Картер Браун - Зельда Страница 19

— Вероятно, Куртни сказал бы, что это было не по правилам, полковник, — признался я. — Но кровавые упражнения — большое дело в вашей стране, не так ли? Что насчет ваших революций и всего?

Он посвятил следующую минуту точному, взвешенному анализу того, что он сделает со мной, когда руки его будут свободными. Это было и полезно и приятно, как пишут на рекламных страницах “товары почтой”, и я хотел бы дослушать до конца, но у меня не было времени.

— Должен идти, полковник, — вежливо прервал его я. — И если у вас есть желание надорваться от крика, когда я выйду за дверь, все равно не советую это делать. — Я осторожно двинул ногой, так что она больно задела его по носу. — Один писк — и я вернусь и затолкаю вашу голову внутрь, — изящно закончил я. И в качестве последнего убедительного аргумента добавил:

— Зачем рисковать? В этой громаде здания вас все равно никто не услышит.

— Не слишком жестоко? — вопросительно произнесла Джен, когда дверь закрылась за нами.

— Полковник практичный человек, который понимает практичные вещи, — объяснил я. — Он превосходный образец практичного человека негеройского типа, который не видит пользы в том, чтобы ему разбили физиономию взамен сомнительного преимущества просить о помощи, которая, возможно, и не придет.

— Вы заговорите меня до смерти за минуту! — Она покосилась на меня с подозрением. — Вы всегда такой?

— Только тогда, когда действительно возбужден, — признался я. — Я также, вопреки тому, что думает обо мне Броган, практичный, совершенно негероический тип.

— Это значит, вы не ударили бы его по лицу, даже если бы он позвал на помощь?

— Оставил бы его с таким лицом, как выскобленная кастрюля с картофельным пюре, — сознался я. — Это одно из преимуществ — не быть героическим типом. Это никогда не позволит вам ударить лежащего человека, особенно если он не только лежит, но также и связан по рукам и ногам. Практичность — это для нас.

Мы спустились по лестнице, и я крепко сжал руку Джен, прежде чем позволил ей войти.

— Что бы вы ни делали, — прошептал я, — стойте прямо позади меня. Не доверяйте никому в этой комнате, не разговаривайте с ними, даже если они попытаются обойтись без меня. О кей?

— О'кей, — ответила Джен нервно. — У вас определенно дар располагать к себе девушек!

Глава 9

Они все были на тех же местах, где я их оставил, и это уже что-то значило. За стеклянной стеной первые рассветные лучи осветили небо, напоминая, что время, а особенно время Холмана, двигалось неумолимо к полудню.

— Вы, конечно, занимались все это время тем, что задавали несколько вопросов там, наверху, — произнес Броган сердитым голосом. — Что вы делали с крошкой — прыгнули к ней в постельку и... — Он внезапно замолчал, когда я прошел в гостиную и он смог разглядеть Джен Келли, стоявшую позади меня. — Что, черт возьми, здесь происходит? — спросил он. — Зачем вам понадобилось приводить ее сюда? Вы сходите с ума или что другое, Холман?

— Дорогой Рик, — воскликнула Зельда, покачивая головой с горьким упреком. — Я просила вас не делать этого. Джен совсем ни при чем здесь, дорогой, а теперь посмотрите, что вы наделали.

Рамон Перес вскочил со свирепостью голодной гиены, его глаза бешено обшаривали пустое пространство между Джен и дверью.

— Где полковник Валеро? — проскрежетал он. — Что случилось там, наверху, Холман? Предупреждаю: я убью вас сам, если что-нибудь...

— Рамон, — раздраженно проговорил я, — сядьте и заткнитесь, если вы не хотите стать первой жертвой контрреволюции Холмана!

Он двинулся ко мне с горящими от гнева глазами, но вдруг резко остановился, когда я достал пистолет Валеро из кармана своего пиджака и наставил его нужным концом ему в живот.

— Если вы хотите стать одним из героических прохиндеев, о которых говорил Броган, то можете подойти, Рамон, — предупредил я тихо. — Вы не представляете, с каким удовольствием я спущу курок. — На долю секунды я увидел, как в его блестящих глазах промелькнул страх, и почувствовал удовлетворение.

Медленно он опустился на кушетку рядом с Ниной, плотно сжав губы.

— У полковника внезапно заболела голова. Я могу совершенно откровенно это сообщить, если вы хотите знать правду, — так как теперь он связан и все такое.

— Полагаю, вы уже вызвали полицию и она скоро прибудет, — деревянным голосом произнес фон Альсбург.

— Вы не за того меня принимаете, приятель, — ответил я, наблюдая, как озадаченное выражение появилось на его лице.

