Лесли Чартерис - Святой в Лондоне Страница 18

– Больше она никогда не будет там стоять, – вздохнув, ответил Святой, – если только ты не заблудишься.

Он снял пиджак и фуражку таксиста. Девушка узнала его и широко открыла глаза.

– Этот поддатый парень – мистер Униац, – представил Попрыгунчика Саймон. – Он здорово владеет пистолетом, но соображает не так здорово. Если бы я знал ваше имя, то представил бы и вас.

– Меня зовут Аннет Викери, – ответила девушка. – Но я даже не знаю, кто вы такой.

– Саймон Темплер, – представился он. – Меня еще называют Святым.

Девушка вздрогнула, как будто снова впервые увидев его, и в ее карих глазах опять промелькнул страх. Саймон стоял, сунув руки в карманы, с сигаретой в зубах. Он улыбался, и справедливости ради надо отметить, что этот момент доставил ему удовольствие.

– Вот видите, я же не каннибал, – сказал он, – хотя слухи такие обо мне ходят. Присаживайтесь, и давайте закончим наш разговор.

– О чем – о подушках? – медленно опустившись в кресло, со слабой улыбкой спросила девушка.

– Или о чем-нибудь еще, – засмеялся Саймон.

Он послал Попрыгунчика на кухню варить кофе и угостил девушку сигаретой. На вид ей было года двадцать три, и он понял, что верно оценил ее красоту даже при тусклом освещении на Бонд-стрит. Сейчас Саймон убедился, что ее губы всегда готовы улыбаться, а в карих глазах таится озорство. Но чтобы увидеть все это, надо было прогнать тень страха с ее лица.

– Ведь я же говорил вам, что не надо ходить в Барньярд-клуб, – сказал, усаживаясь, Саймон, – Почему вы не последовали моему совету?

– Тогда я не понимала.

Святой тут же сообразил, что она думает, будто бы он заранее знал о полицейском рейде, но разочаровывать ее не стал.

– А теперь понимаете?

– Кое-что, – беспомощно пожала она плечами. – Но и сейчас я не знаю, зачем вам было беспокоиться и выручать меня.

– Это долгая история, – весело отозвался Саймон. – Когда-нибудь спросите старшего инспектора Тила – он многое сможет вам рассказать. Но если вы думаете, что чем-то мне обязаны, то... вы совершенно правы.

Он снова заметил мелькнувший в глазах девушки страх, Саймон понимал, что боится она не его – на это не было причин. Но все же она чего-то боялась.

– Вы... вы убиваете людей, да? – после долгой паузы спросила Аннет.

Вопрос прозвучал так удивительно наивно, что Саймон хотел расхохотаться, но что-то его удержало. С непроницаемым лицом Святой затянулся сигаретой.

– Иногда даже до смерти, – признался он, и в глазах его мелькнула едва заметная насмешка. – А что, вам надо кого-нибудь убрать? Если у меня не будет времени, этим может заняться Попрыгунчик Униац, который копается сейчас на кухне.

– А за что вы их убиваете?

– Прейскурант у нас довольно гибкий, – ответил Саймон, стараясь сохранить серьезный вид. – Иногда бесплатно. Но в большинстве случаев мы берем в зависимости от роста...

– Я не это имела в виду. – Девушка курила короткими нервными затяжками, и руки ее все еще дрожали. – Я имею в виду, если... в общем, если это неплохой человек, который просто оступился и попал в дурную компанию...

– Вы все излагаете очень мило, – ответил, вставая, Саймон, – но я точно знаю, что вы хотели сказать. Вы наслушались про меня страшных историй. Так вот, детка, как насчет того, чтобы испытать свой собственный здравый смысл? Я только что вытащил вас прямо из когтей полиции. Вас уже ищут, и еще до утра к этим поискам присоединятся все постовые полицейские Лондона. Если бы я хотел нажать на вас, то мне не понадобился бы и допрос третьей степени: я бы вам просто пообещал, что выставлю вас за дверь, если вы откажетесь говорить. Но ведь я этого не сделал, не так ли? – снова улыбнулся Святой, а такая улыбка пробивала броню даже светских женщин, которые таяли, как воск. – Но я действительно хочу, чтобы вы все рассказали. Так что выкладывайте, в чем дело.

Аннет помолчала, стряхивая с сигареты пепел, а потом сделала какой-то беспомощный жест:

– Я не знаю.

При этом она встретилась со Святым взглядом, и он понял, что она вовсе не желает просто потянуть время. Теперь он ждал с неподдельной серьезностью, и она, наконец, заговорила:

– Попавший в дурную компанию человек – мой брат. Но, честное слово, он действительно неплохой парень. Я не знаю, что с ним произошло. Ему не нужно было никого обманывать: он слишком умен. Даже когда он был еще маленьким и учился в школе, он уже чертил и рисовал как настоящий художник. Все говорили, что у него блестящее будущее. Когда брату исполнилось девятнадцать, он поступил в художественную школу. Даже профессора считали, что он гений. Он стал выпивать и плохо себя вести, но это все потому, что был молодой. Я ведь на целых полтора года старше его. И мне не нравились некоторые его приятели. Тот человек, которого... арестовали вместе со мной... был одним из них.

