Ричард Пратер - Смерть выберет тебя Страница 18

С дороги послышался шум притормозившей машины. Она проехала мимо, но мой пульс ускорился ударов на двадцать в минуту. Телефон стоял на столике рядом с одним из глубоких кожаных кресел. Я набрал номер отдела по расследованию убийств и попросил соединить меня с Сэмсоном.

— Это Шелл, Сэм. Звоню из дома Дэна Брайса в Беверли-Хиллз.

Его уже информировали о моем появлении в доме Зоу Авилла и о проверке номера «империала», и он сообщил мне в ответ:

— Я посылаю туда бригаду. Раз Брайс начал вертеться возле дома этой Авилла, мы просто обязаны заняться им.

— У вас есть даже больше оснований, чтобы заняться им, Сэм. Здесь я нашел товарища той запонки, что ты показал мне.

— Что-о-о? — Его голос повысился на несколько децибел.

— Ага. На грязной рубашке. Десять к одному, что Брайс убил и похоронил ее на Эмерод. Нам остается только узнать, почему он это сделал. Манжеты рубашки в грязи. Ребята из лаборатории смогут, вероятно, доказать, что грязь из могилы.

Сэм поговорил с кем-то из отдела, потом сказал мне:

— Ребята из лаборатории уже изучили конверт, оставленный Брайсом в почтовом ящике Зоу Авилла. В нем только чистый листок бумаги.

— Оно и понятно.

— Брайс, конечно, испарился?

— Ага. Расскажи мне о нем. Наверняка у тебя под рукой его досье?

— Он обвинялся в совершении половины преступлений, предусмотренных уголовным кодексом, но осудили его лишь пару раз: по пятьсот восемнадцатой статье восемь лет назад и по двести сорок пятой — всего два года назад. В последний раз он отсидел год, а в первый — четыре года.

Статья 245 Уголовного кодекса предусматривает наказание за вооруженное ограбление, а 518-я — за вымогательство. Я спросил:

— Что именно по пятьсот восемнадцатой?

— Шантаж. Он попался вместе с девкой по имени Энн Корона. Она отсидела два года в тюрьме Техачапи, а он — четыре в Квентине.

Сзади меня кто-то взвел курок револьвера.

Этот звук ни с чем не спутаешь, если слышал его раньше. Мой собственный револьвер двойного хода производит тот же звук, что и только что услышанный мною, — двойной металлический щелчок, звук смертельной угрозы. В тот самый момент, когда я услышал его, в моей голове промелькнула мысль, что фраза «два года в Техачапи» уже была мне чем-то знакома. Но у меня не было даже времени додумать эту мысль до конца.

Телефонную трубку я держал в левой руке, а правую попытался быстро и незаметно сунуть под пиджак за моим служебным кольтом. Но куда там!

Тихий, но вполне мужской — жесткий, вибрирующий, «без дураков» — голос произнес.

— Не делай этого, Скотт. Положи трубку. И лучше не дотрагивайся до своей пушки.

Глава 12

Я положил трубку на стол, а не на рычаг аппарата, поднял руки над головой и повернулся. Сам Дэн Брайс. С револьвером в правой руке, нацеленным мне точно в солнечное сплетение. Он бросил взгляд за мою спину, и гнев просто брызнул из его глаз.

— Положи трубку на место, — взревел он, потом передумал:

— Не надо, я сам сделаю это. Отойди.

Я остался стоять на месте. Брайс и так уже был перепуган, и если я правильно сдам карты, то смогу напугать его еще больше, достаточно, чтобы справиться с ним. Вероятно, он находился где-то поблизости от дома, посчитав неразумным оставить машину перед домом, и вернулся в дом, чтобы прихватить нечто, забытое впопыхах. И конечно же он увидел мою машину на подъездной дорожке.

Он повторил:

— Отойди, Скотт. Или иначе получи свое сию минуту, если хочешь.

В первый момент, судя по выражению его жесткого, красивого лица, я думал, что сейчас он выстрелит, и быстро проговорил:

— Ты сейчас разговариваешь непосредственно с отделом по расследованию убийств.

— Чего? — Это его озадачило.

— Ты же знаешь, кто такой капитан Сэмсон, нет?

Он промолчал. Однако он, несомненно, знал, кто такой Сэмсон. Его взгляд на секунду задержался на телефоне.

— Вот именно, — подтвердил я, — капитан отдела по расследованию убийств, из полицейского управления Лос-Анджелеса. Поприветствуй Сэма.

Он никак не мог этому поверить. Не сразу.

— Какой сюрприз, Брайс, не правда ли? — продолжил я. — Если бы ты выстрелил сейчас в меня, ты, вероятно, оказался бы первым человеком в истории, кто сделал бы это в присутствии начальника отдела по расследованию убийств. Это заслуживает огромных заголовков в газетах по всей стране, внимания всех телеграфных агентств…

— Заткнись.

