Ричард Пратер - Трое под одним саваном (сборник) Страница 20

— Так вот, значит, что представляет собой сцена, где развертывается ваше представление, — заметил я. — Отсюда она выглядит несколько иначе, чем из зала.

— Надо думать... А знаете, я сотни раз играла этот спектакль, но при этом не имею понятия, как он выглядит со стороны.

— Ну что ж, это понятно. Поверьте мне, вы выглядите потрясающе. А весь спектакль — это что-то грандиозное.

— Какие восторженные эпитеты! — Илона улыбнулась. — Знаете, мой следующий выход — через два часа, и я как-то не привыкла сидеть все это время в халате на голое тело. — Я был уверен, что она специально сделала ударение на слове «голое». — Надеюсь, вы не возражаете, — продолжила Илона, — если я оденусь?

— Нет, — усмехнулся я. — Конечно же нет.

Илона ответила мне улыбкой, которая больше походила на ухмылку, и пошла одеваться. Я строил самые радужные надежды, но потом вспомнил о существовании бамбуковой ширмы. И вспомнил-то я о ней только потому, что Илона зашла за нее. Над ширмой виднелись только ее голова и плечи. Однако я заметил, что стебли бамбука прилегали друг к другу не слишком плотно — между ними были щели. Сквозь них виднелся сначала белый халат. Потом легким движением девушка сбросила халат с плеч, и он упал на пол позади нее. И я увидел ее белое тело.

Не скажу, конечно, чтобы я видел очень много. Однако по движению тела Илоны я мог догадаться, что она делает. Илона сделала шажок в сторону и что-то взяла, потом наклонилась и просунула ноги в эту деталь туалета. Через голову она надела блузку, а потом взяла юбку и, просунув в нее ноги, подтянула к талии и застегнула. Я считал очень тщательно, и по моим подсчетам вышло, что она надела только три вещи.

Наконец Илона вышла из-за ширмы и, ступая босыми ногами по полу, приблизилась ко мне. Поглядев на нее, я понял, что, даже не считая, можно было догадаться, что бюстгальтер она не надевала. Илона остановилась и, уперев руки в бедра, посмотрела на меня.

— Знаете, — сказала она, — вы похожи на человека, который решил еще раз посмотреть мое выступление.

Тут я сразу опомнился.

— Нет, мэм, у меня куча дел.

Илона усмехнулась:

— Ну-ну, не важничайте. А я-то надеялась, что вы пробудете здесь до конца. Я даже собиралась вильнуть вам в воде хвостом.

— Хвост будет ваш, Илона, а вильнуть придется мне.

— А вы остряк! — улыбнулась девушка.

— Нет, серьезно, в ближайшие несколько часов мне нужно провернуть кучу дел, — начал было объяснять я, — но нельзя же только и делать, что работать. Может быть, мы сможем... — Но тут мне пришла в голову одна мысль. — А Джонни Кэбот разве не собирается заехать сегодня за вами?

— Даже если и собирается, то я с ним никуда не поеду, — твердо заявила она. — После того что вы мне рассказали, я его не хочу видеть. Впрочем, вчера он ничего не говорил на эту тему. Кроме того, — добавила она совершенно искренне, и ее слова прозвучали музыкой в моих ушах, — я с большим удовольствием проведу вечер с вами. — Илона помолчала, а потом медленно произнесла: — Я освобожусь сразу же после двух. Это я говорю на тот случай, если вы разделаетесь со своими делами. — Она широко улыбнулась. — Знаете, я иногда дожидаюсь, когда все разойдутся и запрут двери, тогда я остаюсь одна во всем клубе и плаваю в свое удовольствие. Репетирую новое представление.

— Плаваете... одна... здесь? — искренне удивился я.

Илона кивнула.

— Ну что ж, это... интересно... — Я решил сменить тему разговора. — Я хотел бы поговорить с Уэлчем; Вы знаете, где он живет? Или где находится его офис?

Илона отрицательно покачала головой.

— Он местный?

— Точно не знаю. Но думаю, что приезжий, мы ведь с ним обменялись всего парой слов, и он мне ничего о себе не рассказывал. Только назвал свое имя. Я помню, он сказал, что его зовут Гарри. Гарри Уэлч.

Я поблагодарил Илону и ушел. Спустившись вниз, я нашел Джо Грейса и спросил его:

— Скажите, а когда Уэлч — ну, другой детектив — приходил сюда и разговаривал с вами, он был один?

— Дайте-ка вспомнить... — наморщил лоб управляющий бара. — Да, когда он разговаривал со мной, он был один. Но мне кажется, что он пришел сюда с каким-то молодым парнем. Да, они потом посмотрели представление и поужинали.

— А вы не помните, как выглядел этот парень?

Грейс покачал головой, и я показал ему фотографию Джонни Кэбота, которую носил с собой.

— Да, это он, — подтвердил Грейс. — Я припоминаю, что я еще подумал тогда: этот парень загорел сильнее, чем Дэн Трип. И эти бледно-голубые глаза — да, это был он. А почему вы меня о нем спрашиваете?

