Эд Макбейн - Три слепых мышонка Страница 2

— Привет, малышка, — расцвел он в улыбке. — Я буквально сегодня собирался позвонить. Как ты?..

— Ты только обещаешь, — хмыкнула она.

Ехидная девчонка! Всего-то четырнадцать лет, а разговаривает как форменный комик.

— Ты права, — не стал он спорить. — Но после встречи в десять часов с возможным клиентом я собирался позвонить…

— Не дают покоя кровавые истории, а, пап?

Он почти видел ее усмешку.

— Полагаю, ты неплохо проводишь время? — тепло спросил он.

— Я в диком восторге, пап, здесь так замечательно, — затараторила девушка. — Только ни одного мальчика, представляешь?

— Сочувствую, — улыбнулся он.

— Нет, конечно, кое-кто есть. Так, один слюнтяй, а другому только двенадцать лет. Зато я подружилась с отличной девчонкой, Эвери. Миленькое имя, ты не находишь? Она член школьной команды по плаванию. Представляешь, у них там, в Нью-Йорке, есть своя команда в школе. Я даже не знала. Она мне показывает всякие штучки. Я теперь умею плавать в бурной воде. Здесь такая холодная вода, бррр… А она каждый день плавает в океане по часу безо всяких усилий. Вокруг нее волны вздымаются, а она подобно акуле. Эвери Куртис — запомни это имя. Она еще победит на Олимпиаде, вот увидишь. Она родилась пятнадцатого октября под знаком Весы.

«Многие великие родились под этим знаком», — подумал про себя Мэтью, но не стал распространяться.

— Мама передает тебе привет. Она занята оладьями.

— Кланяйся ей от меня.

— Позвать ее?

— Конечно, — отозвался Мэтью, — почему бы и нет?

— Сейчас.

Сьюзен, бывшая жена Хоупа, имела вид дерзкой, избалованной красотки с темными с поволокой глазами, круглой мордашкой, короткой стрижкой и припухлыми губами. Спустя годы после развода они, к своему удивлению и удовольствию, возобновили отношения. То, давнее, происходило совсем в другой стране, и образ любимой девушки погас в его сердце. И пусть та страна располагалась тут же, в старой доброй Калузе, в штате Флорида, но тогда эти земли казались ему радужными, полными тайн девственными местами, манящими надеждой. И та, прежняя, девушка вовсе не умерла, а просто ушла из его жизни. Во всяком случае, в ближайшее время ничего кардинального не предвиделось, а строить далекие планы не в его характере. Особенно в отношении Сьюзен. Даже учитывая вспышку их страсти после стольких лет развода.

— Алло, — прощебетала бывшая женушка.

— Привет, — сказал он. — Печешь оладьи?

— Здорово, правда?

Он представил себе, какую она состроила гримаску. Сьюзен никогда не любила готовить.

— Как отдыхаешь? — спросил он.

— Так себе, мальчиков нет, — съязвила она.

— Сожалею.

— Может, заедешь на уик-энд? Места в доме хватит.

— Не хватало нам подраться при ребенке.

— Ну так что же?

— Даже наверняка шум поднимем.

— Я по тебе скучаю.

— Я тоже.

— Почему мы не можем хотя бы немного пожить мирно?

— Не можем.

— Но в такой жизни есть своя прелесть.

— Конечно.

— Ты так считаешь?

— Да. Тебя что-то беспокоит, Сьюзен?

— Не знаю. Ведь раньше нам бывало хорошо вдвоем. Сейчас мы с Джоанной одни в доме, и я не ощущаю никакой радости от отпуска.

— Ну, знаешь, — замялся он.

— Так что если окажешься вдруг в наших краях, где-нибудь поблизости от мыса Код…

— Вряд ли.

— Тебе бы посчастливилось увидеть меня у плиты.

— Хорошо.

— Я нацепила фартучек и туфли на шпильках.

— Да ты что!

Ее слова попали точно в цель. Воображение Хоупа нарисовало ему образ Сьюзен в светлых кожаных туфлях, в ладненьком белом фартучке, чисто символически прикрывающим ее грудь, с соблазнительными тесемочками на попке. Она орудует лопаточкой.

— Передай трубку Джоанне, — попросил он.

— Гляди-ка, испугался, — констатировала Сьюзен, наверняка расплывшись в улыбке.

Он был тоже доволен разговором.

— Ну что, разобрались? — поинтересовалась Джоанна.

— Не лезь не в свое дело.

— Вас не разберешь.

— Еще как разберешь, — успокоил ее Мэтью. — Вот стукнет тебе под шестьдесят, а мы с мамой к тому времени умрем…

— Прошу тебя, не стоит так шутить, — нахмурилась Джоанна.

