Рассказы, изданные на бумаге. Криминал. Книга 1 - Александр Тимофеевич Филичкин Страница 17

Через несколько месяцев, Роза узнала от старых знакомых неприятные новости. Выяснилось, что Гоша продал всё имущество, что у него имелось в Самаре и, по приглашению дальних родичей, эмигрировал в «благословенный» Израиль. Причём, вместе со старенькой мамой. Теперь у неё в этом городе не было никого из родных. Только двое малолетних ребят.

Три года спустя, от бывшего мужа прилетела открытка, но не из Тель-Авива, куда он сначала отправился, а почему-то из центра Нью-Йорка. Гоша писал, что хорошо обустроился в штатах и хочет, чтобы его милые дети жили там с ним. Он начал готовить все документы на воссоединение семьи и, как только подросткам стукнет шестнадцать, они тут же смогут перебраться в Америку.

Роза отдала ту открытку своей старшей дочери. Алла сказала, что она хочет уехать и начала переписываться с укатившим за границу отцом. Младший сын сразу решил, что останется с мамой в России.

Нахалёнок

Криминальный рассказ «Нахаленок».

Издан в альманахе «Видимый свет» издательства «Перископ», Волгоград. Выпуск X/2019, стр.454.

В глухой антрацитовой черноте, заливавшей сознание парня, появились, едва различимые, тёмные тени. Бесформенные пятна стали вдруг разгораться и разгонять плотный мрак очень слабым мерцанием.

Беспросветная мгла постепенно теряла страшную плотность, истончалась и стремительно таяла. На смену ей, приходило сияние неверного серебристого света и неспешной волной заполняло пространство.

Вместе с ним появились непонятные звуки, дробные, словно горное эхо. Постепенно они превратились в невнятное бормотание и звонкое лязганье. Потом, голоса обрели большую чёткость, и он понял, что слышит команды: — …скальпель… зажим… тампон… — после каждого слова звучал лёгкий удар о металл.

— «Похоже на операционную». — вяло подумал Андрей. Приподнял тяжёлые веки и увидел, что над ним висит гроздь бестеневых ламп. Отражённые от кафельных стен, лучи рванулись с разных сторон и мощной волной хлынули в расширенные зрачки. От яркого света в затылке возникла ужасная боль. Виски заломило, и потекли обильные слезы.

Парень почувствовал, как размытое пятно легло на глаза. Следом опустилось нечто такое, отчего исходил запах резины и пластика. Что-то мягкое облепило лицо и плотно закрыло рот вместе с носом.

Он попытался дёрнуть своей головой и сбросить эти предметы, но не смог шевельнуться. Послышалось едва слышное шипение, и в лёгкие хлынул холодный газ, отдающий химическим запахом. Начавшее проясняться, сознанье померкло, и парень погрузился в кромешную тьму.

Очнувшись, он понял, что висит под потолком небольшой комнаты. Внизу находилось чьё-то голое тело, лежащее на железной кровати. Его наготу едва прикрывала застиранная белая ткань. В вену руки была вставлена игла капельницы. Возле кровати стояли два силуэта. Один чуть поменьше, похожий на женский, и другой, чуть побольше — мужской.

— Врач, — подумал Андрей: — что-то сейчас говорит… — затем, до него стал доходить смысл сказанных слов.

— Мы уже ничем не сможем помочь. — тихо говорил эскулап. Он сунул руки в карманы халата и обречено добавил: — Если бы час назад, мы отправили его в центральную клинику то, может быть, там его бы и сумели поднять.

А у нас нет ни нужной аппаратуры, ни медикаментов. Хотя, он был так плох, что вряд ли бы его живым довезли. — хирург медленно повернулся и направился к выходу из скромной палаты.

— Жаль бедного парня! — тяжело вздохнула молодая сестра милосердия. Наклонилась над пациентом и привычным движением поправила на нём простыню.

Едва Андрей снова открыл глаза, как обнаружил, что находится в той же больничной палате. Над ним, как и в прошлый раз стояли врач и сестра. Теперь он их рассмотрел значительно лучше, но не так хорошо, чтобы запомнить черты их взволнованных лиц.

Хирург заметил, что больной пришёл в себя и громко сказал: — Вчера, пока вы находились в тяжёлом бреду, я полез в интернет. Полазал по медицинским сайтам и нашёл одну ссылку на очень большую статью, написанную во времёна первой мировой войны. В ней говориться о весьма специфическом средстве.

Какой-то немецкий хирург написал о том, что когда он оказался на фронте, то узнал, в самых безнадёжных случаях, старые фельдшеры применяют этот необычный состав.

В основном, его используют при тяжёлых проникающих ранах, и больших кровопотерях. Чуть ниже, он сообщал, что результаты такого лечения вполне обнадёживающие, и приводил вполне приемлемую статистику. Более пятидесяти процентов выживших.

Так как, вам терять уже было нечего, я, сам не знаю, зачем, решил всё же рискнуть. Словно что-то щёлкнуло в моей голове и заставило меня это сделать. Короче говоря, я составил это необычное зелье, и ввёл его вам в кровь.

И вот вы снова здесь, вместе с нами. — врач радостно хохотнул и оживлённо потёр большие ладони: — А то я думал, что мы вас окончательно потеряли, как любят говорить в американском кино.

Чувствуя невероятную слабость, Андрей криво улыбнулся в ответ, и едва слышно сказал: — Большое спасибо!

— А теперь отдыхайте, — заявил ему врач: — а я пойду писать статью в медицинский журнал. — он развернулся и вышел из скромной палаты. Медсестра ободряюще улыбнулась и неслышно направилась следом.

Парень закрыл глаза и начал проваливаться в освежающий сон. Сквозь дремоту он услышал голоса в коридоре. Какое-то время, грубый бас спорил с мягким тенором молодого врача. В конце концов, эскулап уступил со словами: — Если Вы настаиваете, то проходите. Но не более пяти минут! И наденьте, пожалуйста, белый халат!

Дверь распахнулась, и помещенье ворвался полицейский с потёртой кожаной папкой в правой руке. За ним семенила сестра, которая пыталась накинуть униформу на плечи мужчине. Капитан с неудовольствием остановился, чтобы девушка смогла выполнить приказ главного медика. Она закончила обязательный ритуал и, почти бегом, выскочила из палаты.

Офицер твёрдым шагом подошёл к кровати и внимательно посмотрел на больного. Оторвал взгляд от бледного лица пациента. Увидел у стены стул, покрытый белой, облупившейся краской. Взял за спинку левой рукой и перенёс его ближе. Установил рядом с постелью. По-хозяйски устроился на сидении. Положил на колени органайзер, сохранившийся с советских времён. Раскрыл, и представился: — Капитан Иван Васильёвич Стешин.

Окончательно проснувшийся парень безучастно наблюдал за действиями представителя власти. Видимо, служитель закона часто бывал в этой палате и чувствовал себя, не хуже, чем дома.

Полицейский достал чистый лист писчей бумаги, ручку и