Ричард Пратер - Верняк Страница 17

Я просто стоял посреди комнаты. Я не сопел, не рычал, только раз хлопнул в ладоши и несколько раз – по бедрам. Конечно, это было ошибкой.

– Он считает себя петухом! – вопила толстая старая ведьма.

– Нет, я не стал бы петухом, даже если вы остались бы последней курочкой на земле, – начал я.

– Я говорю, я говорю, – сказал высокий господин-яйцо.

– Пожалуйста, скажите, где ванная? – приставал мальчик.

Сайнара быстро навела порядок в этом хаосе. Скоро другие служащие – редакторы, астрологи, сантехники, кто бы они там ни были, словом, сотрудники «Путеводителя по звездам» – ушли, и остались только она и дама, которую я будто бы чуть не заклевал.

Нет, я никуда не ушел. Я просто стоял. Чувствуя злость и досаду. Чувствуя себя потерпевшим поражение. В который уже раз. Я снова похлопал себя по бедрам.

Потом, чуть было не впав в панику окончательно, я ткнул негнущимся указательным пальцем в бочкообразную старую ведьму и мрачно сказал:

– Не произносите больше ваших лживых слов, слышите? Если вы еще раз скажете, что я воображаю себя петухом...

– Видите? – сказала тупая толстуха, глядя снизу вверх на Сайнару. – Вы его слышали? Он снова начинает свои штучки, мисс Лэйн. Теперь вы мне верите, ведь верите?

– Конечно, я вам верю, миссис Гернбаттс, – сказала Сайнара сочувственно. – Он все время это делает.

Потом она выпроводила старуху, говоря:

– Искренне благодарю вас, миссис Гернбаттс, за ваш щедрый дар «Путеводителю по звездам». Мы высоко ценим это. И я крайне сожалею, что так случилось.

Потом она закрыла дверь, прошла к письменному столу мимо меня, не проронив ни слова и не бросив ни единого взгляда, села, взяла альбом, раскрыла его и с нескрываемым интересом погрузилась в чтение.

– О'кей, – сказал я. – Так вы сердитесь? Вы имеете на это полное право. Но, поверьте, я тоже испытал не самые лучшие минуты в своей жизни. Однако, мисс Лэйн, несмотря на полученную мною серьезную психическую травму, я прошу у вас прощения. Искренне. Я прошу прощения, я сделал это уже дважды. О'кей?

Ни звука в ответ.

– Я смиренно прошу прощения. – Я оторвал одну ногу от пола и согнул ее. – Видите? Я преклоняю пред вами свое колено. Это знак моего смирения.

Снова ни звука.

Я подошел к ее письменному столу и заглянул в альбом, который она продолжала изучать. Мой взгляд уперся в три концентрических круга, больший из которых занимал почти всю страницу. Полдюжины черных линий пересекали эти кольца, сходясь в центре и рассекая каждое из колец на дюжину равных отрезков. Все это, на мой взгляд, напоминало уже нарезанный именинный пирог.

Множество странных маленьких значков было вписано от руки, казалось, в беспорядке, чернилами трех разных цветов. Ими были покрыты несколько сегментов бумажного пирога.

– О, какой натюрморт. Вино, закуски. Закуски, правда, подпорчены, но не беда.

Через минуту я сказал:

– Мисс Лэйн, спрашиваю в последний раз, что я вам говорил до наступления Армагеддона?

Наконец она смилостивилась и взглянула на меня:

– Что же вы говорили миссис Гернбаттс?

– Совсем не то, что она вообразила. Я предпочел бы ничего ей не говорить. – Я покачал головой. – Я предпочел бы никогда ничего не слышать о ней.

– Она сказала, что вы делали ей какие-то странные намеки.

– Забудьте об этом, ладно? Видите ли, это ваша чертова ошибка, это вы, мисс Лэйн... могу я называть вас Сайнарой? Ну хорошо... это вы надоумили меня показать себя человеком культурным, и я поддался и совершил этот дурацкий фортель, потому что как раз в тот момент я созерцал вашу удаляющуюся фигуру и ваш роскошный... ах, простите... Забудьте об этом, вычеркните это. Я просто старался быть любезным с миссис Гернбаттс... Это смешно, не так ли? Если бы здесь сидела какая-нибудь крошка, я не стал бы так себя вести...

– Право же, я очень занята, мистер Скотт. Если бы вы потрудились согласовать свой визит со мной...

– Да что вы? В своем ли вы уме? Согласовывать свидание, проходить через всю эту рутину? Кроме того, у меня всего несколько вопросов к вам, мисс Лэйн. Могу я называть вас...

Она снова перебила меня, говоря, что у нее масса дел, а времени уже больше пяти часов, и что она должна взять домой две карты и поработать над ними и что-то еще. Наконец я сам перебил ее:

– Дайте мне последний шанс. Ведь вы дали бы его и собаке. Разве нет? Так пусть я буду собакой. А вы – миссис Гернбаттс.