— Ты слышишь все это, Сэм? — крикнул я. Из трубки доносились пронзительные крики. Хоть и очень загорелый, Брайс заметно побледнел. Он был сильно смущен, чего я и добивался.

— Я только что сказал Сэму о том, что нашел твою запонку.

— Запонку? — Его голова дернулась в мою сторону. По выражению его лица я понял, что он уже обнаружил пропажу одной запонки.

— Ага, — подтвердил я. — Не ту, что осталась в твоей испачканной рубашке, а ту, что ты обронил у могилы, которую вырыл для Зоу — или Энн, Ферн, Гэйл или Сюзанны — на улице Дюмонт.

— Дюмонт? Но это было не…

Он спохватился. Но этого было достаточно. Он было сказал, что могила была не на Дюмонт, а на Эмерод. Он побледнел еще больше и сглотнул. И он едва не застрелил меня, но вместо этого только потребовал:

— Повернись!

Что мог я поделать? Он был в таком настроении, что любое колебание с моей стороны могло вынудить его нажать на спусковой крючок. Я повернулся и услышал, как он прыгнул в мою сторону.

Я попытался развернуться и ударить его, но было уже поздно. Слишком поздно. Он выдохнул, и тяжелая рукоятка револьвера опустилась на мой затылок. От удара моя черепушка чуть не раскололась. Пока еще я был в сознании, но почувствовал, как мои колени превратились в пустоту, куда я и проваливался. Боль взревела и вспыхнула в моей голове, стрельнула в шею, и я ощутил только глухой стук, когда рухнул на пол.

Я потянулся за своей пушкой, увидел рядом его ноги, даже ухитрился откинуть голову так, что увидел его искаженное лицо в тот момент, когда он еще раз обрушил свой револьвер на мою голову. На сей раз мне даже не было больно.

Сэмсон собственной персоной склонялся надо мной, когда я открыл глаза. Его розовое лицо было сморщено в беспокойстве.

Я попытался сесть, но это движение вызвало в моей голове такое ощущение, словно кто-то снова оглушил меня. Издав стон, я вернулся в исходное положение. Я лежал на постели, все еще в доме Брайса.

— С тобой все в порядке, Шелл? — спросил Сэм.

— Угу, еще как, — еле-еле промолвил я. — Всего-то он избил меня ногами, прострелил, разрезал пополам…

— Ясно, ты уже в порядке. Что произошло? Я рассказал ему, потом спросил:

— А что Брайс?

— Он улизнул. Я слышал, как он оглушил тебя. Потом как он протопал по полу и захлопнул за собой дверь. Никогда раньше не оказывался я в подобном положении и…

— Ты слышал, как он шарахнул меня? Ты слышал это? Сэм усмехнулся:

— Ага. Прозвучало это так, словно топор врезался в дерево. Я уж подумал, что он раскроил тебе череп мясным топором или чем-то подобным.

— И пока я лежал тут и умирал, ты слушал, как он меня оглушает и бегает по комнате… Сэм рассмеялся:

— Ты не умираешь. И врач уже заклеил две легкие царапины на твоем скальпе. Ты практически готов, чтобы вернуться в свет Божий и обрести новое битие.

— Да, что улучшает самочувствие раненого, так это проявление искреннего соболезнования. Ничего удивительного в том, что я поправляюсь так быстро. Все вокруг такие добрые, такие полезные, такие заботливые садисты. — Я сделал паузу. — Так он улизнул?

Сэм кивнул:

У — Мы объявили его в местный и федеральный розыск. Теперь мы знаем его, но не понимаем пока, в чем дело. — Он помолчал. — Мне кажется, ты здорово использовал зацепку с запонкой.

Я ухмыльнулся:

— Я и сам так думаю. — Я сунул руку в карман за запонкой. — Вот…

— В чем дело? — спросил Сэм.

Я обыскал все карманы, прежде чем ответить:

— Он ее спер!

Сэм потер свой мощный подбородок и после короткой паузы проговорил:

— Во всяком случае, мы уверены, что это его запонка. Это мы знаем, но единственным доказательством служат твои свидетельские показания. А если тебя пришьют, твое слово будет приравнено к слуху и не будет принято в качестве свидетельства.

— Я не планирую своих похорон в ближайшее время.

— Да и я не планирую!

Сказанное Сэмом о свидетельстве, приравненном к слуху, было абсолютной правдой. Одинаково верно и для похищения Брайсом письма, и в отношении запонки. Я был единственным очевидцем в обоих случаях. Следовательно, умри я, и Брайс окажется почти в полной безопасности. Значит, при первой же возможности — когда у меня на линии не будет капитана отдела по расследованию убийств — Брайс постарается убрать меня.