— Малышка, мне пора собираться. Я поймаю тебя сегодня днем, ладно?

— Знаешь, мы сегодня с Эвери хотим сбегать на эту нудную вечеринку. Может, хоть там парни будут, а то я уже начинаю думать, что наш двенадцатилетний сосед ничуть не хуже других, представляешь?

— Я отчетливо представляю, что ты у меня не самый плохой ребенок, — отозвался Мэтью.

— Льстец, — подытожила разговор дочь.

Он знал, что Джоанна ухмыляется точно так же, как недавно Сьюзен.

— Пока, малыш, я скоро свяжусь с тобой.

— Я люблю тебя, пап.

— Я тоже тебя люблю. — Он повесил трубку и взглянул на часы, стоящие на туалетном столике.

Времени на размышления не оставалось, и он лихорадочно принялся одеваться.

Мэтью Хоуп еще не встречал человека, который ощущал бы себя свободно в арестантской робе. Что там говорить о Стивене Лидзе! Казенная, не по размеру одежда, в которую был облачен этот ладный блондин под метр девяносто, выглядела на нем, стокилограммовом мужчине, смирительной рубашкой. В связи с особой жестокостью инкриминируемого ему преступления выпустить его под залог не сочли возможным. Его ожидала перспектива какое-то время остаться в этом одеянии.

Прошло двое суток, после того как четырнадцатого августа патрульная машина Чарли выехала по вызову китайского посудомойщика, который по дороге на работу решил заехать на улицу Танго, 1211, и захватить своих троих друзей.

— Это вы их убили? — обратился к нему Мэтью.

— Нет, — замотал головой Лидз.

— А кто грозился на суде их убить?

— Когда это было?! Сразу по оглашении приговора. Я был вне себя. Мало ли чего брякнешь в гневе.

— Но вы так опрометчиво оговорились. Вы ведь сказали, что покончите с ними.

— Если бы вернуть слова обратно!

— Вы утверждаете, что не убивали их?

— Конечно.

— У вас есть хоть какие-нибудь мысли, кто мог на это решиться?

— Нет.

— Можно ли предположить, что вы наняли кого-нибудь для этой цели?

— Вовсе нет.

— А если какой-нибудь ваш приятель, или должник, или не знаю кто решил вам посодействовать?

— Нет. Я не имею к этому делу ни малейшего отношения.

— Вы отдаете отчет своим словам?

— Абсолютно.

— Расскажите, где вы были вечером в понедельник в момент убийства.

— Дома. С женой.

— Вы были одни? Кто-нибудь сможет подтвердить ваше алиби?

— Нет. Разве одного свидетеля не достаточно?

— Она ваша жена, — устало произнес Мэтью.

Мэтью Хоуп всматривался в лицо сидящего напротив человека, пытаясь прочитать в этих голубых глазах хоть какой-то намек на истину. Он не станет его защищать, пока не убедится в невиновности. Только и всего. Отыщется немало других адвокатов, которые не посмотрят на вину. Мэтью не из их числа. Он не защищает убийц и воров.

— Вы осознаете до конца, в каком положении оказались?

— Конечно.

— На месте преступления был обнаружен ваш бумажник…

— Мне трудно объяснить, как он мог туда попасть.

— Нет ли тут какой ошибки, это действительно ваше портмоне?

— Да.

— Там были ваши водительские права…

— Да.

— Так, с этим разобрались. Ваш бумажник найден в комнате, где обнаружены трупы тех, кто недавно обвинялся в изнасиловании вашей жены. Одного этого прокурору достаточно для возбуждения против вас уголовного дела…

— Меня там не было…

— …ведь тогда насильников оправдали…

— На их совести это преступление.

— Суд не согласился с обвинениями.

— Это ошибка. Они ее изнасиловали.

— Дело спорное. В прошлую пятницу был оглашен оправдательный приговор. В тот же самый день вы в присутствии сотен свидетелей клянетесь убить негодяев. В понедельник их находят убитыми. На месте преступления валяется ваш бумажник.

— Да, это так.

— С какой стати я должен вас защищать?

— Я невиновен, — покорно сказал Лидз.

Адвокат прислонился к белой стене камеры, на которой отметились многие предшественники Лидза, и смотрел в ясные, спокойные глаза узника, примостившегося на краешке узкой койки. Виновен или нет? Решать это придется прямо сейчас, иначе потом, если он возьмется за дело, отступать будет некуда.

— Как мог бумажник оказаться на месте преступления?

— Понятия не имею.

— Вам не приходилось терять его в понедельник?

— Нет.

— Когда вы в последний раз держали его в руках?

— Не помню.

— Вспомните, как вы расплачивались в тот день? Может быть, пользовались кредитной карточкой?

— Мне кажется… В тот день я заходил в видеопрокат.