Ричард Пратер - Убей меня завтра Страница 18

Трубку сняла женщина.

— Кто говорит?

— Шелл Скотт. Меня просили…

— Да, да. Обождите минутку.

Полминуты молчания, а потом:

— Шелл?

— Да, это я, Тони.

— Я вам звонил, но вас не было дома.

— Я знаю. В чем дело, Тони?

— Как насчет Лукреции? Она пропала.

— Пропала? Что это значит?

— Пропала и все. Уехала в моей машине. Вот уж не думал, что она уедет. Я ей сказал: «Лулу, ты останешься дома…» — голос его звучал так, словно Тони находился перед нервным срывом.

— Тони, успокойтесь. Расскажите все по порядку. Что случилось?

— Я был у наших соседей, где нахожусь и сейчас, так как не хочу пользоваться своим телефоном. Мне кажется, что Лулу кому-то звонила, возможно вам, Шелл. Мама сказала, что слышала, как она разговаривала, но сказала, что не знает, с кем она говорила и что говорила. А когда я пришел домой, она взяла машину…

— Но это еще не значит, что…

— Подождите минутку, Шелл. Я сперва был просто немного озабочен. Я думал, что она вот-вот вернется. Но она… — Он замолчал, и я услышал его тяжелое дыхание. — Час назад мне позвонил дорожный патруль. Они мне сказали, что моя машина найдена на шоссе между Виллой и Скоттсдейлом.

— Найдена? Она была повреждена?

— На левом крыле небольшая вмятина и все. А передними колесами она стояла на обочине.

— А Лукреция?

— В машине никого не было. Она исчезла.

— О, боже ты мой!

Целый поток слов вырвался вдруг изо рта Тони, я мог понять только отдельные слова, потому что большинство слов было итальянских. Я был не менее, чем он, взволнован, и я сказал:

— Да успокойтесь вы, Тони, черт вас возьми. Я тем временем успел многое узнать и я смогу помочь, если вы возьмете себя в руки.

— Но ведь она… — Он замолчал. Последовала пауза, а когда я вновь услышал его голос, он был более спокойным и более уверенным: — Я хочу вам рассказать, как все было. Ближе к вечеру Лулу и я отправились к миссис Рейес. Мы не хотели оставлять ее одну в ее горе. Нас отвез к ней сержант Стрикер. По дороге на Пальма-Драйв Лулу внезапно сказала: «Отец, вон едет мистер Ярроу». Я посмотрел в ту сторону и действительно увидел его в машине. Но это была другая машина, и дом, перед которым она стояла, был другой, а не тот, перед которым я его видел во вторник утром. Я сказал об этом Лу, и она захотела обязательно знать, где я видел мистера Ярроу во вторник утром, когда я с Рейесом… — Он судорожно сглотнул.

— Я знаю, какой дом вы имеете в виду, Тони. Это был тот дом, в котором собирались семь гангстеров. Дженкинс организовал прослушивание не в доме Ярроу.

— Не понимаю.

— Это долго объяснять, Тони. Продолжайте лучше.

— Когда мы вернулись домой, я подумал, что будет лучше, если я вам сообщу об этом… Ну, что мы видели Ярроу перед другим домом. Поэтому-то я и пошел к соседям, чтобы позвонить вам.

— Вы сказали Лукреции, что вы собираетесь делать?

— Нет. Я только сказал, что вернусь скоро. Но я отсутствовал минут десять, поскольку не мог вас отыскать, а когда вернулся, Лулу уже не было. На маленьком столике рядом с телефоном лежала газета, и она была раскрыта на той странице, где говорилось о перестрелке перед домом Ярроу, и Л у подчеркнула карандашом адрес.

— Пальма-Драйв, 1694?

— Да. Это важно? Я не знаю, соответствует ли действительности номер дома. Я знаю только, что это был другой дом.

— Да. Теперь я это знаю, Тони. Скажите, вы предупредили Лукрецию, что мы опасаемся, что телефон прослушивается?

— Нет… — Он помолчал. — О, боже, это была моя ошибка… Если это моя вина…

— Может быть, это не играет никакой роли, Тони. Но тем не менее мы должны исходить из того, что Лукреция сказала по телефону нечто, что не понравилось гангстерам. Мне хотелось бы поговорить с сержантом Стрикером.

— Он ушел.

— Ушел? Когда?

— Около семи, в начале восьмого. А несколькими минутами позже меня вызвал по телефону дорожный патруль.

— Он вернется? Почему он уехал?

— Я не знаю, вернется ли он. Ему позвонил лейтенант Уитон, потому что у него было какое-то специальное задание для Стрикера. Сержант сказал, что лейтенант — его начальник, когда капитан отдыхает, и поэтому он должен ехать.

Я не знаю, почему я так воспринял это известие, но я почувствовал, как лоб у меня покрылся потом.

— Тони, у вас ведь есть оружие в доме, не так ли?