— Просто из любопытства. Мне обязательно нужно с ним встретиться. Еще раз большое спасибо. Я пришлю вам новых клиентов.

Грейс улыбнулся мне, и я ушел. Значит, Джонни Кэбот заходил в «Гротто» вместе с детективом Уэлчем. Чем больше я узнавал, тем таинственнее становилось это дело. Но в кромешной тьме его обстоятельств уже начали пробиваться лучики догадок. Я не удивлялся тому, что в Лос-Анджелесе живут три — а может, и все триста — девушек по имени Илона. Странным было то, что этот красавчик Джонни Кэбот знал всех троих. Более того, с одной он работал, с другой встречался, а на третьей был женат. Открывая для себя одну Илону за другой, я поначалу растерялся — неужели это совпадение? Но к совпадениям я отношусь крайне подозрительно, поэтому когда я понял, что все три девушки не случайно носят одно и то же имя, я начал кое о чем догадываться.

Коммивояжер посудной компании Кэбот знал трех Илон по той простой причине, что его целью было познакомиться с ними и узнать об их прошлом. Впрочем, знакомиться ему пришлось только с двумя — с Илоной по прозвищу Венгерский Ураган он вместе работал, хотя и недолго. Допустим, с этой Илоной ему не пришлось знакомиться специально. Зато двух других он отыскал сам, исходя из одному ему известных соображений. Пятнадцатого числа он познакомился с Илоной Бетан, русалкой из бара «Гротто», а семнадцатого — с Илоной Грин — которая, как оказалось, была той Илоной, что нужно, — и двадцать третьего он женился на ней.

Все это нужно еще хорошенько обмозговать. Но главное, побыстрее найти Джонни Кэбота и его жену, а также детектива Гарри Уэлча. Я позвонил на Робард-стрит, но мне снова никто не ответил. Дент, администратор в театре «Вестландер», все еще кипел от злости по поводу загадочного исчезновения Джонни. Позвонив клерку в отель «Франклин», я выяснил, что Кэбот и там не появлялся.

Просмотрев телефонную книгу Лос-Анджелеса и городской справочник, я не обнаружил там имени Гарри Уэлча. Я позвонил в дюжину сыскных агентств, руководителей которых я знал лично, и нескольким другим детективам, которые, судя по слухам, были отличными сыщиками, но никто из них никогда не слышал о детективе по имени Гарри Уэлч. Зато детский дом «Бантинг» найти оказалось совсем не трудно. В телефонной книге указывалось, что он расположен на улице Оранж, дом номер 7230.

Было еще только полдевятого, поэтому я позвонил в детский дом и поговорил с мистером Симпсоном. Судя по голосу, этому мистеру Симпсону было никак не меньше ста восьмидесяти лет и он в любую минуту мог обернуться призраком. Слушая его голос, я боялся, что в следующее мгновение он умрет. Однако мистер Симпсон заверил меня, что он давал детективу по имени Уэлч кое-какие сведения о воспитанницах детского дома и что он не возражает, если я приеду и поговорю с ним.

Я остановил свой «кадиллак» у тротуара и по цементной дорожке подошел к деревянному крыльцу. Ступеньки его скрипели подо мной, как кости ревматика, и время от времени мягко вздыхали. Справа от большой двери над кнопкой звонка висела небольшая, потемневшая от времени латунная табличка, извещавшая, что это и есть детский дом «Бантинг».

Дверь мне открыл сам мистер Симпсон. Старичок был совсем небольшого роста, а сквозь абсолютно белый пушок на голове просвечивала розовая кожа. На узком лице старика весело блестели сохранившие прежнюю живость карие глаза. Я сказал ему, что меня зовут Шелл Скотт, что я только что звонил ему и объяснил, зачем я сюда приехал. Да, он помнил о том детективе, что приезжал сюда до меня. Я задал Симпсону несколько наводящих вопросов, и он сообщил мне все, что он знал об Уэлче и о цели его посещения детского дома. Рассказ старика подтвердил мои догадки.

По словам мистера Симпсона, детектив Уэлч рассказал, что двадцать два года назад, седьмого апреля, в детский дом «Бантинг» поступила семимесячная девочка. Детектив хотел узнать, как сложилась жизнь этой девочки дальше и где он может найти ее сейчас. Мистер Симпсон продолжал рассказывать своим мягким дрожащим голосом:

— Я просмотрел наши записи и нашел ту, которая была ему нужна. Девочку сдала в детский дом ее мать — Мэри Лэссен. Потом мы узнали, что она покончила с собой.

— Мэри Лэссен совершила самоубийство? А когда это случилось?

— Где-то через неделю после того, как она оставила у нас девочку. Дитя было рождено вне брака, и, насколько я понимаю, папочка не хотел знать ни малышку, ни ее мать. Тогда не хотел. Для Мэри Лэссен это, должно быть, было большим ударом. Но самое удивительное — это то, что именно папаша послал детектива найти эту девочку.