— Разве я не говорил, что у него отличная репутация сыщика, — объявил Броган почти с гордостью. — Видите, как он хладнокровен все время. Что стоит теперь ваш полковник, когда пистолет у Холмана, а, генерал?

Рамон открыл рот, чтобы ответить, но, поразмыслив немного, снова сжал челюсти с почерневшим от злости лицом.

— Да, — продолжал Броган с заметной интонацией удовольствия в голосе. — Мы оставили его перед смертельной опасностью, сделали его козлом отпущения, а он был таков. Посмотрите теперь на него! Он избавился от полковника, стоит перед нами с его пистолетом, словно тот всегда принадлежал ему, и любой, в кого он прицелится, тотчас подпрыгнет вверх на шесть футов.

— Говорите за себя, Броган, — запротестовал Куртни. Рот Ли искривился в злобной ухмылке, когда он посмотрел на англичанина.

— Я говорю за всех нас, дружище, — ухмыльнулся он, — и вы чертовски хорошо это знаете!

— Как насчет ваших хваленых напитков, Броган? — обратился я к нему.

— Слушаюсь, сэр! — Он повернулся к бару, хихикнув про себя:

— Все, что прикажете, мистер Холман, сэр, будет тотчас исполнено!

— О, перестаньте паясничать, Ли! — раздраженно оборвала Нина. — Будто и без вашего глупого шутовства наши дела недостаточно плохи.

— Тебе нужно постараться чего-нибудь поесть, крошка Нина, — отозвался он весело. — Нарастить немного мяса на твои тощие кости, и тогда твой характер станет совсем другим. Если ты будешь хорошо питаться, то сможешь перерабатывать кислоту в ароматные сладости.

— Дорогой, — проворковала Зельда, — Нина всегда, насколько я помню, была ароматной сладостью.

— Не будет ли слишком много, Холман, — воскликнул Куртни натянутым голосом, — узнать о ваших намерениях теперь, когда ситуация так резко изменилась?

— Вовсе нет, — ответил я великодушно. — Сейчас сяду и расскажу вам все об этом, приятель.

Броган наполнил рюмку и двинулся ко мне, держа ее в одной руке.

— Оставьте ее на стойке, — проворчал я, — и сядьте на кушетку к Нине и Рамону.

— В чем дело, мальчик Рик? Вы не доверяете мне? — Он покорно пожал плечами и, поставив рюмку на бар, прошел к кушетке.

— Джен, — продолжал я, не поворачивая головы, — пройди за стойку, а?

— Конечно, Рик, — нежно промурлыкала она. — Ты хочешь, чтобы я принесла тебе эту рюмку?

— Спасибо, возьму ее сам. — Я перешел к бару и поднял рюмку. Это была самая выгодная позиция во всей комнате. Я получил возможность видеть всех, не напрягая зрения, и это имело дополнительное преимущество: я мог свободной рукой дотянуться до своей рюмки. — Джен, — тихо произнес я, — хочу, чтобы ты внимательно выслушала меня, хорошо?

— Конечно. — Ее голос прозвучал сравнительно близко от меня, и я сообразил, что нас разделяет только бар.

— Хочу, чтобы и все остальные услышали то, что ты рассказала мне наверху, в своей комнате, — объяснил я. — Но хочу пересказать это по-своему, о'кей?

— Разумеется.

— Но прежде чем я начну, не могла бы ты сообщить им-, для сведения, что готова быть свидетелем на суде и подтвердить достоверность того, что ты мне рассказала?

— Определенно, я смогу подтвердить это. — Ее голос зазвучал громче, так что он легко доносился до каждого в комнате. — Я сообщила вам одну только правду, Рик, и буду счастлива поклясться в этом на суде или в любом другом месте.

— Отлично, — воскликнул я.

Куртни заерзал в своем кресле, пока я сделал паузу, чтобы отпить бурбон со льдом, который оставил для меня Броган.

— Готов был уже поверить, Холман, что во всем этом что-то есть, — выпалил он язвительно, — но теперь начинаю в этом сомневаться. Вы сказали — очень давно, как мне кажется, — что поделитесь с нами своими наблюдениями, пока же мы ни слова не услышали о них.

Я взглянул на свои часы.

— У меня еще масса времени до двенадцати дня, — невозмутимо произнес я. — Но, конечно, о'кей, думаю, у вас есть право знать все. Оставляю условия первоначального договора в силе, приятель.

— Первоначального? — Брови Куртни почти слились с его редеющими волосами. — Вы имеете в виду условия, которые провозгласил Броган?

— Конечно, — отозвался я, — они меня просто очаровали. Помните, вы назвали это волнующими условиями? Начинаю думать об этом точно так же.

Броган загромыхал от смеха, медленно качая головой из стороны в сторону: