Джеймс Чейз - Бей и беги Страница 18

Оглянувшись, я обнаружил, что по крайней мере десяток женщин выжидающе смотрят на меня.

Стараясь не замечать их взглядов, я заказал виски и, пока бармен выполнял заказ, спросил его, когда начинается выступление в кабаре.

— В половине одиннадцатого, сэр, — ответил он, подталкивая ко мне стакан. — В ресторане, вторая дверь налево и прямо по проходу.

Я посмотрел на часы. Было двадцать минут одиннадцатого. Подвыпивший толстяк, сидевший рядом, повернулся ко мне, глупо улыбаясь, как бы желая извиниться за свое вмешательство.

— Не советую вам тратить деньги на кабаре, приятель. Оно здесь худшее в городе.

— Девочек нет?

Он состроил гримасу.

— Есть девочки, если только их можно назвать девочками.

— Я слышал, что эта Лейн кое-чего стоит.

Он глотнул немного рома с лимонным соком и прикрыл один глаз.

— Если только вам удастся заполучить ее. Это сложно. Я пробовал, но все, чего я добился, это два вечера подряд слушать, как она поет. А это как раз то, чего она делать не умеет.

— Так что же здесь есть стоящего?

Он посмотрел через плечо, не слушает ли кто наш разговор, потом, наклонившись ко мне и понизив голос, сказал:

— Между нами, у них там наверху есть рулетка. Но об этом держи язык за зубами, приятель. Это я уж тебе по дружбе сказал. Они туда не каждого пускают. Ведь все это совершенно нелегально. Попробуйте поговорить с Клодом — он здесь за управляющего. Можете, если хотите, сослаться на меня — меня зовут Беливер.

— Спасибо. Где мне его найти?

Он кивнул в сторону двери в противоположном конце бара.

— Там. — Потом он слез со стула. — Мне пора. Обещал жене сводить ее куда-нибудь. Чуть было не забыл. Лучше мне не опаздывать.

Я наблюдал за ним, пока он пробирался к выходу, потом, чувствуя на себе взгляды двадцати пар глаз, пошел за ним следом.

Слева по проходу был ресторан.

Как только я вошел, ко мне подошел официант с профессиональной улыбкой на лице.

— Я хотел бы посмотреть кабаре, — сказал я, — но обедать не буду.

— Как угодно, сэр. Может быть, что-нибудь выпить или бутерброд?..

— Да, конечно, — сказал я. — Виски и бутерброд с цыпленком.

Он провел меня к одному из маленьких столиков невдалеке от сцены.

Через некоторое время официант принес заказ. Цыпленок был несколько жестковат. Я отложил его в сторону. Что касается виски, то в своей жизни я пивал и хуже, но ненамного.

Приблизительно без четверти двенадцать на сцену выбежали четыре девушки. Выглядели они ужасно, а у одной были грязные коленки. Продемонстрировав все, что могли, они убежали, выказав при этом гораздо больше энтузиазма, чем при выходе.

Чуть позже двенадцати на сцену вышла Долорес Лейн, держась за микрофон так, как утопающий держится за спасательный пояс.

Она спела две латиноамериканские песенки. Голос у нее был слабый, но мелодию она, по крайней мере, выдерживала. Не будь у нее в руках микрофона, ее никто не услышал бы.

Когда она ушла со сцены, то некоторые из посетителей начали танцевать со своими дамами.

Порывшись в карманах, я нашел клочок бумаги и написал следующую записку:

«Не согласитесь ли вы выпить со мной? Надеюсь, вы не набрали в туфли песка сегодня утром».

Я рассчитывал, что такая записка ее заинтересует.

Подозвав официанта, я вручил ему записку вместе с пятидолларовой бумажкой. Убедившись в том, что это действительно пять долларов, он заверил меня, что все будет сделано.

Через несколько минут официант вернулся.

— Мисс Лейн примет вас в своей уборной, — сказал он, с любопытством глядя на меня. — В эту дверь, потом налево и увидите дверь со звездой.

Я поблагодарил его. Допив свое виски, я направился к указанной им двери. Свернув налево по коридору, я увидел обшарпанную дверь с тусклой звездой на ней. Постучав, я услышал женский голос:

— Войдите!

Я повернул ручку и шагнул в маленькую комнату с зеркалом, туалетным столиком, парой кресел и вытертым ковром на полу.

Долорес сидела перед зеркалом, колдуя над своим лицом.

На туалетном столике стояла масса косметики, бутылка джина, наполовину пустая, и недопитый стакан.

Она не повернулась, посмотрев на меня в зеркало.

— Я так и думала, что это вы, — сказала она. — Хотите джина? Где-то должен быть второй стакан.

Я сел.