— Да, два ружья, но…

— Отправляйтесь домой, зарядите ружья и опустите жалюзи…

— О, боже ты мой! Вы думаете…

— Дело не в том, что я сейчас думаю, Тони. Делайте то, что я сказал. А я должен повесить трубку. До свидания!

Это случилось как раз в тот момент, когда я повесил трубку. Я сразу понял, что это такое. Позади себя я услышал какой-то треск, который мог бы конкурировать с летним громом.

Я стоял спиной к двери, но уже знал, что кто-то вломился в эту дверь.

Прежде чем обернуться, я нагнулся, и тут я увидел его — я должен еще сказать кого? Он обрушился на меня, как огромный выкорчеванный дуб, с руками, как крылья ветряной мельницы, к которым еще прилипали наручники. Соединительная цепочка была порвана в середине, но это было еще не все.

Позади Блютгетта виднелся целый полк его соратников. Они перелезали через дверь, которая плашмя лежала на полу, и по их лицам было видно, что пришли они сюда не для того, чтобы выпить на брудершафт. Блютгетт был в такой ярости, что измолотил бы меня в муку, если бы я остался стоять. Но я не остался стоять, а в последний момент увильнул и услышал, как этот монстр ударился о стену. Я еще успел понадеяться, что каменщики в Аризоне кладут приличную стенку, но это была напрасная надежда.

Зато небо послало мне другое утешение. Тех, кого я сперва принял за полк соратников, оказалось в действительности только трое, из которых я двоих узнал: Эйса и молочное лицо Счастливчика Райана. У третьего была смуглая кожа, маленькие черные глазки и тонкие черные усы.

У меня не было времени даже схватиться за кольт. Другие тоже не вытащили оружия — вероятно, они боялись поднять шум в отеле.

Ближе всех ко мне стоял Эйс. Он прыгнул на меня, подняв одну ногу и вытянув вперед руки, сжатые в кулаки.

Мне было все равно, что успеют со мной сделать остальные, но Эйса я хотел схватить! И я заполучил его. Я слегка согнул ноги в коленях, бросил свой торс вперед и всадил ему в пузо сперва мой правый кулак, а затем сразу и левый. Изо рта у него с шипением вырвался воздух, и он упал набок. У меня не было времени разглядеть, куда он приземлился.

Увидев, как взлетела в руке обтянутая кожей дубинка, я наклонил голову в сторону. Дубинка лишь чиркнула по мне, но этого было достаточно, чтобы я на мгновение потерял равновесие.

И тут опять подоспел Блютгетт.

Я увидел, как на меня летит его кулак, хотел увильнуть, но не успел.

Глава 15

Дождь лил как из ведра и сопровождался грохочущими раскатами грома, а когда сверкнула молния, я заметил, что вокруг меня грязь. Я был совершенно мокрым, тело все болело, а кругом была темнота.

Вместе с болями вернулось и воспоминание. И когда вновь сверкнула молния, я убедился, что лежу на животе в грязи, а по спине у меня барабанит дождь. Я присел, хотел опереться на правую руку и тут же содрогнулся: боль была такая, словно у меня были перебиты все кости на руке, и эта боль стрелой отражалась в голове. Вместе с каждым ударом сердца казалось, что в меня вонзается тупой нож.

Память постепенно возвращалась ко мне. Я вспомнил, что нахожусь в штате Аризона, живу в отеле, я видел перед собой Лукрецию Бризант, а потом… Снова молния надо мной и в моей голове… Блютгетт, лазерный луч и его надвигающиеся кулаки, три других гангстера…

Больше я ничего вспомнить не мог. И конечно же, я не мог представить себе, как из номера отеля попал под открытое небо, где успел весь промокнуть.

Я поднялся. По крайней мере я хоть мог стоять прямо. Мои руки ощупали тело — нет, пули во мне, кажется, нет. Где-то вдали я заметил огоньки и пошел в том направлении.

Это была бензоколонка. Я стер грязь со стекла своих часов. К моему удивлению они шли. Было шестнадцать минут десятого. От работника бензоколонки я узнал, что нахожусь между Виллой и Скоттсдейлом, приблизительно в пяти милях от своего отеля. У меня были мелкие деньги в кармане и был бумажник в куртке. У меня было все, включая пистолет.

Я позвонил в отель, но найти Пола Энсона не смог. Вместо этого я добрался до Арти Каца. Когда я ему объяснил, где я нахожусь, и попросил заехать за мной, он обещал примчаться немедленно.

Я повесил трубку и улыбнулся — вероятно, впервые после многих часов — и пошел в туалет. Но когда я увидел себя в большом зеркале, которое висело над раковиной, я сразу перестал улыбаться. Казалось, что я весь состою из грязи. Лишь когда я присмотрелся внимательнее, я обнаружил сочную шишку на лбу и рваную рану над правым глазом.