– И как же его зовут? – спросил Святой.

– Джарвинг, Кеннет Джарвинг... Думаю, он всегда льстил Тиму, заставляя того чувствовать себя настоящим взрослым человеком. Мне он не нравился. Он даже хотел сделать меня своей любовницей. Но он стал лучшим другом Тима, а потом... потом Тима арестовали как фальшивомонетчика. И оказалось, что Джарвинг все время знал об этом. Он был главарем банды, для которой Тим и изготовлял фальшивые деньги. Но полиция до него не добралась.

– Очаровательный парень, – задумчиво сказал Святой.

Тут вошел Попрыгунчик с кофе, открыл рот, чтобы сказать что-то веселое, но, почувствовав атмосферу разговора, передумал. Он даже стоял-то на одной ноге, открыв рот для будущих слов и почесывая правое ухо. Аннет Викери продолжала говорить, не обращая на него внимания.

– И Тима, конечно, посадили в тюрьму. Думаю, судьи не хотели его сурово наказывать и дали ему всего восемнадцать месяцев. Они сказали, что, очевидно, Тим был жертвой кого-то постарше и неопытнее. Его, наверное, вовсе бы не посадили, если бы он выдал Джарвинга – тот-то и был нужен полиции. Но Тим этого не сделал. Он даже поклялся, что никогда мне не простит, если я что-нибудь расскажу. Не надо было мне, наверное, его слушать. Но он так настаивал! Я просто испугалась. Я же не знала, что могут с Тимом сделать другие члены банды, если бы он их выдал. И я... я ничего не сказала. Вот так Тим и попал в тюрьму.

– Когда это было?

– Тим вышел всего три недели назад. Ему уменьшили срок за примерное поведение. Только я знала, когда его выпустят. Джарвинг пытался заставить меня сказать ему, ло я наотрез отказалась. Я хотела уберечь от него Тима. Да Тим и сам сказал, что больше не хочет с ним связываться. Через Общество содействия бывшим заключенным он получил работу в типографии в Далвиче, а в свободное время снова собирался заняться живописью и вообще зажить нормальной жизнью. Я в это поверила, верю и сейчас. Но... тот фунт, ну, который вы разменяли... был из тех денег, что он дал мне только вчера, сказав, что возвращает долг. Он сказал, что продал несколько карикатур в какой-то журнал.

Святой, кивнув, положил сигарету и взял кофейник.

– Понятно. Но все это пока не объясняет, почему вы пошли в Барньярд-клуб и за что вас арестовала полиция.

– Этого я тоже не понимаю. Я просто постаралась рассказать вам все то, что произошло. Джарвинг позвонил мне и хотел назначить встречу. Под разными предлогами я отказывалась, потому что не хотела его видеть. Тогда он пригрозил, что у Тима будут неприятности, если я не приду, и добавил, что будет ждать меня в Барньярд-клубе. Пришлось идти.

– И что же сказал вам Джарвинг?

– Он только начал говорить, и тут появилась полиция. Он хотел знать, где можно найти Тима. Я не хотела говорить, но он заявил: "Послушай, я не хочу снова устраивать неприятности твоему братцу. Я к этому никакого отношения не имею. С ним хочет встретиться кое-кто еще". Я опять ему не поверила. Тогда он дал мне имя и адрес этого человека, чтобы я сама передала их Тиму, а Тим может отправляться туда один. Еще он сказал, что Тиму все равно придется пойти к этому человеку.

– Он записал вам имя и адрес?

– Да, на клочке бумаги, прямо перед тем, как...

– Эта записка у вас с собой?

Девушка открыла сумочку и достала клочок, оторванный от меню. Саймон прочитал написанное.

В то же мгновение, как от бесшумного взрыва, бомбы, пропали и его добродушная насмешливость, и расслабленное терпеливое спокойствие, с которыми он слушал ее рассказ.

– Вот эта записка? – спросил Святой, и девушка увидела его ясные синие глаза, глядевшие ей в лицо без всякого намека на издевку или несерьезность.

– Эта самая, – неуверенно ответила она. – Но я никогда раньше не слышала этого имени...

– Зато я слышал.

Святой опять улыбался. С момента своей последней проделки он топтался на месте, ожидая, подобно художнику, прилива вдохновения. Но теперь он знал, что нужно делать. Он снова взглянул на клочок бумаги, который благосклонная судьба бросила ему в руки. Там было написано: "Ивар Нордстен, Хок-Лодж, Сент-Джордж-хилл, Уэйбридж".