— Нет, спасибо. Я пил виски. Я хотел пригласить вас выпить.

Она припудрила нос и посмотрела в зеркало.

— Почему?

— Мне понравилось ваше выступление. Я думаю, оно стоит бутылки шампанского, — сказал я, наблюдая за ней. — Кроме того, я хотел поговорить с вами.

— А кто вы такой?

Глаза у нее были чуть расширенные и рассеянные. Это указывала на то, что она довольно сильно пьяна, но еще не настолько, чтобы не понимать, что говорит и делает.

— Меня зовут Честер Скотт, я живу и работаю в этом городе.

— Скотт? — Она сдвинула брови, вспоминая. — Честер Скотт? Где я слышала это имя?

— Слышали?

Она передернула плечами.

— Где-то… Так вам понравилось мое выступление? — Она протянула руку. — Дайте мне сигарету.

Я дал ей одну, другую взял себе и зажег сначала ее, а потом свою. Мы немного поговорили о ее номере. Внезапно она спросила:

— Что вы делали там сегодня утром? Не очень-то я поверила этой истории с купанием.

— Просто изучал местность. Но о чем вы думали, собираясь замуж за полицейского?

— Какое вам дело, за кого я собиралась замуж?

— Да никакого. Просто мне показалось странным, что такая женщина, как вы, может выйти замуж за полицейского.

Ее губы сложились в усмешку.

— Но он был особенным полицейским.

— Да? — Я наклонился вперед, чтобы стряхнуть пепел в пустую пачку из-под сигарет, лежавшую на туалетном столике. — Что значит особенный?

— У него были деньги. — Она поднялась и прошла за ширму в углу. На ногах она держалась нетвердо. — У вас есть деньги, мистер Скотт?

Я повернул свой стул так, чтобы видеть ширму в углу.

— Есть немного, — сказал я.

— Единственное, что в этом мире что-нибудь значит, это деньги. Без денег ты ничто. Не можешь найти приличную работу, не можешь жить в более или менее приличном месте, не можешь общаться с людьми, стоящими общения!

Она вышла из-за ширмы. Теперь на ней было красное шелковое платье с очень смелым декольте. Чуть покачиваясь, она подошла к столику и начала укладывать свои темные волосы.

— Десять лет я так жила. Небольшим талантом я обладаю. Но он не приносит мне столько денег, чтобы было о чем говорить. На то, что я зарабатываю, я могу жить, если это можно назвать жизнью, но. не более того. Так что когда этот краснолицый полицейский начал меня обрабатывать, я позволяла ему это, потому что у него были деньги. За десять лет работы в ночном клубе я насмотрелась и наслушалась разного, но никогда еще не слышала, чтобы мне делали предложение. И тут появляется этот полицейский. Он был груб, а порой просто ужасен, но он, по крайней мере, хотел на мне жениться. — Она остановилась и выпила еще. — У него были деньги. Он делал мне подарки. — Она открыла один из ящичков и вынула оттуда золотую пудреницу. — Подарил мне вот это и не требовал, чтобы я разделась сразу же, как только получу ее. Он подарил мне беличью шубку. И обещал норковую. — Она снова остановилась, чтобы налить еще джина. Думаю, не будь она на взводе, она не говорила бы так откровенно.

Я слушал ее с напряженным вниманием.

— У него был коттедж на Палм-Уэй. Очень милый. Там была терраса, выходившая на море. А в одной комнате пол был стеклянный, с фонарями под ним. Я бы вышла замуж за этого человека, проживи он дольше. Но он был настолько глуп, что позволил себя убить. — Она допила джин и поставила стакан. — Он сделал большую глупость, когда он и Арт Галгано… — Она замолчала, всматриваясь в меня, как будто я расплывался перед глазами. — Я, видно, пьяна. С чего это я так с вами разговорилась?

— Не знаю, — ответил я. — Люди говорят, чтобы облегчить душу. А он ничего не мог поделать с тем, что его убили. Вы должны жалеть его.

— Жалеть? — Она смяла сигарету. — Вы хотите сказать, что я должна жалеть самое себя? — Она подлила джина в стакан. — Вы ищете себе жену, мистер Скотт?

— Я бы этого не сказал.

— Так что же вы ищете?

— Хотел выяснить, каким образом О’Брайен попал под машину.

Она «подняла стакан и понюхала джин.

— Порядочная дрянь. Я его пью только после не очень удачных выступлений, как сегодня. — Она посмотрела на меня. — Какое вам дело до О’Брайена?

— Никакого. Мне просто любопытно узнать, как это произошло.

— Значит, никаких других причин у вас нет — просто любопытство?

— Да.

— Как вы сказали ваше имя?

— Скотт.

— И вы хотите узнать, как Харри попал под машину?

— Совершенно верно.