Кирилл Казанцев - Смерть без работы не останется Страница 17

Правила простые, фактически они позволяли убить противника, если никто не станет возражать. И убить любым способом, но только голыми руками. Ну, и ногами тоже, если умеешь. Антон разогревал кисти рук, ступни, а сам незаметно рассматривал татуировки соперника. На груди красовалось изображение группы крови на фоне рваной раны. Впечатляющий рисунок. А на плече — череп в черном берете на фоне морского якоря. Морская пехота!

Это давало многое, но только в виде предположений. Морская пехота — ударные силы, штурмовые подразделения. Морскую пехоту не учат ведению замысловатых рукопашных боев, потому что это не их задача. Их задача быстро и любым доступным способом убить, покалечить, то есть вывести противника из строя. И выполнить приказ по захвату участка побережья, уничтожению конкретного объекта и тому подобное.

В принципе, Антона в ВДВ учили тому же. Но дело в том, что Антон служил в спецподразделении воздушно-десантных войск. И это было даже не разведподразделение. Это была группа спецназа, которую ориентировали и готовили для выполнения заданий высокой сложности. Группа минимального состава десантируется в заданном районе, возможно, в глубоком тылу противника, возможно, в зоне действия террористических группировок. То есть в абсолютно враждебную среду. И минимальным составом группа должна выполнить максимальную задачу. Например, уничтожить штаб и руководство боевиков в этом районе, учебный центр террористов, пусковую установку тактической ядерной ракеты, которую раздобыли где-то террористы.

У них подготовка была немного иного рода. Во-первых, максимум выносливости. Десятки километров со снаряжением за минимальное время, и, возможно, сразу в бой. Исключительное владение всеми видами оружия и своим телом. И вот это последнее достигалось специальными упражнениями, изучением специальных приемов. Ведь группа должна уметь тихо и быстро снимать часовых, бесшумно обезвреживать огневые точки. Группа должна выполнить задание любой ценой и в любой ситуации. Даже подручными средствами, если утеряно по какой-то причине оружие и снаряжение, даже голыми руками.

А противник, который ухмылялся и пожирал кровожадным взглядом Антона, этого всего не знал. Он мог предполагать, что перед ним спортсмен, хороший спортсмен, мастер, но не более. Любой уважающий себя профессиональный убийца из любого вида спецназа обязательно украсит свое тело татушкой. Желательно страшной! У Антона тело было чистое, хотя он и не выглядел дохляком. Наверное, этот морпех жаждет вида крови на этом теле. Ну-ну!

Башка дал отмашку к началу боя, и морпех сразу пошел в атаку. Наверное, их так учили, может, это их стиль — вот так бросаться вперед очертя голову…

Антон едва не пропустил удар в голову после обманного финта… Ушел и от удара ногой… Кулак морпеха только скользнул по волосам Антона, а нога по локтю. Сейчас уйти от сокрушительных ударов удалось, тоже выручила реакция, но впредь надо быть осторожнее. Антон двигался быстро, все время меняя положение тела. Несколько обманных движений, и молниеносная подсечка из положения снизу…

Скорость Антон не снижал, не позволяя противнику сосредоточиться, сконцентрироваться для мощного удара… Провел удар ногой с разворота. Но морпех увернулся. С трудом, но увернулся. Он отскочил в самый последний момент и отшатнулся назад, потеряв на время равновесие. По его глазам Антон понял, что такой финт впечатлил противника и заставил относиться к Антону серьезнее. Но морпех видел в нем все еще спортсмена, и не более. Он теперь будет опасаться ног противника и постарается провести сокрушительные удары. Рано или поздно Антон пропустит один из них, и все будет кончено. После таких ударов сразу не встают, а добить упавшего — дело секундное.

Понимая опасность, Антон придумал план своих действий. План был рискованным, но и успех сулил быть впечатляющим, эффектным. От него это и требовалось. Антон должен был вызвать на себя несколько сокрушительных атак, выдержать их и подловить противника встречными ударами…

Несколько раз Антон шел на опасное сближение, и каждый раз ему удавалось гасить атаку… Со стороны это смотрелось как танец, и зрители притихли, завороженные зрелищем. Только шорох песка под ногами, только тяжелые выдохи морпеха… Тишина становилась все более напряженной.

Антон сделал вид, что оступился, что поплыл от пропущенного удара… На лице морпеха появилось чувство торжества. И в тот же миг случилось то, чего среди зрителей, кажется, уже никто не ожидал. Морпех, активно нанося удары ногами и руками, напирал на Антона, и вдруг все изменилось. Антон замер на месте вместо спасительного перемещения в сторону. Он развернулся, ставя скользящий блок и переводя энергию удара в сторону от себя. Морпех по инерции сделал один-единственный лишний шаг, и этого было достаточно для финала.