Я умоляюще сложил на груди руки.

– По крайней мере попытайтесь. По крайней мере попытайтесь найти в себе хоть каплю жалости ко мне, позвольте воспроизвести свое преступление. Готовы? О'кей! Считайте, что мы на пять минут вернулись в прошлое... Итак, я стою с разинутым ртом, смотрю, как вы уходите, и в сердце моем звучит песня. Поняли?

– Не верю.

Она, вероятно, позволила себе эти слова потому, что я был уже на полпути к двери. Потом я вышел в коридор, слегка постучал, открыл ее и вошел, улыбаясь, улыбаясь, еще раз улыбаясь, и двинулся к ней, к угрожающей миссис Гернбаттс.

– Привет! Так вы здесь, редкостная красавица, – сказал я. – Мое имя Шелл Скотт. Итак, вот я здесь, меня сюда послали спросить вас, где звезды. Меня послала танцовщица стриптиза, совершенно одетая, которая сейчас собирается, насколько я могу судить – а я неплохой судья в этом вопросе, – начать свой танец прямо здесь, на стартовой дорожке вот в этом холле. Да, ведь вы хотите знать, когда я родился, верно? Хорошо, я скажу вам...

Далее я изложил все рутинные данные, касавшиеся месяца, дня и все прочее, что было связано с моим рождением, и все, что я изложил миссис Гернбаттс, только еще хуже, хотя кое-что из этого, по-видимому, показалось довольно смешным Сайнаре Лэйн, потому что к концу моего рассказа она уже смеялась. Тихо, но смеялась.

Когда представление закончилось, мисс Лэйн взглянула на записи, которые она делала в процессе моего рассказа, а потом на меня, все еще улыбаясь.

– Теперь понятно, почему миссис Гернбаттс восприняла вас без излишней радости... – И Сайнара снова начала смеяться и даже слегка фыркнула, деликатно фыркнула, это было очень милое и тихое фырканье. Потом последовал глубокий вздох.

– Хорошо, мистер Скотт, мы оба просим друг у друга прощения, хотя вы больше, чем я.

– Конечно. Называйте меня...

– А это соответствует истине? – Она указала на свои записи. – Год, месяц, день и другие данные вашего рождения?

– Да. Неужели я стал бы лгать?

– Теперь, мистер Скотт, объясните, что вы имели в виду, когда говорили, что эта страдающая головокружениями астрологиня втянула вашего клиента во что-то...

– Ах, это. Это так, пустяк. Не думайте об этом. Я тогда считал вас старой курицей.

– Но это все-таки не помешало вам прийти сюда повидаться со мной?

Я пожал плечами.

– Да, верно. Конечно, я мог бы выразиться несколько иначе, но у меня возникло чувство, будто вы посоветовали моему клиенту сделать рискованное капиталовложение, убедив его, что время для этого самое подходящее. А на деле оказалось, что капиталовложение было действительно весьма рискованным и не принесло ничего хорошего.

Она нахмурилась.

– Как имя вашего клиента, мистер Скотт?

– Пожалуйста, зовите меня Шелл, ведь теперь мы друзья. Имя моего клиента – мистер Уилфер.

Она покачала головой, но потом ее лицо прояснилось, а бархатисто-карие глаза широко раскрылись.

– Джиппи! – воскликнула она. – Джиппи Уилфер.

– Верно.

– Я помню его, конечно. Правда, мы не встречались с ним год или больше. Но я помню его, он показался мне таким славным. Хотя, думаю, он знавал трудные времена...

Она нахмурилась и замолчала. Потом продолжала:

– Да, да. Многие годы Сатурн у него пересекался с Луной. Помню, как обрадовалась, когда увидела, что через несколько месяцев, максимум, через год, орбиты светил изменятся и жить ему станет легче. Наверное, для него все изменилось к лучшему, мистер Скотт?

– Не совсем. А что там пересек этот Сатурн? Если вы мне не объясните, я так и не узнаю.

Мисс Лэйн встала, подошла к стальному стеллажу, быстро пробежала пальцами по папкам, выбрала одну и вернулась за стол.

– Вот карта мистера Уилфера, – говорила она оживленно. – И вот прогноз, который я составила для него. Давайте попробуем ответить на ваш вопрос и посмотрим, что я ему предрекла.

Вся операция – прогулка к стеллажам, нахождение папки годовой давности, папка человека, которого, как она уверяла, не видела все это время – заняла не более пятнадцати секунд. Я был вынужден признать, что девушка производит впечатление деловой и знающей, – не важно, что при этом она руководствуется в своей деятельности лунными лучами и тому подобными диковинками.

– Пододвигайте сюда ваш стул, мистер Скотт, – сказала она, похлопывая по краю стола. – Мы можем посмотреть вместе.