка — едва ли пяти футов, с темными волосами, с удивлением на юном личике.

— Привет, — произнес все тот же обольстительный голосок. — Кто вы такой?

— Привет, — откликнулся я. — Меня зовут Шелл Скотт. Нельзя ли войти и побеседовать с вами? — Не знаю почему, но я достал бумажник, раскрыл его на моем удостоверении в целлулоиде и добавил: — Я детектив, частный сыщик. Вы не против?

Она взглянула на удостоверение, сжала губы, наклонила немного голову и сказала, глядя снизу вверх:

— Почему бы и нет? Входите, мистер Шеллскотт!

Я вошел и уточнил:

— Это два слова.

— Что два слова?

— Шелл Скотт.

— Надо же! — не удержалась она от смешка. — Ну не глупо ли? Присаживайтесь, мистер Шелл, — она сделала паузу, — Скотт.

Я присел на стул, а она погрузилась в глубокое кресло в шаге от меня.

— Достаточно Шелла, мисс Грин. Вы ведь мисс, не так ли?

Это было очевидно: ей было лет девятнадцать — двадцать, к тому же лицо школьницы и стройная, почти мальчишеская фигура.

Она удивилась:

— Да, конечно мисс. Но откуда вы знаете, что я мисс Грин?

— Разве нет?

— Да, я — Катрин Грин, но все зовут меня Китти. — Она улыбнулась. — Вы тоже можете так меня называть, если хотите. Но сначала объяснитесь.

Я понятия не имел, с чего начать: она казалась такой неиспорченной малышкой. И я выпалил:

— Речь идет о мистере Сэйдере.

— О Марти? С ним что-то случилось? — В ее голосе прозвучало неподдельное беспокойство. — С ним все в порядке?

— Да, он в порядке. Пока. Но... — Как ни трудно мне было, я все же решил быть потверже, раз уж я намеревался выжить. Эта маленькая красотка вполне могла водить меня за нос. Подобные ей попадаются в любой упаковке. Поэтому я был резок: — Вы знаете Сэйдера достаточно хорошо, не правда ли?

— Да.

— Насколько хорошо?

— Ну, это уж мое дело, мистер Скотт, — насупилась она.

То-то и оно, что это было ее личное дело и в обычных условиях меня не касалось бы. Но поскольку день выдался необычным, я не стеснялся:

— Мисс Грин, я знаю о вашей... дружбе с мистером Сэйдером...

Она тряхнула головой и прежде, чем я мог продолжить, выпалила:

— Мистер Скотт, вы сюда приехали поговорить о морали, или еще что-нибудь привело вас сюда?

— Извините, но сегодня утром Марти Сэйдер приказал убить меня.

Мне пришлось ждать ее реакции. Сразу до нее не дошло, и она продолжала смотреть на меня пристальным, слегка воинственным взглядом. Наконец она поняла, и строгие черты ее лица несколько смягчились. Она вскинула голову и вымолвила:

— Что такое? Что вы говорите? Вы, должно быть...

Я не отставал:

— И после моей смерти его наемник должен был позвонить вам и сообщить: «Я доставил цветы», что означало бы, что я уже мертв.

Она была шокирована, губы ее дрогнули, и краска начала заливать ее лицо.

— Вы грязный лгун! — произнесла она еле слышно, затем перешла на крик. — Это вы! Вы только что звонили мне! Вы подумали, что я... о!

Как только ни обзывала она меня: и негодником, и подлецом, и дешевкой, и ненормальным и т.д. и т.п. Она вскочила на ноги, наклонилась ко мне, сжала свой кулачок и попыталась меня ударить. Я выставил локоть и отбил ее руку.

Она продолжала кричать, размахивать руками и с каждой секундой казалась все более взбешенной. Не добравшись до моего лица, она резко развернулась, сделала три шага в сторону от меня и схватила полуметровую вазу, которая стоила, наверное, добрую сотню, пока она с ней не разделалась. Она подняла ее над головой и швырнула в меня. Если бы я не увернулся, мне пришлось бы неделю извлекать осколки вазы из своего лица. Она врезалась в стену за моей спиной, разлетелась вдребезги и рассыпалась по полу.

Так больше продолжаться не могло.

Я встал, шагнул к ней, схватил ее маленькие кисти так, что она не могла вырваться или достать меня, и прорычал ей в лицо:

— Послушай, тигренок. Кто-то уже пытался убить меня. Кто-то уже выпустил в меня две пули и чуть не пустил мне кровь. И если это был не твой Марти Сэйдер, хотел бы я знать, кто это был.

Я прекрасно знал, что это был Сэйдер, но не мог же я играть с огнем. У пятифутовой Китти был десятифутовый темперамент.

Мои слова проникли через завесу ее гнева, и она наконец успокоилась настолько, что я мог ее отпустить. Она вернулась к своему креслу и села, растирая руки.

— Извините, — сказала она, — я была уверена, что вы лжете. И... вы сделали мне больно.

— Извините и вы меня, мисс Грин. Но вы тоже чуть не сделали мне очень больно.

Она улыбнулась и беспечно рассмеялась:

— Но что за ерунду вы говорите?

— Не такую уж ерунду, мисс Грин!

— Зовите меня Китти. Давайте мириться.

— Хорошо, Китти. Но могу я поговорить с вами так, чтобы вы не рассердились опять на меня? У меня куча неприятностей, и я пытаюсь из них выбраться.

Она кивнула:

— Я постараюсь не выходить из себя, мистер Скотт... э... Шелл.

— Прекрасно. Не забывайте об этом. А сейчас... Марти был у вас сегодня утром? Или до полудня?

Я вычислил: если Оззи сказал мне правду, — а я думал, что он таки сказал ее, — я мог бы вычеркнуть Китти как человека, кому предназначалось послание. Может быть, это выглядело не очень логично, но так выходило. В таком случае Марти, видимо, предполагал быть здесь во время ожидаемого звонка.