Нога Антона оплела ногу противника, а правая рука, поднырнув под его руки, железными клещами легла на горло. Рывок, смещение центра тяжести, и морпех опрокинулся на спину. Антон освободил ногу, падая следом, и в последний миг припечатал лицо своего противника «кошачьей лапой». Этот удар сложно освоить, потому что расположение растопыренных и чуть согнутых пальцев руки должно быть очень точным. Но овладев навыком нанесения этого удара, ты получаешь в свое распоряжение непревзойденное оружие.

Из пяти пальцев каждый ударил в строго определенную точку. Средний в переносицу, указательный и безымянный — глаза, а большой и мизинец — в болезненные точки у крыльев носа. Страшная короткая боль обычно бросает человека в темноту бессознательности от болевого шока… Если кому-то и удается не потерять сознание, то он от ослепляющей боли в лице и спазмов в желудке способен только корчиться в позе эмбриона…

Противник Антона стонал и рычал, сжавшись в комок на песке…

Антон поднялся, отряхнул колени и взглянул на человека в дорогом костюме. Главный зритель молча смотрел на результат короткого поединка. Его сосед с сигарой тоже замер, не замечая, что толстый столбик пепла вот-вот упадет ему на брюки. Остальные зрители также оглушенно молчали.

Башка вышел на арену и поднял руку Антона… 

Глава 5

Лера помнила переезд как сплошную тошнотворную бредовую ночь. Их привезли ночью, заставили подняться по трапу на какое-то большое судно, а потом длинными темными переходами и лестницами долго спускали куда-то в самые недра этого корабля. Наверное, это была часть трюма, специально перестроенная под перевозку рабынь. Иного слова к себе и своим спутницам Лера подобрать не смогла. Это было дико, страшно, нелепо, но это было в двадцать первом веке, в современной стране.

Обшивка трюма буквально гудела от напора воды. По крайней мере, Лера так чувствовала, когда прикасалась к металлу ладонью. Здесь, внизу, вообще все гудело, все издавало самые разнообразные звуки. Пока не чувствовалась качка судна и почти никто из девчонок не страдал от морской болезни. Кормили мало, больше давали всяких соков. Правда, удосужились установить здесь же биотуалет, но за ним, кажется, давно никто не ухаживал. Мерзость, вонь, шорохи за переборкой и страх внутри. Тоскливый, утробный…

Потом небольшая качка почти совсем прекратилась. Никто не мог сказать, сколько времени прошло, день сейчас или ночь. Лера смотрела на своих спутниц, и сердце у нее сжималось. Почти все девушки были в возрасте от двадцати до двадцати пяти лет. Красивые, с выраженной славянской внешностью. Здесь не было худых длинноногих моделей, здесь были девушки с хорошими формами: высокой большой грудью, крутыми бедрами, полными губами.

Но сейчас от природной красы почти ничего не осталось. Грязные, с немытыми волосами, в мятой истрепанной одежде и потухшими взглядами, девочки были похожи на привидения, на выходцев из потустороннего мира. Они скорее могли вызвать страх или сострадание, но никак не сексуальное вожделение. Но тех, кто сопровождал этот живой груз, это пока мало волновало.

Лера старательно отгоняла от себя мысли о том, что их всех ждет в конце пути, но страшные думы все равно норовили овладеть ею. И о доме вспоминать нельзя, потому что Лера сразу начинала представлять, что будет с мамой, когда та узнает, что дочь пропала. Наверное, уже узнала, потому что прошло уже несколько дней. Бедная мама, а у нее ведь больное сердце. А если она догадается, куда и для каких целей везут ее доченьку… И снова мысли о неизбежном начинали захлестывать Леру.

Плакать нельзя, нельзя поддаваться панике. Лера опустила голову на руки и закрыла глаза. Она скрипела зубами, кусала губы, но паника одолевала все равно. Страшно вспомнить о насилии, которое с ней совершили, когда она была без сознания. А дальше? Куда везут сексуальных рабынь, что с ними будет ТАМ?

Лера целовалась с мальчиком только один раз. Это было в прошлом году. Танцевальный коллектив отдыхал в бывшем пансионате и готовился к выступлению на фестивале, который должен был проходить в Екатеринбурге в августе. Там Лера с ним и познакомилась. Высокий, светловолосый, с широкими плечами. Он был чем-то похож на американского актера Брэда Питта.